Урсула ле Гуин
Король планеты Зима
торию, словно зацепившуюся за топляк, в воронку - а именно это и проис-
ходило при весьма странных обстоятельствах смены правительства в госу-
дарстве Кархайд, - тогда весьма полезными для исследователя оказываются
порой любительские фотографии, сделанные наудачу; их можно собрать, раз-
ложить, подобно пасьянсу, и сравнить родителя с ребенком, молодого коро-
ля со старым? Их можно также перетасовать, перемешать, разложить по-но-
вому, пока Река Времени не войдет в прежнее русло, ибо, не смотря на
влияние, оказанное межпланетными экспедициями на историю Кархайда, и со-
вершенные самими кархайдцами немногочисленные путешествия в иные миры,
Время (по справедливому утверждению Полномочного посла на планете Гетен,
господина Акста) не может повернуть вспять; это невозможно, как невоз-
можно смеяться перед смертью.
он в темном траурном костюме склоняется над телом упокоившегося старого
короля, освещаемый лишь отблеском пожаров, которыми объят город, - да-
вайте на время отложим эту фотографию. И посмотрим прежде на снимок мо-
лодого двадцатилетнего Аргавена - гордости Кархайда, личности настолько
яркой и удачливой, какие вряд ли рождались когда-либо на этой планете.
Но отчего юный король бессильно прислонился к стене? Почему он весь в
грязи, дрожит, а глаза его безумно блуждают, словно он навсегда утратил
то - пусть минимальное - доверие к миру, которое принято считать здраво-
мыслием? В душе своей он повторял тогда вот уже много часов - или лет? -
подряд: "Я отрекусь. Отрекусь. Отрекусь". Без конца мучило его одно и то
же видение - дворцовый зал с красными стенами, башни и улицы Эренранга,
потом падающие хлопья снега, прекрасные долины близ Западного Перевала,
белые вершины Каргава? неужели от этого он хотел отречься, неужели хотел
отказаться от своего королевства? "Я отрекусь", - негромко произнес он,
а потом что было силы выкрикнул те же слова, ибо снова перед ним явился
человек в красно-белом одеянии, снова вкрадчиво зазвучал его голос: "Ва-
ше Величество, раскрыт заговор в Королевской Школе Ремесел! Готовиться
покушение на вас". И снова на него обрушивался непонятный то ли шум, то
ли вой? Король прятал голову под подушки, зажимая уши руками, шептал:
"Прекратите, пожалуйста, прекратите это!", но невнятный вой становился
все громче, все пронзительнее, он приближался, неумолимый, и проникал,
казалось, в саму плоть Аргавена. Не выдерживали и лопались нервы, натя-
нутые как струны; кости непроизвольно дрожали и приплясывали под этот
дикий аккомпанемент, выворачиваясь из суставов. И король застывал,
чувствуя, как кости его повисают, обнажившись, на тонких белых нитях -
нервах или сухожилиях? А потом плакал без слез и кричал: "Взять их!..
Посадить в тюрьму!.. Казнить? непременно казнить! Прекратите это, прек-
ратите!.."
Пол был какой-то странный? Почему-то не было знакомых керамических пли-
ток, ни паркета, ни даже тюремного, запятнанного мочой цемента. Оказа-
лось, что он лежит на простом деревянном полу в своей комнате, в башне
дворца. Здесь он всегда чувствовал себя в безопасности, далеко от своего
отца-людоеда - холодного, неласкового, безумного короля Кархайда. В
детстве он любил играть здесь в дочки-матери с Пири и сидеть у камина с
Борхабом, который брал его на руки и баюкал, пока он не погружался в
благостный полусон. Но теперь нигде не было для него ни убежища, ни спа-
сения, ни сна. Страшный человек в черном добрался даже сюда; он обеими
руками приподнял голову короля, и без того едва державшуюся на тоненьких
белых нитях, поднял ему веки, которые король тщательно пытался сомкнуть,
и они тоже повисли на таких же нитях?
пытаясь высвободиться из рук черного человека, и зарыдал от собственного
бессилия: он знал, что сейчас начнется удушье и он не сможет дышать, по-
ка не произнесет вслух нужное им имя - Герер. Однако дышать он пока мог.
Это ему пока было позволено. Хорошо, что он вовремя распознал человека в
черном.
король всей душой устремился к этому человеку, всегда приносившему уте-
шение и покой.
мым пробуждением появились сны. Снова тот неестественный, кровавый цвет
заката слепил его широко открытые глаза, снова он стоял на парадном бал-
коне дворца, глядя вниз на пятьдесят тысяч разверстых колодцев, извер-
гавших фонтаны истерических воплей. Пронзительные звуки пламенем вспыхи-
вали в его мозгу, складываясь в имя: Аргавен. Имя короля в реве толпы
звучало словно насмешка, словно издевательство. Он ударил руками по уз-
ким бронзовым перилам и крикнул: "Я заставлю вас замолчать!", но не
расслышал собственного голоса - слышны были только их голоса, ядовитые
извержения множества разинутых пастей: ненавидящая короля толпа громко
выкрикивала его имя?
увел его с балкона.
ли снаружи прекратились: Ребад захлопнул окно. Выражение лица его, как
всегда, было спокойным, сочувственным.
что же вы намерены делать?
ную скамью, потому что, как это и раньше часто случалось, в глазах у ко-
роля вдруг потемнело, стены сдвинулись и он снова очутился в крошечной
тюремной камере?
вают! Надо проучить негодяев! - Молодой король говорил торопливо, почти
захлебываясь, но отчетливо и громко. Он почти кричал.
ние! Так и следует поступить. Так мы непременно выпутаемся из беды. Вы
все делаете правильно. Верьте мне.
сжимая руку Ребада. Но тут вдруг напрягся: что-то снова было не так. Он
уже не верил и Ребаду, и надежды на спасение не оставалось. Ребад уже
собирался уходить, по-прежнему спокойный, хотя на лице его было написано
сожаление. Молодой король просил его остаться, просил вернуться назад?
Но снова, снова в ушах короля начинал звучать негромкий, невнятный вой,
от которого череп готов был треснуть, и вот уже тот человек в красно-бе-
лом одеянии подходил все ближе, ближе, тихо ступая по бесконечному крас-
ному полу? "Ваше Величество, раскрыт заговор в Королевской Школе Реме-
сел?"
ко, но свет их растворялся в тумане. Портовый стражник Пепенерер обходил
свой участок, ничего особенного увидеть не ожидая, но вдруг заметил, как
по направлению к нему движется, спотыкаясь, какая-то странная фигура.
Пепенерер не очень то верил во всяких там морских порнгопов, однако те-
перь перед ним было явно что-то похожее. Загадочное существо, покрытое
слизью и пахнущее морем, еле ползущее на тонких паучьих ножках, со сто-
ном хватающее ртом воздух? В старинных морских легендах не мало расска-
зывалось о порнгропах, но вся волшебная чушь быстро выветрилась у Пепе-
нерера из головы: перед ним явно был человек. То ли пьяница, то ли безу-
мец, а может - жертва загадочного преступления. Человек еле брел между
унылыми серыми стенами пакгаузов.
пустил вопль ужаса, попытался было удрать, но поскользнулся на покрытых
ледком камнях мостовой, упал и пополз. Пепенерер взял ружье на изготовку
и выпустил в пьяницу слабый звуковой заряд - просто чтобы тот успокоил-
ся; потом присел рядом с ним на корточки, достал рацию и связался с За-
падным отделением охраны, попросив прислать машину.
мякшие, были покрыты пятнышками и точками - следами бесчисленных инъек-
ций. Значит, он не был пьян, просто напичкан наркотиками. Пепенерер по-
тянул носом, но знакомого смолистого запаха оргреви не уловил. Наверное,
какие-то другие наркотики. Интересно, это его воры так отделали? Или это
родовая месть? Воры вряд ли оставили золотое кольцо у него на руке -
массивное, широкое, с резьбой. Пепенерер наклонился, чтобы получше расс-
мотреть кольцо, но тут взгляд его упал на покрытое ссадинами мертвен-
но-бледное лицо человека, слабо освещенное уличным фонарем. Лицо было
повернуто к нему профилем. Пепенерер порылся в кармане и достал но-
венькую монетку, где на одной из сторон четко выделялся обращенный влево
профиль короля. Потом снова посмотрел на человека, лежащего на мостовой.
Его обращенный влево профиль, не смотря на игру света и теней, показа-
лось уме знакомым. Однако , заслышав мурлыканье электромобиля, сворачи-
вающего от Старой Гавани. Охранник сунул монетку в карман, пришоваривая
под нос: "Ах я дурак чертов!"
ге: он охотился в горах. Об этом сообщалось в каждой сводке радионовос-
тей.