Анджей САПКОВСКИЙ

LA MALADIE

Я вижу коридор, пронзивший сумрак скал

В моем сознаньи - страшный, колдовской,

Безмолвный и безвременный, пустой -

Зеркальным холодом меня он оковал.

Я вижу: отразившись бесконечно

В сиянии зеркал - сияние свечей

Рождает сказку над останками пра-дней,

Сюжет которой, повторяясь, длится вечно.

Болеслав Лешьмян

Бретания, сколько помню себя, для меня ассоциируется с моросящим
дождем, с шумом волн, врывающихся на рваный каменистый пляж. Вечно
памятные для меня цвета Бретании, серое и белое. И конечно же, aqua
marina, как же еще.

Я коснулся конского бока шпорой и направился к дюнам, поплотнее
закутываясь в плащ. Мелкие капли - слишком мелкие, чтобы впитываться -
покрывали ткань, конскую гриву, туманили блеск металла. Горизонт
выплевывал тяжелые клубы серо-белых туч, и они катились по небу в сторону
суши.

Я въехал на холм, поросший островками серой, сухой травы. И вот тогда
увидал ее, угольно-черную на фоне неба, неподвижно застывшую, будто
статуя. Я подъехал поближе, конь тяжело ступал по тонкой корке мокрого
песка, лопавшейся под копытами.

Она сидела на сивом коне по-женски, закутавшись в темно-серый длинный
плащ. Капюшон был откинут на спину, ее светлые волосы слиплись и
свернулись колечками от влаги. Она глядела на меня спокойным, как бы
задумчивым взглядом. От нее исходил покой. Ее конь затряс головой,
зазвенел упряжью.

- Бог с тобой, рыцарь, - заговорила она, опередив меня. Голос у нее
был тоже спокойный, уверенный. Такой, как я и ожидал.

- И с тобой, госпожа.

У нее было овальное, очень милое лицо, полные губы необычной формы,
над правой бровью родинка или небольшой шрам в виде перевернутого
полумесяца. Я огляделся. Кругом были только дюны. И ни следа эскорта,
повозки, слуг. Она была одна.

Как и я.

Она огляделась вместе со мной, ее губы тронула улыбка.

- Я одна, - подтвердила она очевидное. - И я ждала здесь тебя,
рыцарь.

Ага, значит, она ожидала меня. Интересная история, я понятия не имел,
кто она такая. И я не ожидал встретить кого-то на берегу, тем более
кого-то, кто ждал меня. Во всяком случае, так мне казалось.

- Ну что ж, рыцарь, - она снова повернула ко мне дышащее покоем и
холодом лицо. - Поехали. Меня зовут Бранвен из Корнуэлла.

Она не из Корнуэлла. Но она и не бретонка.

Есть кое-какие причины, по которым я иногда не помню, что случилось
со мной, даже в недавнем прошлом. Бывают такие вот провалы в памяти. И
наоборот - иногда мне удается вспомнить события, которые, я почти уверен,
никогда не имели места. Странные вещи происходят иногда с моей головой, и
конечно, временами я ошибаюсь. Но вот ирландский акцент, акцент из Тары я
не спутал бы ни с каким другим. Никогда.

Понятно, что я мог бы сказать ей это. Но не сказал.

Я склонил голову в шлеме, а рукой в рукавице коснулся кольчуги на
груди. Я не представился ей. У меня было право не представляться.
Повернутый гербом внутрь щит у моего колена был явным - и уважаемым -
знаком того, что я желаю сохранить инкогнито. Рыцарский кодекс повсюду
начал принимать характер общепринятой нормы. Правда, принимая во внимание,
что рыцарский кодекс становился все более идиотским и смешным, нормальным
это назвать было трудно.

- Поехали, - повторила она.

Она направила коня вниз, меж гребней дюн, по щетинистой траве. Я
двинулся следом, догнал ее и мы поехали бок о бок. Иногда я даже выезжал
вперед - наблюдающий за нами со стороны мог бы подумать, что это она едет
за мной. Впрочем, ошибиться в направлении я не мог.

Ибо за нами было море.

Мы не разговаривали. Бранвен, которая хотела казаться уроженкой
Корнуэлла, несколько раз оборачивалась ко мне, словно желая о чем-то
спросить, но не спрашивала. Я был благодарен ей за это, потому что
чувствовал, что мало что смогу ответить. Поэтому я тоже молчал. Я думал -
если так можно назвать мучительные попытки сложения кружащих в голове
воспоминаний и образов в одно целое.

Я чувствовал себя очень паршиво. Совсем паршиво.

Из задумчивости меня вырвал сдавленный крик Бранвен и два зазубренных
острия у самой моей груди. Наконечник рогатины, которую держал здоровяк в
остроконечном шутовском колпаке и рваной кольчуге. Второй, с
отвратительной мрачной мордой, держал под уздцы коня Бранвен. Третий, стоя
в нескольких шагах за ними, целился в меня из арбалета. Черт подери, если
бы я был папой римским, то под угрозой отлучения от церкви запретил бы
делать арбалеты.

- Спокойно, рыцарь, - сказал арбалетчик, целясь мне прямо в горло. -
Я не убью тебя без нужды. Но только без нужды. Только ты коснешься меча...

- Нам нужна жратва, теплая одежа и немного денег, - добавил мрачный.
- А вашей крови нам не надо.

- Мы не дикари, - сказал тип в шутовском колпаке. - Мы весьма
добропорядочные, опытные разбойники. И у нас есть свои принципы.

- Наверное, вы грабите богатых и все раздаете бедным? - спросил я.

Парень в смешной шапке широко осклабился, обнажив десны. У него были
черные блестящие волосы и смуглое лицо южанина, заросшее многодневной
щетиной.

- Наша добропорядочность не заходит так далеко, - ответил он. - Мы
забираем все и у всех. Но поскольку мы и сами бедны, то так, наверное, оно
и выходит. Граф Оргеллис распустил дружину и выгнал нас на все четыре
стороны, а до тех пор, пока мы не наймемся к кому-то другому, жить как-то
надо, а?

- Зачем ты ему это говоришь, Бек Де Корбин? - вмешался мрачный. -
Чего ты перед ним объясняешься? Ведь он же над нами издевается, он хочет
нас оскорбить.

- Я выше этих предрассудков, - гордо отвечал Бек Де Корбин. - Я
пропускаю все это мимо ушей. Ладно, рыцарь, давай не будем терять времени
- отстегни свои вьюки и брось их на дорогу. А рядом пусть приляжет
отдохнуть твой кошелек. И плащ. Заметь, мы не требуем у тебя ни коня, ни
оружия. Мы знаем меру.

- Да, и еще, - добавил мрачный, похотливо щуря глаза. - Еще мы
попросим оставить здесь и эту даму. Ненадолго.

- И правда, я чуть не забыл, - Бек Де Корбин вновь оскалил зубы. -
Действительно, нам нужна и дама. Сам понимаешь, рыцарь, пустошь,
одиночество... Я уже и забыл, как выглядит голая женщина.

- А вот я не могу забыть, - сказал арбалетчик. - Каждую ночь, только
глаза закрою, и вижу.

По-видимому, я бессознательно улыбнулся, потому что Бек Де Корбин
резко поднес рогатину к моему лицу, а разбойник с арбалетом мигом
прицелился.

- Нет, - внезапно сказала Бранвен. - Нет, не нужно.

Я поглядел на нее. Она постепенно бледнела, сначала подбородок, затем
губы... Но голос был все таким же уверенным, холодным и спокойным.

- Не надо, - повторила она. - Я не хочу, рыцарь, чтобы ты из-за меня
погиб. Если мне поставят несколько синяков и порвут одежду, то это не
самое страшное. В конце концов, что тут такого... Они требуют не много.

Если я и удивился, то не сильнее разбойников. То, что я принимал за
холод, спокойствие и непоколебимую уверенность, было всего лишь
разочарованностью в жизни. Это было мне знакомо.

- Бросай им свои сумки, - продолжала Бранвен, бледнея все больше, - и
уезжай. Я прошу тебя. В нескольких стаях пути отсюда на распутье стоит
крест. Подожди меня там. Мне кажется, что это займет немного времени.

- Да, не каждый день нам встречаются такие разумные люди, - сказал
Бек Де Корбин, опуская рогатину.

- Не гляди на меня так, - шепнула Бранвен. В моем лице явно что-то
было, хотя я считал, что неплохо умею держать себя в руках.

Я повернулся, делая вид, что развязываю ремень на вьюках, и незаметно
вынул правую ногу из стремени. Затем я ударил коня шпорой и пнул Бека Де
Корбина в лицо, так сильно, что тот полетел назад, балансируя рогатиной,
словно канатоходец. Вытаскивая меч, я низко пригнул голову и нацеленная
мне в горло стрела из арбалета лишь скользнула по шлему. Мрачного я
рубанул сверху, шикарным классическим синистром, а скачок коня дал мне
возможность легко выдернуть клинок из его черепа. Это не очень трудно,
если знаешь, как делать.

Бек Де Корбин, если бы захотел, мог бы сбежать в дюны. Но он не
сбежал. Он считал, что, пока я буду поворачивать коня, ему удастся
воткнуть мне в спину рогатину. Неправильно он считал.

Широко размахнувшись, я рубанул его по пальцам, сжимавшим рогатину, а
потом еще раз, по животу. Вообще-то я хотел ударить ниже, но...
Совершенства не бывает.

Арбалетчик тоже был не из пугливых. Вместо того, чтобы удирать, он
вновь натянул тетиву и попытался прицелиться. Придержав коня, я схватил
меч за клинок и метнул. Получилось! Он упал так удачно, что мне даже не