Джерри ПУРНЕЛЬ
НАЕМНИК
Кодоминиум. Военные исследования и разработки объявлены вне закона.
Кодоминиума.
двигатель Олдерсона.
покинули Солнечную Систему.
для подавления всех исследований в технологиях с военным применением. Им
помогают организации нулевого прироста (населения). Большинство научных
исследований прекращаются.
эксплуатация.
военный флот (ВКФ) и десантные войска Кодоминиума, поглотившие
первоначальные силы КД.
Первые колонисты-диссиденты, недовольные и добровольцы-авантюристы.
Солнечной Системы недобровольных колонистов.
Сотни тысяч человек прошли через космопорт. Их запах пропитал погрузочный
зал, и сливался с гомоном очередных жертв втиснутых за ограду.
скрывавшие яркое флоридское солнце потускнели от пленки налипшей грязи,
которую не удалили рабочие-арестанты Бюро Перемещения. С потолка изливали
яркий холодный свет люминесцентные панели.
место было не здесь, но он никого не мог в этом убедить. Все, что он
говорил, терялось в непреклонной грубости выкрикнутых приказов, рычании
угрюмых охранников-капо в решетчатых загородках, тянувшихся рядами вдоль
всего зала; в низком гуле испуганных людей, маршировавших вперед, к
кораблю, который увезет их из Солнечной Системы навстречу неизвестной
судьбе.
тех пор, когда ее можно будет использовать. Серолицее же большинство
плелось вперед без всяких эмоций, находясь по ту сторону страха.
старательно оставались в их пределах. Даже дети научились сотрудничать с
охранниками Бюрпера. В колонистах была какая-то одинаковость: одетые в
поношенную одежду из Благополучной ткани усеянной одноразовыми
украшениями, выброшенными налогоплательщиками и собранными со складов
вторсырья, или выклянченных в Миссии какого-нибудь благополучного округа.
на типичного колониста. Выросший в бандитском районе, в свои пятнадцать
лет он приближался к шести футам роста, но худоба указывала на то, что он
еще не исчерпал отпущенных ему природой пределов роста, так что никто бы
не принял его за мужчину, как бы сильно он не пытался себя вести как
таковой.
его и он нервным жестом машинально смахнул ее. Осанка и поза отделяли его
от других, так же как и почти комически серьезное выражение лица. Одежда
тоже была необычной: новой, хорошо пригнанной и явно не бывшей в
употреблении. На нем был и парчовый френч из настоящей шерсти и хлопка,
ярко пылающие брюки, новый пояс и кожаная сумка-планшет на левом боку. Его
одежда стоила больше, чем мог себе позволить его отец, но здесь от нее
было мало проку. И все же он стоял, высокий и прямой, вызывающе сжав губы.
чемодан - обычный космический саквояж без ярлычков лежал перед ним, но он
предпочитал пинком поддавать его вперед, чем нагибаться и поднимать. Он
думал, что наклоняться выглядело бы недостойным, а достоинство было всем
тем, что у него оставалось. Впереди находилась семья из пяти человек: трое
визгливых детей и их апатичные родители, возможно, подумал он, и не
родители. Семьи граждан никогда не были стабильными. Агенты Бюрпера
набирали свою квоту, где придется, и как придется, а их начальство редко
заботила личность тех, кого они нахватали. Беспорядочная толпа неуклонно
продвигалась к концу помещения. Каждая очередь заканчивалась у решетчатой
клетки, где находился лишь стол из пластистали. Очередная семейная группа
заходила в клетку, двери закрывались и начиналось собеседование.
клиентов, а колонисты не знали что сказать. Большинство ничего не знало о
планетах вне земной системы. Немногие знали, что на Танит было жарко, на
планете Фульсона было холодно, а на Спарте жить тяжело, но зато там
свобода. Некоторые понимали, что Хэдли обладала хорошим климатом и
находилась под милостивой защитой "Америкэн Экспресс" и министерства
колоний. Для приговоренных к транспортации без ограничений, знание столь
малого могло бы сделать большую разницу в их будущем; большинство не знало
и отправлялось на жаждущие рабочей силы горнодобывающие и
сельскохозяйственные планеты, или в Танитский ад, где их уделом будут
каторжные работы, чтобы там ни гласил их приговор.
что многие из его эмоций были мальчишескими, как бы упорно он ни старался
их контролировать - почти достиг клетки собеседования. Он почувствовал
отчаяние. Коль скоро он пройдет собеседование, его запихнут в Бюрперский
транспортный корабль. Джон снова повернулся к охраннику в серой форме,
стоящему позади защитного ограждения в виде большой сети.
ультразвуковым станнером с дулом в форме колокола. - Это для всех ошибка,
верно? Всем здесь не место. Скажи это собеседователю, сынок.
заставить его выслушать. Он боролся с собой, чтобы удержать подымающийся
поток ненависти.
толкаясь вперед, чтобы убраться подобру-поздорову от этого бешеного
парнишки, который мог всех втравить в неприятности. Джон покорился и
мрачно поплелся в очередь. Телекомментаторы говорили, что глушилки были
безболезненными, но Джон не горел желанием испробовать их на себе.
Телевизионщики много чего говорили. Они говорили, что колонисты были
добровольцами, и они говорили, что Бюро Перемещения достойно обходилось с
Транспортируемыми. Никто им не верил. Никто не верил ничему, что говорило
им правительство. Они не верили ни в дружбу между народами, создавшими
Кодоминиум, ни цифрам голосов на выборах, ни чему другому. Он достиг
клетки собеседования. На трасти была та же форма, что и на охранниках, но
на груди и спине серой спецовки были нарисованы по трафарету номера. Между
неровно заостренных зубов этого человека зияли широкие пустоты, и когда он
улыбался, его зубы показывали желтые пятна. Улыбался он часто, но в
выражении лица не было никакой теплоты.
может позволить себе все, что захочет. Куда ты хочешь отправиться,
мальчик?
не больше, чем арестантом. Какое право он имел так разговаривать? - Я
требую разговора с офицером Кодоминиума.
нажал кнопку и открылась дверь в противоположной стороне клетки. - Топай,
- отрезал он, - пока я не позвал охранников. - Его палец угрожающе завис
над маленькой консолью на столе.
Мне приказано явиться на Канаверальскую Погрузочную Станцию для
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Верещагин Олег
Шидловский Дмитрий
Глуховский Дмитрий
Перумов Ник