Микки Спиллейн

Дип

Это был до боли знакомый мне мир. Ночной Нью-Йорк ощущался повсюду.
Рожденные его центром звуки, слегка приглушенные дождем, долетали и сюда,
на одну из окраин. И сама она дышала одним воздухом с центром. Ни на
минуту не прекращался здесь грохот подъемных кранов завода Харди и
стремительный бег машин по Колумбус Авеню.

Несомненно, частью этого города была и полуодетая девица за дальним
столиком в этом баре. Высокая светловолосая блондинка с темными,
затуманенными какой-то печалью глазами и влажным ртом.

Она криво усмехнулась, бросив пренебрежительный взгляд на мой
дождевик, с которого стекала на пол вода. Проглотив остатки какого-то
питья, она многозначительно похлопала ладонью по сиденью стула рядом с
собой. С подобными экземплярами нет ни малейшего смысла вступать в
пререкания. Гораздо проще сесть рядом, заплатить за выпивку и выслушивать
их болтовню, чем выбрать другой столик и навлечь на себя язвительные
замечания. Покидать же уютный бар и снова выходить под дождь мне тоже не
хотелось.

К счастью, в качестве собеседницы блондинка оказалась довольно-таки
занимательной. Правда, сначала она ухмыльнулась и потрогала пальцами свой
пустой стакан. Я кивнул бармену, чтобы он снабдил наш столик питьем. Она
подняла стакан, двумя глотками опустошила его и с нескрываемым
удовольствием причмокнула губами.

- Благодарю, большой парень. Хочешь поговорить?

Я отрицательно качнул головой.

- Только не рассказывай, что тоже опечален шалопаем Беннетом.

Бармен коснулся ее руки.

- Тебе бы лучше заткнуться, Тилли.

- А почему это?.. Или не нравится слово "шалопай"? Так это пустяк по
сравнению с тем, чем он был на самом деле.

- Помолчи, Тилли.

- Всем известно, что из маленького негодяя вырос большой. И знаешь,
Джоко-бой, при одном воспоминании о нем меня трясет, как и многих других.
Негодяй есть негодяй!..

- Тилли, черт побери, замолчи!

- Глупости, Джоко-бой. Любой чувствует тоже, что и я, и радуется его
смерти. Правда, есть кое-кто...

- Говорю тебе...

- Беспокоишься? Но кто может услышать? Если только вот парень...

- И дался тебе этот Беннет, Тилли!

- Еще бы! Сейчас о нем только и говорят. Надоело! - Она подняла
стакан. - Хорошо, что Беннета нет, а все его парни плачут. Просто
восхитительно, - Опорожнив стакан, она взглянула на меня, ее глаза слегка
затуманились. - Приятель, знаешь ли ты, почему они плачут?

- Скажи.

- Я еще не утолила жажду.

- Больше ей пить нельзя, - заметил Джоко-бой.

- Принеси, - сухо сказал я.

Бармен поджал губы. Однако, не говоря ни слова, принес бутылку и
поставил ее на стол. Девица ухмыльнулась, осушила новый стакан и
подмигнула мне.

- Теперь рассказывай.

- Разумеется, расскажу. Дело в том, что все маленькие и большие
негодяи волнуются, суетятся, орут: им хочется завладеть машиной Беннета...
Каждая банда в городе готова прибрать ее к рукам. Идет грызня и всякий,
кто по неосторожности попытается захватить ее и вмешаться в склоку,
рискует быть застреленным.

- Да, но это не ответ на вопрос - почему они плачут?

- В том-то и суть. Они плачут потому, что до сих пор не могут
подстрелить Дипа. Он им здорово мешает, хотя здесь его нет и никто не
знает, где он.

Я взглянул на нее через край стакана и спросил:

- А ты знаешь, кто такой Дип?

- Тилли... - подал голос бармен.

- Помолчи, Джоко-бой, - произнес я.

Девица одобрительно подмигнула.

- Дип - это большой парень. Он еще больший негодяй, чем Беннет. Они с
Дипом были вот так, понимаешь? - При этих словах она скрестила пальцы.

Я кивнул.

- Здесь говорят, - продолжала она, - что Дип был хуже Беннета. Хуже
дьявола. Он носил пистолет, когда был еще маленьким ребенком. - Она
вздохнула и добавила: - Крепкий и опасный парень. Говорят, что он
вернулся. Не успели убить Беннета, как он уже здесь.

- И это верно?

- Говорят, они с Беннетом были что-то вроде кровных братьев, как это
водится среди гангстеров. Вы же знаете.

- Не совсем. Кроме того, со временем друг Беннета мог измениться.

- О, нет! Они всегда были шалопаями, такими и остались. Беннет до
последнего дня был гангстером. Точно таким останется и Дип. Они все делили
пополам, были неразлучны с детства. Когда-то они дали друг другу клятву
отомстить, если с кем-нибудь из них что-либо случится. Организовали целую
семью, занимавшуюся кое-какими делами. Они даже заставили подчиниться
Ленни Собела, а Ленни - крупная шишка.

- Ты что-то уж очень зла на них. С чего бы это?

Ее глаза, до того несколько затуманенные, вдруг заблестели и в них
явственно обозначилась горечь.

- Они последние негодяи. Их дело - наркотики и контрабандное вино.
Прибыльно, но за счет здоровья клиентов. А что касается Беннета, то именно
он виноват, что моя сестра покончила жизнь самоубийством. Ей было
шестнадцать лет, а мне девять...

- Никогда не слышал об этом, - заметил я.

- Откуда же тебе знать? Правда, он не был непосредственным
виновником, но мог бы ее спасти. - Она вновь взглянула на меня, помолчала
и медленно проговорила: - А Дип, говорят, еще хуже, чем Беннет.

- А ты о нем еще что-нибудь знаешь?

- Много лет тому назад он уехал из города и оставил все дела Беннету.

- Куда же он уехал?

- Никто этого не знает. Правда, первые годы он был в Чикаго, но
вскоре его следы затерялись. Потом о нем почти совсем забыли и заговорили
лишь после убийства Беннета... Вот так. А теперь этот Дип вернулся и
опять-таки никто не знает откуда.

- Ну и что?

- Я сама думаю, что это ничего не значит. Все равно его застрелят.
Знаю только, что его прошлым очень интересуются. Известно, что он крупный
воротила. Вероятно, где-то у него есть дело. Вряд ли только легальное. -
Ее рот скривился. - Пожалуй, только одно любопытно.

- А именно?

- Банда попытается сперва выяснить, действительно ли Дип большой
человек.

- Зачем это им?

- Если он большой, то рядовые его признают, а боссы постараются
убить. А если он ничем не выделяется, то рядовые его не примут, а боссы
ототрут на задний план и, по всей вероятности, тоже пристрелят.

- Так зачем им ждать?

Она вновь презрительно скривила губы.

- Как ты не понимаешь!.. Повторяю, никто не знает, насколько он
силен. Возможно, он прибыл сюда со своей бандой.

- Ну, нет. Это уже нереально, милая, - заметил я.

После минутного молчания она сказала:

- Да, возможно, ты прав. Однако они не знают, что он из себя в данный
момент представляет. Он, может быть, переполнен жаждой мести.

- Это уже правдоподобнее.

- Вот-вот! Он может перещелкать всех, кого заподозрит в убийстве
друга. Понимаешь?

- Это не исключено.

- Вполне возможно, что он и займется этим здесь. Никто не знает. Дип
представляет собой... как это слово?

- Загадку.

- Вот именно. - Она взглянула на Джоко-боя и пьяно засмеялась: -
Взгляни-ка на него. Уткнулся носом в бумаги и ничего не хочет ни видеть,
ни слышать. Особенно о том, о чем мы болтаем. Не правда ли, Джоко-бой?

Тот не обратил на нее ни малейшего внимания.

- Что ж, - продолжала она, - пускай все эти бандиты дерутся между
собой и стреляют друг в друга сколько хотят. Я очень обрадовалась, когда
Беннет получил заслуженную пулю, и хочу, чтобы и остальных постигла такая
же участь... И не имеет значения, кто из них будет первым и кто последним.
А когда я увижу этого негодяя Дипа где-нибудь в канаве с парой унций
свинца в башке, то с наслаждением подойду и плюну на него, как проделала
это с убитым Беннетом, Вот так... Да и не только я одна буду рада. Собакам

- собачья смерть.

- Знаешь что, девка, - сказал я спокойно, - разговор становится
слишком тяжелым.

- Не называй меня "девка", черт возьми! Именно так обзывал меня
проклятый Беннет.

- Я всегда буду называть тебя девкой.

- А ты кто такой?