Джоан Хантер ХОЛЛИ

ТЕМНАЯ ПЛАНЕТА

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПРИХОД КОБЛАН

Во дворе было тихо. Натан Кори с трудом ковырял лопатой твердую
землю, сердито смахивая слезы с глаз.

Над его головой мерцало небо. Вверху, на холме, пылал костер, и ветер
доносил во двор запах дыма. Там, на холме, был Билл. В костре - вместе с
остальными горожанами. Это было послание коблан людям Земли. "Сдавайтесь!
- кричал костер. - Сдавайтесь!"

Костер пылал на том месте, где совсем недавно был Сити-холл. Он
освещал крыши окружающих холм домов. Отблески пламени танцевали на
согбенных спинах людей, ковыляющих по улицам. Натан не мог присоединиться
к ним. Билл погиб в огне, и теперь Натан должен был позаботиться о
могилах. Но он никак не мог выкопать их достаточно глубокими. Твердая
земля не поддавалась...

У него за спиной послышался вкрадчивый шепот:

- Натан Кори?

Он быстро обернулся, высоко подняв лопату, чтобы иметь возможность
ударить сразу. Но это не был кобланин. Это был мистер Хаузмен - но очень
изменившийся мистер Хаузмен. Ни следа той улыбки, которой он пользовался
так часто и умело, пока был сенатором.

- Они все, Натан?

Натан кивнул.

- И твоя мать, и Сюзи?

Хаузмен обвел взглядом могилы, в которых уже лежали тела. Затем
перевел взгляд на еще одно тело, обернутое в простыню.

- Отец?

Натан снова кивнул:

- Болезнь.

- А Билл?

Натан махнул рукой в сторону костра на холме.

- Он погиб в уличной драке сегодня днем. Они унесли его на холм,
чтобы сжечь вместе с остальными. Я хотел бы быть вместе с ним.

- Нет, - вздохнул Пол Хаузмен. - Лучше, что ты здесь.

- Билл тоже так сказал. Он сказал, что я еще слишком молод, что мне
всего пятнадцать, и лучше мне с ним не ходить. Но зачем мне жить?

- Кто-то из нас должен остаться жить, Натан.

- Но почему я? - возразил Натан. - Зачем мне жить, если я остался
один? И кто это решил за меня?

- Я задавал себе эти же вопросы, - вполголоса признался Хаузмен. - С
точки зрения морали ответа нет, Натан. Чисто физический факт, что ты и я
имеем иммунитет к болезни. Наши тела не постигла внезапная смерть. Нам
ничего не остается, кроме как продолжать существование - и что-то делать,
чтобы его оправдать.

Натан Кори отвернулся, тем самым отвергая идею. Он резким жестом
отбросил с глаз светлые волосы. Ему нужно было хоть какое-нибудь
физическое действие, чтобы справиться с эмоциями.

- Я пришел за тобой, - сказал Хаузмен. - Я хочу забрать тебя с собой.

- Я не могу уйти.

- Не делай заявлений, руководствуясь эмоциями. - Лицо Хаузмена
неожиданно стало жестким. - Я собираю всех, кого могу собрать, и намерен
отвести к себе в лесной дом. Там мы сможем снова стать людьми и найти в
жизни какой-то смысл. Ты меня понимаешь?

Натан провел рукой по неровной поверхности рукояти лопаты.

- Я не могу пойти с вами. Я должен закончить то, что делаю здесь.

- Но у нас нет времени! Коблане приказали всем собраться на холме.
Разве ты не слышал объявление? Все, кого обнаружат в другом месте, будут
убиты. Нужно торопиться, если мы вообще хотим выбраться отсюда.

Натан повернул к нему упрямое лицо.

- Я копаю медленно, но я должен это сделать, мистер Хаузмен. Неужели
вы не понимаете? Это ведь мой отец. Я не могу оставить его здесь, чтобы
коблане забрали его и сожгли. Я должен покрыть его тело землей.

Хаузмен протянул руку за лопатой.

- Позволь, я помогу тебе.

Через тридцать минут Натан Кори бежал рядом с Полом Хаузменом по
темным улицам. Они оставляли позади людей, бредущих на холм. Одни пешеходы
провожали их удивленными взглядами; лица других ничего не выражали.

Хаузмен свернул в проходные дворы жилых кварталов города, чтобы
избежать встречи с приближающимся патрулем коблан. Натан и Хаузмен
бесшумно бежали по траве. Город был тих. Натан вспомнил другую ночь, так
похожую на эту. Ночь, которая была всего две недели тому назад.

Он сидел на террасе, обращенной во двор, вместе со всей семьей. Они
наслаждались первым весенним теплом. Сюзи складывала головоломку, мама
шила, Билл и папа читали газету, разобрав ее на страницы.

Затем произошло это. В небе прогремел гром, и вспышка взорвала мир у
них перед глазами. Ослепительный свет заставил всех вскочить на ноги. Он
нестерпимо сиял одно лишь мгновение, затем потух.

И больше ничего. Они посмотрели в том направлении, откуда сверкнула
вспышка, затем направились в дом, чтобы послушать новости. Но никто не
знал, в чем дело. Хотя точно такие же вспышки наблюдались по всему миру.

Через пять дней, когда о таинственных вспышках уже почти забыли,
Натан замер с бейсбольным мячом в руках, не сделав броска Биллу. Он
увидел, как воробей свалился с ветки, вяло трепыхая крылышками; немножко
повозился на земле и затих. Натан никогда не видел мертвых воробьев. Он
быстро подбежал к птичке и взял ее в руки. Она лежала у него на ладони -
теплая и неподвижная.

В тот же день Деймон, его щенок-боксер, лег на пол и больше не встал.
А когда они копали могилу для щенка, им под ноги упала с неба мертвая
малиновка.

Следующие дни превратились в сплошной кошмар. Животные и птицы
умирали повсюду. Натан никогда не представлял себе, как много вокруг живет
птиц, пока они не стали падать сверху мертвыми. Соседская кошка, которая
вышла во двор обследовать птичьи трупики, мяукнула один раз, потом ее
глаза остекленели, и она умерла.

Затем люди тоже стали падать - прямо на улицах или в автобусах. И
переполненным больницам пришлось прекратить дальнейший прием больных.
Газеты кричали об "эпидемии", хотя официального объяснения до сих пор не
было.

Был полдень среды, когда в небе снова прогремел гром. На этот раз
вспышки света не последовало. В небе возник небольшой корабль, скользнул
над крышами и передал сообщение на искаженном английском, которое
расслышали в каждом закоулке города.

"Сдавайтесь! Это вторжение. Болезнь, которая вас преследует, вызвали
коблане. К ней не может быть иммунитета. Все живое умрет. Сдавайтесь, и вы
будете жить. Мы идем. Не смейте нам сопротивляться. Не смейте нам
сопротивляться".

Натан Кори слушал, совершенно ошеломленный. Его ум пятнадцатилетнего
подростка понимал все слова, но никак не мог осознать значение сказанного
в целом. Но когда чужаки появились на улицах города, он понял. И когда его
отец упал на пол, задыхаясь, Натан уже понимал.

Теперь он бежал следом за Полом Хаузменом к его машине: выживший при
нашествии коблан не по своей воле.

В лесу было темно и тихо, и Натан с радостью ощутил себя укрытым,
спрятавшимся. Он держался рядом с Полом Хаузменом, молча ступая по твердой
земле. Скоро весна вновь вернет землю к жизни, сделает ее мягкой и оденет
зеленью. Но какое это теперь имеет значение?

Они спрятали машину, и теперь направлялись к тому месту, которое, как
пообещал Хаузмен, будет теплым и безопасным. Оно было недалеко. Натан
увидел за деревьями отблеск, который означал, что там горит костер.

Четырехкомнатный дом Хаузмена стоял посреди поляны. Вокруг него было
нагромождение грубых шалашей и навесов, сделанных людьми, которые
заботились об укрытиях только для своих тел. Ибо убежища для душ не
существовало. Натан заглянул в глаза собравшимся людям, и ему стало
холодно. Их глаза были пусты. Потрясение лишило их способности
чувствовать. Натан подумал, что сам он, наверное, выглядит так же. Он
отстал от Хаузмена, сел рядом с этими людьми и стал ждать.

Двое мужчин неподалеку разговаривали громким шепотом. Натан
прислушался, стараясь разобрать слова. Мужчина в очках говорил:

- ...последний раз, когда я слышал, оценивалось примерно в шестьдесят
миллионов. Никто не знает, что происходит в Европе и в Азии.

Его собеседник покачал головой.

- Шестьдесят миллионов - это почти не поддается осмыслению. Нам не
следовало разоружаться. Нам не следовало оставлять мир безоружным.

- Это не сыграло бы никакой роли. Ни одно оружие не в силах
остановить нападение такого рода. Вам пришлось наблюдать болезнь вблизи?

- Да, пришлось, - ответил седоволосый мужчина.

Натан перестал слушать. Он тоже видел болезнь вблизи. Его отец,
высокий и сильный, только что был полон решимости сражаться с кобланами. А
минуту спустя он уже упал на колени, согнулся вдвое и стонал от боли,
которая переполняла его тело. Потом мама и Сюзи. Они мучились два дня,
прежде чем умерли. Натан помогал Биллу ухаживать за ними. Он вытирал пот
со лбов и пытался как-то утешить больных. И все время ждал, когда у него