Роберт ШЕКЛИ

ГОРОД - МЕЧТА, ДА НОГИ ИЗ ПЛОТИ

Кармоди никогда всерьез не думал уезжать из Нью-Йорка.

И почему он все-таки уехал - непонятно. Прирожденный горожанин, он
давно свыкся с неудобствами жизни в крупном центре. В его уютной квартирке
на 290-м этаже, оборудованной по последней моде "Звездолет", стояли
двойные герметичные рамы и фильтрующие воздухозаборники, которые
отключались, когда общий показатель загрязнений атмосферы поднимался до
999,8. Кислородно-азотная рециркуляционная система, безусловно, не
блистала новизной, но была надежной. Устройство для очистки воды
безнадежно устарело, спору нет, но, в конце концов, кто пьет воду?

Даже с шумом, непрерывным и вездесущим, Кармоди свыкся, так как знал,
что спасения нет, ибо древнее искусство звукоизоляции давно утрачено.
Таков уж удел горожанина - вечно слушать бульканье в трубах, ссоры и
музыку соседей. Однако и эту пытку можно облегчить, самому производя
аналогичные звуки.

Конечно, кое-какие опасности подстерегали ежедневно по пути на
работу; но, скорее, мнимые, чем реальные. Загнанные в угол снайперы
продолжали свои тщетные протесты с крыш, и время от времени им удавалось
подстрелить какого-нибудь ротозея-приезжего. Как правило, все же, они
безбожно мазали. Повсеместное ношение легких пуленепробиваемых поддевок
вырвало, образно выражаясь, у несчастных снайперов жало, а неукоснительное
соблюдение запрета на покупку пушек окончательно поставило на них крест.

Таким образом, ни один из этих факторов не мог вызвать неожиданного
решения Кармоди покинуть Нью-Йорк, по общему мнению - самый увлекательный
город в мире. Взыграли пасторальные фантазии, не иначе. Либо случайный
порыв. Либо просто из вредности.

В общем, как-то раз Кармоди развернул "Дейли таймс-ньюс" и заметил
рекламу образцового города в Нью-Джерси.

"Приезжайте жить в Бельведер - в город, который о вас позаботится", -
приглашала газета. Далее шли утопические обещания, которые нет нужды
приводить здесь.

- Черт побери! - сказал Кармоди. - Приеду.

Так он и сделал.

Дорога вышла на опрятную зеленую равнину. Кармоди вылез из машины и
огляделся. В полумили впереди он увидел городок; скромный дорожный знак
гласил: "Бельведер".

Построен Бельведер был не в традиционно-американской манере - с
кольцом бензоколонок, щупальцами бутербродных, каймой мотелей и защитным
панцирем свалок, - а скорее, наподобие раскинутых на холмах итальянских
городков, что поднимаются сразу, без преамбул.

Кармоди это пришлось по душе. Он двинулся вперед и вскоре вошел в
город.

Бельведер казался сердечным и доброжелательным, щедро предлагал свои
улицы, откровенно распахивая широкие витрины. Проходя по городу, Кармоди
открывал для себя все новые и новые прелести. Например, площадь, похожую
на Римскую, только поменьше размером. Посреди площади был фонтан с
мраморной скульптурой мальчика и дельфина; из пасти дельфина истекала
струйка чистой воды.

- Надеюсь, вам нравится? - раздался голос из-за левого плеча.

- Очень мило, - согласился Кармоди.

- Я сам все сделал и установил, - сообщил голос. - Убежден, что
фонтан, несмотря на архаичность замысла, эстетически функционален. А
площадь в целом, вместе со скамейками и тенистыми каштанами, точная копия
площади в Болонье. Меня не сдерживал страх выглядеть старомодным. Истинный
художник использует все необходимые средства, будь они тысячелетней
давности или новоявленные.

- Полностью с вами согласен, - сказал Кармоди. - Позвольте
представиться. Я - Эдвард Кармоди.

И с улыбкой повернулся.

Но за левым плечам никого не оказалось, как, впрочем и за правым. На
площади вообще никого не было.

- Прошу прощения, - произнес голос. - Я не хотел вас удивлять. Я
думал, вы знаете.

- Что я знаю? - спросил Кармоди.

- Ну, про меня.

- Выходит, не знаю. Кто вы? Откуда говорите?

- Я голос Города, - сказал голос. - Иными словами, с вами говорит сам
Бельведер, истинный и подлинный.

- Неужели? - язвительно поинтересовался Кармоди. И сам себе ответил:
- Да, очевидно. Что ж, город так город. Большое дело.

- Он отвернулся от фонтана и прогулочным шагом пошел по площади,
словно разговаривал с городами каждый день и сыт этим по горло. Он бродил
по улицам и проспектам, заглядывал в витрины, рассматривал здания, а у
одной статуи даже остановился, но не надолго.

- Ну как? - спросил чуть погодя голос Бельведера.

- Что как? - тут же отозвался Кармоди.

- Как я вам нравлюсь?

- Нормально, - ответил Кармоди.

- Всего лишь нормально? Это все?

- Послушай, - рассудительно произнес Кармоди, - город есть город.
Увидишь один, считай, что видел все.

- Неправда! - обиженно воскликнул Бельведер. - Я разительно отличаюсь
от других городов! Я уникален!

- Неужто? - презрительно фыркнул Кармоди. - Мне ты представляешься
просто кучей разнородных частей. У тебя итальянская площадь, несколько
типично греческих зданий, ряд готических сооружений, нью-йоркский
многоквартирный дом в старом стиле, калифорнийская бутербродная и бог
весть что еще. Где тут уникальность?

- Уникальна сама комбинация, рождающая исполненное смысла единое
целое, - ответил Город. - Составные части, даже из прошлых эпох, вовсе не
анахронизмы. каждая символизирует определенный уклад и как таковая вполне
уместна в тщательно продуманном образе жизни. Не угодно ли немного кофе и,
может быть, бутерброд или свежие фрукты?

- Пожалуй, кофе, - сказал Кармоди.

Он позволил Бельведеру провести себя за угол к кафе, расположенному
прямо на улице. Кафе как две капли воды походило на салун времен Веселых
девяностых, от механического пианино до канделябров из граненого стекла.
Как и все остальное в городе, оно было безукоризненно чистым, но
совершенно безлюдным.

- Приятная атмосфера, вы не находите? - спросил Бельведер.

- Сойдет, - бросил Кармоди. - На любителя.

На столик перед Кармоди опустился поднос из нержавеющей стали, на
котором стояла чашка пенящегося кофе "капуцин". Кармоди сделал глоток.

- Хороший кофе? - поинтересовался Бельведер.

- Да, весьма.

- Я горжусь своим кофе, - тихо промолвил Город. - И своей стряпней.
Не угодно ли чего-нибудь отведать? Омлет, например, или суфле?

- Ничего, - отрезал Кармоди. Он откинулся на спинку кресла и
вздохнул. - Значит, ты образцовый город?

- Да, имею честь быть образцовым, - чопорно ответил Бельведер. -
Причем самой последней и, убежден, лучшей модели. Меня создала
объединенная исследовательская группа из Йеля и Чикагского университета на
субсидии Рокфеллеровского фонда. Детальной разработкой занимались, в
основном, в Массачусетском технологическом, хотя отдельные проблемы решали
в Принстоне и в корпорации "РЭНД". Строительство вел "Дженерал электрик",
а финансировали Форд, фонд Карнеги и еще некоторые организации, пожелавшие
остаться неизвестными.

- Любопытная у тебя история, - с оскорбительной небрежностью
промолвил Кармоди. - А там, через дорогу, не готический ли собор?

- Видоизмененный романский, - сообщил Город, - рассчитанный на все
вероисповедания. Вместимость триста человек.

- Не сказал бы, что много - для такого-то домищи!

- Строго в соответствии с замыслом. Моей целью было добиться
сочетания внушительности с уютом.

- А где, между прочим, жители этого города? - спросил Кармоди.

- Они все ушли, - скорбно произнес Бельведер. - Они покинули меня.

- Почему?

После короткой паузы Город ответил:

- В отношениях между мной и населением произошел досадный сбой.
Точнее, даже недоразумение. Пожалуй, следует сказать, целый ряд
недоразумений. Подозреваю, и подстрекатели сыграли свою роль.

- Но что именно произошло?

- Не знаю, - признался Город. - Честно, не знаю. Все просто ушли в
один прекрасный день. Только представьте!.. Но я уверен - они вернутся.

- Сомнительно, - обронил Кармоди.

- Я убежден, - сказал Бельведер. - И кстати, почему вам не остаться
здесь, мистер Кармоди?

- Да я, собственно, не задумывался.

- А вы подумайте. Вообразите - самый современный город в мире целиком
в вашем распоряжении!

- Заманчиво, - кивнул Кармоди.

- Так решайтесь, хуже не будет, - уговаривал Бельведер.

- Ну хорошо, я согласен, - сказал Кармоди. Его заинтересовал город