Ларри НИВЕН

КАК УМИРАЮТ НА МАРСЕ

Только беспредельная жестокость могла позволить ему вырваться живым
из поселка. Толпа за спиной у Картера даже не пыталась охранять марсоход,
поскольку ему понадобилось бы слишком много времени для того, чтобы
провести багги через транспортный шлюз. Там его легко было перехватить,
преследователи прекрасно это понимали. Часть их охраняла шлюз в надежде,
что он попробует им воспользоваться. Попытаться можно было, ведь если бы
ему удалось захлопнуть одну дверь прямо перед их навесом и отворить
следующую, то его защищала бы система обеспечения безопасности все то
время, пока он проходил бы через третью и четвертую дверь, а затем выходил
наружу. Но он решил иначе.

На марсоходе он оказался в ловушке, которую представлял из себя
надувной купол поселка, хотя внутри купола было достаточно много
свободного пространства для маневров. Пока что было возведено меньше
половины стандартных сборных домиков. Остальная часть поселка представляла
из себя оплавленный марсианский песок, на котором здесь и там были
разбросаны штабеля стен, потолков и полов из пенопластика. Но в поселке
его все равно поймают. Это был вопрос времени. Преследователи уже
запустили второй багги.

Они, разумеется, никак не ожидали, что он направит свой марсоход
прямо на наружную стену. Марсоход накренился, затем снова принял рабочее
положение. Со всех сторон мимо него пронеслась взрывная волна пригодного
для дыхания воздуха, подхватила целую тучу девственного марсианского песка
и швырнула ее в разреженную, отравленную атмосферу. Обернувшись и взглянув
через плечо, Картер ухмыльнулся. Они погибнут теперь, все до одного. Он
был единственным, на ком был скафандр, обеспечивающий избыточное давление
воздуха. Через час он вернется и залатает прореху в стенке купола. Ему
придется придумать какую-нибудь правдоподобную историю, когда прибудет
следующий корабль...

Картер нахмурился. Что это они?..

По меньшей мере десятеро поселенцев с искаженными лицами отчаянно
барахтались возле одной из стен сборного дома. Прямо на глазах у Картера
они приподняли ее с оплавленного песка, поставили в вертикальное
положение, после чего отпустили. Легкую панель из пенопластика увлек поток
уходящего через прореху воздуха и прочно прижал ее к стенке купола, тем
самым закрыв эту самую прореху шириной в добрых три метра.

Картер остановил свои багги, чтобы понаблюдать, чем все это
закончится.

Никто не погиб. Утечка воздуха практически прекратилась. Не торопясь,
методично, шеренга из поселенцев напяливала на себя свои скафандры, после
чего люди гуськом выходили, один за другим, через шлюз для личного состава
наружу, чтобы отремонтировать купол.

В транспортный шлюз въехал один из марсоходов. Завелся двигатель и
третьего - последнего багги. Картер развернул свой марсоход и был таков.

Максимальная скорость, которую способен развивать марсоход - около
сорока километров в час. Багги перемещается на трех широких колесах с
надувными шинами. Препятствия, через которые не могут переехать эти
колеса, преодолеваются с помощью воздушной подушки, создаваемой выбросом
сжатого воздуха через специальные сопла, установленные под кузовом.
Источником питания как приводного двигателя, так и двигателя компрессора
является батарея Литтона, запас энергии которой всего в десять раз меньше
той энергии, что выделилась при самом первом взрыве атомной бомбы - над
Хиросимой.

Картер старался вести багги как можно аккуратнее, несмотря на спешку.
При нем был полный запас кислорода - двенадцать четырехчасовых баллонов в
специальном бункере за спиною - и, кроме того, еще один дополнительный
баллон, покоившийся у него на коленях. Батарея была почти полностью
заряженной. Воздух у него кончится гораздо раньше, чем хоть сколь-нибудь
подсядет батарея. Как только остальные багги откажутся от дальнейшего
преследования, он некоторое время еще покружит на одном и том же месте, а
затем вернется к куполу, пользуясь тем запасом воздуха, что имеется его
дополнительном баллоне.

Его собственный багги и те два, что остались сзади, были
единственными транспортными средствами такого рода на всем Марсе. Он бежал
от преследователей со скоростью сорок километров в час, и точно с такой же
скоростью, его преследовали два остальных марсохода. Ближайший из них не
отставал он него больше, чем на полкилометра. Картер включил свою рацию и
попал прямо в середину разговора между водителями двух багги, что
следовали за ним, и поселком.

"...Не можем разрешить этого. Один из вас обязан тотчас же вернуться.
Мы можем себе позволить потерять два багги, но только не все три". - Это
говорил Шют, руководитель исследовательской группы и единственный военный
среди обитателей поселка.

Следующий услышанный Картером голос принадлежал биохимику Руфусу
Дулитлу. Это было раздраженное рычание: "Так как же нам поступить -
бросить монету что ли?"

"Разрешите остаться мне, - раздался третий, звучавший очень жестоко и
непреклонно, голос. - Я имею на это полное право". Картер почувствовал,
что затылок его покрылся холодным потом.

"О'кей, Альф. Желаю удачи, - произнес Руфус. - Приятной охоты", -
зловещим тоном добавил он, как будто догадался о том, что Картер
подслушивает.

"Ваше дело - получше отремонтировать купол. А я уж позабочусь о том,
чтобы Картер не вернулся".

Сзади Картера отставший сильнее багги описал широкую дугу и
направился к поселку. Второй продолжал двигаться прежним курсом. Вел его
лингвист, Альф Хэрнесс.

Большинство из двенадцати человек, оставшихся в куполе, занимались
заделыванием трехметрового разрыва, пользуясь специальными горелками и
листами пластика. Работа эта требовала много времени, но была нетрудной,
ибо, по распоряжению Шюта, из купола был выпущен весь воздух. Прозрачный
пластик опал многочисленными складками на сборные домики, образовав как бы
ряд соединенных друг с другом палаток. Перемещаться с одного места на
другое под опавшим пластиком не составляло особого труда.

Старший лейтенант Майкл Шют понаблюдал за тем, как работают его
подчиненные и решил, что им полностью удалось овладеть положением. Поэтому
от оставил ремонтников, шагая при этом, как солдат на параде, и стараясь
насколько возможно поменьше под опавшими складками купола. Остановился он
рядом с Гендетом и стал наблюдать за тем, как тот настраивает воздушный
генератор. Гендет заметил его и, не поднимая головы, произнес:

- Командир, почему вы разрешили Альфу преследовать Картера в
одиночку?

Шют не обратил внимания на такое панибратское обращение инженера.

- Мы не можем себе позволить потерять оба трактора.

- Почему бы просто не выставить часовых на двое суток?

- И что делать, если Картеру удастся прорваться сквозь охрану? Он
явно намерен вывести из строя купол. И хочет поймать нас в такой момент,
когда на нас не будет ничего другого кроме кальсон. Даже если кому-нибудь
из нас и посчастливится нацепить скафандры, мы вряд ли сумеем еще раз
заделать прореху в куполе.

Гендет машинально поднял руку, чтобы почесать свою короткую бородку,
однако кончики его пальцев наткнулись на пластик гермошлема, что привело к
появлению откровенной досады на его лице.

- Пожалуй, тут вы правы. Я в состоянии наполнить купол воздухом в
любое время, как только вы будете готовы к этому, но воздушный генератор
при этом совсем опустеет. Мы окажемся без всякого запаса воздуха в
баллонах к тому времени, когда ребята заштопают эту дыру. Еще одна прореха
окажется нам не по зубам.

Шют кивнул и отвернулся. Воздух, которым можно было бы пользоваться -
тонны азота и кислорода - находился снаружи, но он был в виде газообразной
двуокиси азота. Воздушный генератор был способен перерабатывать его в
пригодный для дыхания воздух в три раза быстрее, чем его расходовали для
дыхания люди. Но если Картер порвет купол еще раз, даже такая скорость
переработки окажется убийственно медленной.

Только Картеру это ни за что не удастся. Альф об этом обязательно
позаботится.

Аварийную ситуацию, кажется, удалось ликвидировать, во всяком случае,
на этот раз. И поэтому у старшего лейтенанта Шюта появилась возможность
поразмышлять над теми скрытыми причинами, что привели к ее возникновению.

Его рапорт о неблагополучной обстановке в поселке был написан еще
месяц тому назад. С тех пор Шют несколько раз перечитывал его, он казался
полным и точным, и все же его не покидало ощущение, что можно было бы
написать и получше. Ему следовало изложить свои доводы еще более
убедительно. Вопрос был настолько щекотлив, что поднять его ему могут
позволить лишь единожды, иначе его карьера закончится, а голоса его больше
никто уже не станет слушать.

Казенс когда-то опубликовал кое-что на эту тему и даже получил за это
гонорар, но для него это был всего лишь эпизод его литературной жизни. Он,
пожалуй, смог бы помочь. Но Шюту очень не хотелось впутывать еще