Алан ШВАРЦ

СТРАНСТВУЮЩИЙ ТЕЛЛУРИЕЦ

Как и большинство теллурийских гетто, колония на Лхонце-4 содержала
академию. Это двухэтажное здание мало чем отличалось от окружающих его
построек. Оно было прочным и внушительным, построенным из местного
красного камня и украшенным традиционными тяжелыми гобеленами и найденными
в гетто большими каминами.

Лхонц-4 был маленьким холодным миром. Здесь издавна обитали волосатые
гуманоиды. Отношения между местными жителями и сынами Теллуса, торговцами
смертью, строились исключительно на расчете наличными.

Но теллурийцам приходилось поддерживать отношения с Лхонцем. Немного
найдется миров, которые согласны терпеть колонию расы, издавна снискавшей
репутацию одной из самых злобных, и к тому же владеющей оружием,
превосходящим все, что известно в галактике.

Теллурийцы Лхонца-4 придерживались мнения, что планета эта вряд ли
представляет для кого-то интерес. Поэтому они не возражали против
небольшой колонии теллурийцев, раз она приносит пользу местным резчикам по
дереву, мясникам, пекарям и ремесленникам, делающим свечи.

Лхонц-4 не был беспокойным миром. К теллурийской индустрии смерти
здесь относились нормально. Как и большинство народов галактики, жители
Лхонца давно уже придерживались социально-экологической тактики, которая
исключала любую разновидность широкомасштабного конфликта. Это было еще
одной причиной, почему теллурийцы основали здесь колонию. Даже самые
воинственные люди предпочитают, чтобы дом их находился в мирном месте.

В академии Герберт Герберт излагал доктрину экологистов: вернуться на
родную планету к принудительному миру. Майкал Вендал слушал ученого и
верил его словам. Двадцатилетний Майкал собирался стать ученым и никогда
не покидать академию ради небольшого участка космоса в галактике
неподалеку от Лхонца-4, принадлежавшего его отцу.

Энвер Вендал не был в восторге от решения, которое принял сын. Он не
признавал сантименты экологистов. Старший Вендал был истинным
консерватором, поддерживал статус-кво и никогда не упускал случая
преподать свои идеалы сыну.

Однажды вечером, когда Энвер находился в особенно подходящем для
этого состоянии духа, он начал вечернюю беседу с замечания, что их родная
планета мало приспособлена для жизни.

- Все равно это наш мир, - сказал Майкал.

- Твой мир - это Лхонц-4. Этот мир был миром твоего деда и будет
миром твоего сына, нравится тебе это или нет.

- Местные могут нас вышвырнуть завтра же. Четыре поколения - это
рекорд.

- Тебе нравится академия?

- Я хочу стать ученым. Вот как сильно она мне нравится.

- Ты вот-вот должен начать работать - впервые в жизни. Я скоро буду
слишком стар, так что тебе пора начинать, пока мы не умерли с голода.

- Я не намерен быть торговцем смертью.

- Завтра ты им станешь. - Глаза Энвера Вендала сузились. - Мне
наплевать, нравится тебе это или нет. Завтра.

- Никогда.

Только сейчас до него дошло, что именно говорит отец.

- Что ты этим хочешь сказать - "завтра"?

- Завтра. Это такой день, который обычно следует за сегодня.

- Я ни за что не сделаю этого.

- Ты сделаешь это завтра, или убирайся прочь.

- Мне некуда идти. Ты хочешь, чтобы я замерз где-нибудь в поселке
волосатых?

- Тебе это не грозит, потому что ты отправляешься в космос, - сказал
Энвер Вендал. - Точно так же, как это сделал я, когда достиг твоего
возраста.

- Я лучше замерзну, чем сделаю это.

- Посмотрим.

Герберт Герберт выглядел сонным, когда впустил младшего Вендала в
свою квартиру в одноэтажном доме позади академии, где жили все ученые. Он
закутался в ночной халат из толстой грубой ткани и прошел в центральную
комнату, где в камине горел яркий огонь. Майкал последовал за ним.

- В чем дело? - спросила жена Герберта из-за занавески, за которой
была кровать, встроенная в каменную стену рядом с очагом.

- Небольшой кризис, дорогая. Спи.

Они устроились перед огнем в низких креслах, сделанных из металла и
ткани. Древесина деревьев Лхонца-4 в тепле гнила чересчур быстро и для
изготовления мебели не использовалась.

- Мой отец сказал, что я должен отправляться работать, или он
вышвырнет меня.

- Ты обязан слушаться его.

- Вы говорили, что никто не должен поступаться своими принципами.

- Какие у тебя принципы?

- Возвращение и воссоединение.

- Это лозунг, - критически заметил Герберт Герберт.

- Это итог всего, во что я верю. Я не стану помогать существованию
нашей нынешней системы.

- Похвально. Чего ты добьешься?

- Не знаю. Может быть, замерзну и умру.

- В любом случае, ты нанесешь ущерб чести отца. У нас здесь сильны
семейные связи. Вы оба потеряете авторитет.

- Зато мои идеи станут известны.

- Никто не захочет тебя слушать.

- Я хочу быть ученым, - сказал Вендал. - Что в этом дурного?

- Ничего, если бы ты был готов. Но ты не готов. Похоже, ты ничего не
знаешь о жизни.

- Я думал, вы мне поможете.

- Ты хочешь, чтобы я помог тебе стать героем. Для меня важнее, чтобы
ты был жив.

- Как я должен поступить?

- Отправляйся в космос. Когда вернешься обратно, тогда у тебя будет
право говорить.

- Вы хотите, чтобы я отправился в космос?

- Разве это так уж отвратительно?

- Я никогда не думал, что вы пойдете на компромисс.

Герберт Герберт тихо рассмеялся.

- Я каждый день иду на компромисс. Я научил тебя обращаться с
книгами. Я научил тебя задавать курс космической лодке. Я научил тебя, как
осваивать языки при помощи анализатора. Я научил тебя делать все, чего
сейчас может потребовать от тебя отец. Ты можешь перечислить наизусть
составляющие пороха и построить чертежи десятков видов оружия.

- Не понимаю.

- Мятежные идеи - это только побочный эффект обучения.

- Я на самом деле не понимаю. Если вы считаете, что мне лучше лететь,
я так и поступлю, но я не буду притворяться, что мне понятно.

Учитель покачал головой.

- Я не могу объяснить. Может быть, на планете, где властвуют
конфликты, ты научишься быстрее, чем в классной комнате.

Прежде чем покинуть Герберта Герберта, Майкал Вендал некоторое время
печально смотрел на огонь.

Завтрак в центральной комнате дома Вендалов был не из приятных. Отец
и сын смотрели друг на друга через стол. Мать и дочь, пребывающие в
благоговейном ужасе от мрачного молчания мужчин, тихо подавали котлеты и
овсяную кашу.

- Ты отправишься, - сказал Энвер Вендал.

- Я отправлюсь. Я уже сказал тебе, что отправлюсь.

Майкал Вендал не мог придумать, что бы еще сказать. Очевидно, его
отец тоже.

Закончив завтракать, они оба закутались в двойные плащи и вышли из
дома. Они направились к амбару для космических лодок в конце Каунтингхаус
Роу. Это была длинная постройка из синего камня с наклонной крышей,
покрытой шифером. Внутри строение было разделено на множество боксов, в
большинстве которых находились сферические предметы примерно шести футов в
диаметре, имеющие гладкую поверхность. Каждая космическая лодка стояла на
трех тонких опорах.

Энвер Вендал вынул из кармана устройство субакустического управления
и нажал кнопку. Входной люк космической лодки, представлявший собой
прямоугольное отверстие в корпусе, открылся на шарнире в верхней части.
Внутри зажегся свет.

- Вот, - негромко произнес Энвер Вендал.

- Вот, - эхом отозвался его сын.

- Мне не придется тебя выталкивать.

- Я сделаю то, что ты велишь. Даже если мне это не понравится.

- Береги себя.