Ларри НИВЕН, Джерри ПУРНЕЛЬ
МОЛОТ ЛЮЦИФЕРА
только Хаос. И были кометы.
Масса его была достаточно велика, чтобы он не рассеялся в пространстве, и
сгущение стало необратимым. Образовался бурлящий вихрь. Частицы пыли и
замерзшего газа сближались, касались друг друга и слипались. Формировались
хлопья, а затем и целые комки замерзших газов. Шли тысячелетия.
Образовавшийся вихрь в поперечнике достигал пяти световых лет. Центр его
становился все плотнее. Отдельные местные сгущения быстро вращались вокруг
общего центра, аккумулируя близлежащую материю: формировались планеты.
снежное облако. Частицы льда и снега объединялись в рыхлые скопления.
Объединялись медленно, очень медленно, присоединяя за раз по несколько
молекул. Метан, аммиак, двуокись углерода. Иногда в облако залетали более
плотные образования, и оно включало их в себя. Таким образом в его состав
вошли железо и камни. Теперь это было уже отдельное, вполне устойчивое
скопление. Формировались все новые льдинки и химические соединения,
устойчивые только в холоде межзвездного пространства.
поперечнике, когда случилась беда.
пятидесяти лет - ничтожное мгновение по сравнению с жизнью скопления.
Центр вихря обрушился внутрь самого себя, и яростным пламенем заполыхало
новое солнце.
лишились атмосфер. Мощный солнечный ветер вымел из центральной области
свободные газы и пыль и унес их к звездам.
От солнца оно находилось в двести раз дальше, чем недавно сформировавшаяся
планета Нептун. Это новое солнце для скопления было не более чем
необычайно яркой, но постепенно тускнеющей звездой.
активность. От жара из камней испарялись газы. В морях третьей планеты
образовывались сложные химические соединения. Газовые гиганты бурлили
проносящимися вдоль и поперек нескончаемыми ураганами.
пространство, во внешней оболочке системы, где плавают миллиарды
разделенных громадными расстояниями комет. От каждой до ближайшей ее
сестры - как от Земли до Марса. Эти кометы плавают посреди холодного
черного вакуума. Здесь, в оболочке, их ленивая дрема может длиться
миллионы лет... Но не вечно.
особняку ровно в пять минут шестого. Джулия Суттер изумлена была
чрезвычайно:
Усмехнувшись, он вернулся к бару. Званые вечера, устраиваемые его женой,
считались событиями значительными, а этому вечеру, к тому же,
предшествовали недели заботливой подготовки, подготовки и еще раз
подготовки. И чего она так боялась, что никто не явится? Психоз этот стал
настолько распространенным, что пора бы ему подобрать название.
из третьего поколения богатой семьи. По меркам Лос-Анджелеса, это старые
деньги, и денег у Тима много. Он посещает только те вечера, на какие сам
хочет попасть.
прямоугольными, и углы здания тоже. А бассейны в саду - мягко изогнутые,
самых прихотливых форм. Справа особняк смотрелся как традиционная вилла
стиля "монстр" - белые оштукатуренные стены и красная черепичная крыша - а
слева как норманнский замок, магическим образом перенесенный в Калифорнию.
Для Беверли Хилз это не было необычным, но приезжие с востока всегда
изумлялись. Особняк Суттеров располагался вдали от улицы, как и
предписывалось отцами города для этой части Беверли Хилз. Настолько вдали,
что высокие пальмы, казалось, не имели к нему никакого отношения. К самому
зданию, изгибаясь огромной петлей, вела асфальтированная аллея. Возле
крыльца стояли восемь слуг для помощи в парковке автомобилей - проворные
молодые люди в красных куртках.
напоминатель. В другое время Тим не преминул бы огрызнуться, в сильнейших
выражениях проехавшись бы по поводу геморроя своего механика, но сейчас не
обратил на этот визг никакого внимания. Глаза его были задумчивы, рука
похлопала по карману, затем полезла вовнутрь. Слуга-парковщик заколебался
- на чай дают обычно только перед отъездом. Но Хамнер не спеша с
задумчивым видом прошествовал мимо него, и тот двинулся к машине исполнять
свои обязанности.
может, и другой из них интересуется астрономией. Эти ребята здесь почти
всегда либо из Лос-Анджелесского Университета, либо из Университета
Лойолы. А что, быть может... Он тут же с неохотой признался себе, что
такого быть не может. Тим вошел в дом. Рука его то и дело как бы случайно
залезала в карман - ощутить, как шуршит под пальцами телеграмма.
пространство здания. Прихожая от остальных помещений отделялась высокими
арками, выложенными красным кирпичом - намек на стены, долженствующие
разделять комнаты. Пол во всем доме был один и тот же: коричневый кафель,
расписанный яркими мозаичными узорами. Здесь вполне можно было разместить
сотни две гостей, если не больше. А возле бара сейчас собралось не более
дюжины... Они весело и оживленно беседовали - немного более громко, чем
следовало бы. Гости выглядели как-то затерянно среди этого пространства,
сплошь заставленного столами. На столах - свечи и расшитые скатерти. В
однотипной одежде - слуги. Их почти столько же, сколько гостей. Всего
этого Хамнер не замечал - он вырос в подобной же обстановке.
навстречу Тиму. Губы ее были накрашены, лицо поднято, и лицо это было
намного моложе ее самой. В дюйме от щеки Тима она губами сделала движение,
похожее на поцелуй. "Тимми, я так рада видеть вас!". Затем заметила его
сияющую улыбку.
- как раз таким, чтобы не создавалось впечатления об излишней
приглаженности фигуры. Его лицо было как бы создано для меланхолии -
давало знать себя происхождение. Семья его владела дающим весьма высокий
доход кладбищем и моргом. Однако сейчас его лицо было прорезано
ослепительной улыбкой, а в глазах сиял странный блеск.
Она пыталась сдерживать волнение, а глаза ее тем временем прыгали то к
мужу - успел ли он уже выпить еще одну рюмку? - то к двери - не пришел ли
еще кто-нибудь из гостей? Приглашения были сформулированы достаточно ясно,
и самые важные гости, пожалуй, уже пришли - пришли рано, не так ли? - и
они не должны долго дожидаться, пока...
узкие обрамляющие дверь окна она увидела, как из темного лимузина высыпало
с полдюжины народу. Тим сможет позаботиться о себе сам. Она похлопала его
по руке:
Махров Алексей
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Перумов Ник
Жюль Верн
Бажанов Олег