Роберт ГОВАРД
ДОЧЬ ЛЕДЯНОГО ГИГАНТА
по выражению немедийского летописца, "ножищами, обутыми в грубые сандалии,
попрал украшенные самоцветами престолы владык земных", появился на свет
прямо на поле битвы, и этим определилась его дальнейшая судьба. Дело
вполне возможное, ибо жены киммерийские владели оружием не хуже мужчин. Не
исключено, что мать Конана, беременная им, устремилась вместе со всеми в
бой, чтобы отразить нападение враждебных ванов. Так среди сражений,
которые с небольшими передышками вели все киммерийские кланы, протекло все
детство Конана. От отца, кузнеца и ювелира, он унаследовал богатырскую
стать и принимал участие в битвах с той поры, как смог держать в руке меч.
осадили, взяли и сожгли пограничный город Венариум, возведенный
захватчиками-аквилонцами на исконно киммерийских землях. Он был среди тех,
кто яростней всех сражался на стенах, и меч его вволю напился вражеской
крови. Имя его с уважением произносили на советах старейшин. Во время
очередной войны с ванами он попал в плен, бежал в Замору, несколько лет
был профессиональным грабителем, побывал в землях Коринфии и Немедии,
дошел до самого Турана и вступил в наемную армию короля Йилдиза. Там он
овладел многочисленными воинскими искусствами, научился держаться в седле
и стрелять из лука. Побывал он и в таких диковинных странах, как Меру,
Вендия, Гиркания и Кхитай. Года через два он крепко повздорил с
командирами и дезертировал из туранской армии в родные края. И вот с
отрядом асов он пошел в Ванахейм, потревожить извечных врагов - ванов...
опустилась на окровавленный снег. Белое холодное солнце, ослепительно
сверкавшее на поверхности ледников, вспыхивало теперь на погнутых доспехах
и поломанных клинках там, где лежали убитые. Мертвые руки крепко держали
оружие. Головы, увенчанные шлемами, были запрокинуты в предсмертной
агонии, как бы взывая напоследок к Имиру Ледяному Гиганту, богу народа
воинов.
друга стояли двое. Только они и сохранили жизнь в этом мертвом море. Над
их головами висело морозное небо, вокруг расстилалась бескрайняя равнина,
у ног лежали павшие соратники. Двое скользили между ними словно призраки,
пока не очутились лицом к лицу.
латы помяты и посечены. На броне и клинках застывала кровь. Рогатые шлемы
были украшены следами ударов. Один из бойцов был безбород и черноволос,
борода и кудри другого отсвечивали алым на фоне залитого солнцем снега.
рассказать своим братьям в Ванахейме о том, кто из шайки Вульфера пал
последним от меча Хеймдала.
расскажешь ты своим братьям, что встретил Конана из Киммерии!
свистящая сталь ударила по шлему, высекая сотни голубых искр Конан
зашатался и перед глазами его поплыли красные круги. Но и в таком
состоянии он сумел изо всех сил нанести прямой удар. Клинок пробил
пластины панциря, ребра и сердце - рыжий боец пал мертвым к ногам Конана.
слабость. Солнечный блеск на снегу резал глаза как нож, небо вокруг стало
далеким и тусклым. Он отвернулся от побоища, где золотобородые бойцы
вместе со своими рыжими убийцами покоились в объятиях смерти. Ему удалось
сделать лишь несколько шагов, когда потемнело сияние снежных полей. Он
внезапно ослеп, рухнул в снег и, опершись на закованное в броню плечо,
попытался стряхнуть пелену с глаз - так лев потрясает гривой.
возвращаться зрение. Он поглядел вверх. Что-то необычное, что-то такое,
чему он не мог найти ни объяснения, ни названия, произошло с миром. Земля
и небо стали другого цвета. Но Конан и не думал об этом: перед ним,
качаясь на ветру, словно молодая береза, стояла девушка. Она казалась
выточенной из слоновой кости и была покрыта лишь муслиновой вуалью. Ее
изящные ступни словно бы не чувствовали холода. Она смеялась прямо в лицо
ошеломленному воину, и смех ее был бы слаще шума серебристого фонтана,
если бы не был отравлен ядом презрения.
меня, но моя жизнь вам дорого обойдется. Я вижу, ты из племени ванов.
показались ему рыжими. Теперь он разглядел, что не были они ни рыжими, ни
льняными, а подобными золоту эльфов - солнце горело на них так ярко, что
глазам было больно. И глаза ее были ни голубые, ни серые, в них играли
незнакомые ему цвета. Улыбались ее пухлые алые губы, и вся она, от точеных
ступней до лучистого вихря волос была подобна мечте. Кровь бросилась в
лицо воину.
союзница из Асгарда. Я много странствовал, но не встречал равной тебе по
красоте. Золото кос твоих ослепило меня... Таких волос я не видел и у
прекраснейших из дочерей Асгарда, клянусь Имиром...
о богах снега и льда, ты, ищущий приключений между чужих племен пришелец с
юга?
Пусть я не золотоголовый ас, но нет равного мне на мечах! Восемь десятков
мужей погибло сегодня на моих глазах. Лишь я один остался в живых на поле,
где молодцы Вульфера повстречали волчью стаю Браги. Скажи, дева, видела ли
ты блеск стали на снегу или воинов, бредущих среди льдов?
ветра над вечными снегами.
со своим отрядом попал в ловушку. Вульфер и его воины мертвы... Я думал,
что на много миль вокруг нет ни одного селения - война загнала нас далеко.
Но не могла же ты прийти издалека босиком. Так проводи меня к своему
племени, если ты из Асгарда, ибо я слаб от ран и борьбы.
Киммерии, - рассмеялась дева.
очами из-под длинных шелковистых ресниц.
глаза его запылали, как у волка.
боец, лежащий у моих ног? - в речи ее он услышал безумие. - Лежи тогда,
умирай в снегу, как умерли эти, черноголовый Конан. Ты не дойдешь к моему
жилищу.
исказила гримаса. Гнев опалил ему душу, но еще жарче было желание - кровь
пульсировала в щеках и жилах. Страсть сильнейшая чем пытка охватила его,
небо стало красным. Безумие обуяло воина, и он забыл об усталости и ранах.
на нее, широко расставив руки.
и не переставая смеяться. Конан помчался за ней, глухо рыча.
не поспевших к сражению. Все мысли устремились к летящей белой фигурке.
Они бежали по ослепительной снежной равнине. Кровавое поле осталось далеко
позади, но Конан продолжал бег со свойственным его народу тихим упорством.
Его обутые железом ноги глубоко проваливались в снег. А девушка танцевала
по снежному насту как перышко и следов ее ступней нельзя было различить на
инее. Холод проникал под доспехи разгоряченного воина и одежду, подбитую
мехом, но беглянка в своей вуали чувствовала себя словно среди пальмовых
рощ юга. Все дальше и дальше устремлялся за ней Конан, изрыгая чудовищные
проклятия.
твоим сородичам! Спрячешься - я в порошок сотру эти гору и проковыряю дыру
хоть до преисподней!
стало клониться к земле и пейзаж на горизонте стал другим. Широкие равнины
сменились невысокими холмами. Далеко на севере Конан увидел величественные
горные вершины, отсвечивающие в лучах заходящего светила голубым и
розовым. В небе горело полярное сияние. Да и сам снег отливал то холодной
синевой, то ледяным пурпуром, то вновь становился по-зимнему серебряным.
Конан продолжал бег в этом волшебном мире, где единственной реальностью
был танцующий на снегу белый силуэт, все еще недосягаемый.
дорогу. Пластины из панцирей заиндевели, на шлемах и топорах застыл лед.
Снег покрывал их волосы, бороды смерзлись, а глаза были холодны, как
звезды на небосклоне.