Дэн СИММОНС

ПАДЕНИЕ ГИПЕРИОНА

Джону Китсу, чье имя написано в вечности

Может ли Бог соревноваться со своими творениями?

Может ли вообще творец, пусть даже возможности его весьма

ограниченны, всерьез соревноваться со своими творениями?

Норберт Винер. "Бог и Голем"

Разве не может быть так, что неким высшим существам

доставляет развлечение искусный поворот мысли, удавшийся -

пускай и безотчетно - моему разуму, как забавляет меня

самого проворство суслика или испуганный прыжок оленя?

Уличная драка не может не внушать отвращения, однако

энергия, проявленная ее участниками, взывает к чувству

прекрасного... Для высшего существа наши рассуждения могут

выглядеть чем-то подобным: пусть даже ошибочные, тем не

менее они прекрасны сами по себе. Именно в этом

заключается сущность поэзии...

Джон Китс, из письма к Джорджу и Джорджиане

Китсам от 14 февраля 1819 г. (Пер. С.Сухарева)

Воображение можно уподобить сну Адама: он пробудился

и увидел, что все это - правда.

Джон Китс, из письма к Бенджамину Бейли

от 22 ноября 1817 г. (Пер. С.Сухарева)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

В день отбытия армады - последний день нашей мирной жизни - я был
приглашен на прием. Приемы в тот вечер проходили повсюду, на всех
полутораста с лишним планетах Гегемонии, но только этот стоил внимания.

Сообщив через инфосферу, что непременно буду, я удостоверился, что на
моем лучшем смокинге нет ни пятнышка, неспешно помылся и побрился, оделся
с тщательностью истого денди и в назначенный час с помощью одноразового
дискоключа из чипа-приглашения нуль-транспортировался с Эсперансы на Тау
Кита.

В этом полушарии ТКЦ был вечер, и косые лучи золотили холмы и долины
Оленьего парка, серые башни Административного Комплекса далеко на юге,
берега реки Тетис, окаймленные плакучими ивами и сверкающими огненными
папоротниками, и белую колоннаду Дома Правительства. Гости прибывали
тысячами, но сотрудники охраны успевали перехватить каждого - губы
выговаривают "Добро пожаловать!", глаза сверяют номер приглашения с ДНК
гостя, рука взлетает в артистическом жесте, указывая дорогу к бару и
банкетным столам.

- Господин Джозеф Северн? - учтиво осведомился один из
распорядителей.

- Да, - солгал я. Хоть я и носил теперь это имя, но остался самим
собой.

- Секретарь Сената Гладстон хотела бы встретиться с вами. Как только
она освободится, вас известят.

- Прекрасно.

- Если у вас возникнут особые пожелания относительно меню или
программы развлечений, достаточно высказать их вслух, и кураторы вечера
постараются вам помочь.

Раскланявшись с распорядителем, я двинулся дальше, но не успел
сделать и десяти шагов, как он уже встречал новых гостей, спускающихся с
платформы терминекса.

Взойдя на пригорок, я смог охватить взглядом всю наманикюренную
лужайку, простирающуюся на несколько сот акров. По ней фланировали толпы
гостей. За лугом (его пространство уже расчертили длинные тени приречных
деревьев) поднимался амфитеатром английский сад, а дальше высился гордый
монолит Дома Правительства. В одном из внутренних двориков играл оркестр,
и скрытые динамики доносили музыку до самых отдаленных уголков Оленьего
парка. Из висящего высоко в небе нуль-портала один за другим появлялись
ТМП и скользили по спирали к земле. Я немного понаблюдал, как их ярко
одетые пассажиры сходят на платформу около пешеходного терминекса. От
разнообразия летательных аппаратов захватывало дух. Среди стандартных
"Виккенов", "Альтцов" и "Сумацу", сияли в закатных лучах отделанные под
рококо палубы левитационных барж и даже причудливые металлические фюзеляжи
старинных скиммеров, считавшихся ретро еще на Старой Земле.

По длинному косогору я сошел к реке и двинулся мимо причалов, где
пестрая вереница судов высаживала своих пассажиров. Тетис - единственная в
своем роде река, связывающая более двухсот планет и лун Сети. Она несет
свои воды сквозь постоянно работающие нуль-порталы, и люди, что селятся на
ее берегах, принадлежат к сливкам Гегемонии. О богатстве владельцев
свидетельствовали суда: огромные крейсерские яхты, стремительные
бригантины и пятиярусные баржи - многие, по-видимому, с антигравитаторами;
изящные барки - очевидно, с собственными нуль-порталами на борту;
маленькие плавучие острова с Мауи-Обетованной; щеголеватые катера и
субмарины, сошедшие со стапелей еще до Хиджры; великолепные экземпляры
ТМП-амфибий с Возрождения-Вектор, украшенные ручной резьбой, и несколько
современных яхт-вездеходок, чьи корпуса прятались в зеркальных коконах
силовой защиты.

Сходящие по трапам гости не уступали великолепием своим судам - чего
здесь только не было! От консервативных вечерних костюмов времен до-Хиджры
на телах, к которым и пальцем не прикасались поульсенизаторы, до самых
свежих изысков модельеров ТКЦ, где мода радикально меняется каждую неделю,
на фигурах, вылепленных знаменитейшими палеореконструкторами Сети. Я
задержался на миг у длинного стола, чтобы положить на свою тарелку
ростбиф, салат, филе небесного кальмара, ложку парватийского кэрри и
свежеиспеченный хлебец, и пошел дальше.

Когда мне, наконец, удалось отыскать свободное местечко, вечерняя
мгла уже сгустилась и зажглись первые звезды. Огни Административного
Комплекса и расположенного неподалеку города горели сегодня вполнакала -
по случаю смотра армады, - и ночное небо ТК-Центра впервые за много веков
вновь обрело первозданную прозрачность.

Моя соседка обернулась ко мне с улыбкой:

- Уверена, мы где-то встречались.

Я улыбнулся в ответ, уверенный в обратном. Очень привлекательна.
Вероятно, вдвое старше меня - около шестидесяти стандартолет, но выглядит
благодаря деньгам и чудодею Поульсену моложе моих собственных двадцати
шести. Кожа настолько светлая, что кажется почти прозрачной. Волосы
уложены высоким валиком. Грудь, скорее выставленная напоказ, чем прикрытая
накидкой из тончайшего газа, - безупречной формы. Глаза - жестокие.

- Может быть, - ответил я, - хотя маловероятно. Меня зовут Джозеф
Северн.

- Ну конечно, - воскликнула она. - Вы художник!

Я не художник. Я поэт... когда-то был им. Но, возродившись год назад
после гибели моего действительного воплощения, стал Северном, а значит -
художником. Об этом говорилось в моем альтинг-файле.

- Я пас помню, - засмеялась дама. Ложь. Ничего она не помнила, а
просто подключилась к инфосфере через свои дорогие импланты.

Мне не нужно было "подключаться" - неуклюжее, ненужное слово, к
которому я не испытывал ни малейшего почтения, несмотря на всю его
древность. Я мысленно закрыл глаза и _о_к_а_з_а_л_с_я_ в инфосфере, одним
махом проскочив через "непреодолимые" барьеры Альтинга. Оставив позади
бушующие на поверхности полны бесчисленных запросов и ответов, я
устремился вдоль светящейся нити ее подключения в сумрачные глубины
"защищенного законом" океана информации.

- Я Дайана Филомель, - объявила дама. - Мой муж - администратор
транспортного сектора на Седьмой Дракона.

Я кивнул и пожал ее протянутую руку. Она и не подумала упомянуть,
что, прежде чем высокие покровители устроили ее мужа на Седьмую Дракона,
он был главарем шайки громил при профсоюзе грязекопов на Небесных Вратах,
или что ее когда-то звали Дайни-Сиська и была она обычной шлюхой, хозяйкой
притона на Центральном Отстойнике и ее дважды арестовывали за
злоупотребление флэшбэком, причем при втором аресте был тяжело ранен врач
гостиницы... или что в возрасте девяти лет она отравила сводного брата,
потому что тот угрожал рассказать отчиму о ее свиданиях с грязекопом по
имени...

- Рад с вами познакомиться, госпожа Филомель, - произнес я. Ее рука
была теплой. Она задержала мою ладонь в своей чуть дольше, чем требовал
этикет.

- Волнующе, не правда ли? - выдохнула она.

- Что именно?

Широким взмахом руки она обвела все вокруг: ночное небо, зажигающиеся
осветительные шары, деревья, толпу: