Брайн СТЭБЛФОРД

БИТВА ЗА ЦЕНТР III: ЦЕНТР НЕ УДЕРЖАТЬ

Глава 1

Признаюсь, я пришел в этот мир без всякого намерения становиться
полубогом. Я провел детство на маленькой планетке Ахиллес в поясе
астероидов, и мне в голову не могло прийти, что дойду до жизни такой.

Знай я это заранее, я остался бы дома и избежал многих приключений.
Бурная жизнь никогда меня не прельщала.

В том, что из миллиардов людей - обитателей Асгарда в роковой момент
истории жребий судьбы пал именно на меня, моей заслуги нет. Тогда я был
чертовски удручен ярмом ответственности, теперь считаю, что мне чертовски
повезло - миссия оказалась по силам.

Дважды я убеждался, что доверять кое-что из истории пленке имеет смысл, и
теперь ранние фрагменты моей биографии, должно быть, рассеяны где-то во
Вселенной. Впрочем, не уверен, можно ли собрать их воедино и положить в
основу захватывающей дух трилогии.

В первой части моих воспоминаний описаны попытки заработать на жизнь
ремеслом археолога: я искал артефакты на верхних уровнях Асгарда. Это
занятие внезапно осложнилось. Мой друг Саул Линдрак обнаружил шахту, которая
вела к ста уровням, не ведомым никому в галактическом сообществе. Саул не
успел вкусить плодов своего открытия - его убили какие-то мерзавцы из
команды Амары Гююра. Убийцы были ужасно разочарованы - они не смогли
прочесть дневник Саула, ибо не знали французского, но что с них возьмешь:
варвары.

Так уж получилось, что я - потомок канадцев французского происхождения.
Следовательно, был единственным человеком на Асгарде, способным прочесть
записи Саула. Меня заманили в ловушку. Но тут вмешались доблестные
Военно-космические силы Земли. У них были свои причины для поиска
обнаруженной Саулом шахты. Им было нужно выследить и уничтожить андроида,
именовавшего себя Мирлином. Тот был изготовлен для каких-то гнусных целей
обитателями Саламандры, позднее потерпевшими поражение от землян в
пустяковой звездной войне.

Упомяну, что наша экспедиция в нижние уровни Асгарда закончилась
чудовищным побоищем. За побоищем пристально следили некие техногенные
существа, обитавшие в самом центре макромира. Обнаружив, к своему вящему
смущению, что Вселенная куда больше, чем они полагали, и значительно
отличалась от их представления о ней, они прекратили контакты с
галактическим сообществом.

Во второй части хроники я рассказал, что на Асгарде и вне его воцарился
переполох, потому что база галактического сообщества подверглась набегу
варварских племен из нижних слоев. Главная раса на базе сообщества -
тетраксы. Они воспользовались тем, что захватчики напоминали гуманоидов, и
начали привлекать к военным действиям людей, дабы те помогли утрясти им
дипломатические трудности. Естественно, что двуличие, печально знаменитая
черта тетраксов, вовлекло их помощников (и меня в том числе) в крупные
неприятности. Однако это было лишь прелюдией к тем бедствиям, которые зрели
в глубине Асгарда.

В конце концов, вернувшись на уровень, населенный машинными интеллектами
(они называли себя истоми, или, не побоюсь употребить числа, Девяткой), я
обнаружил крайнее запустение в делах. Истоми, стремясь изучить тайны
Вселенной, пустились исследовать уровни Асгарда, одновременно пытаясь
вступить в контакт с подобным себе разумом. И потерпели ощутимое поражение,
открыв лишь печальную правду: огромными внутренними пространствами Асгарда
некогда и впрямь повелевали великие машинные умы, но теперь они либо
окончательно свихнулись, либо были вовлечены в борьбу, суть которой простые
гуманоиды были не в состоянии постичь.

К несчастью, война, кипевшая на верхних уровнях, оказала губительное
влияние и на мир обессилевших истоми, а крайняя глупость воинов-варваров
привела меня к взаимодействию с их машинным интеллектом, а затем и с
разумом, что был еще ближе к Центру.

После контакта с ними мой рассудок был не только потревожен, но и
неведомо каким образом изменен. Я уловил загадочный крик о помощи. Сказать,
что я был возмущен таким вмешательством в собственный разум, - значит ничего
не сказать. Однако обратного пути не было. Я знал, что в свое время должен
буду сыграть роль в странной игре, вновь переместившейся в нижние слои
Асгарда. Ставка в этой игре оказалась куда более важной, чем можно было
вообразить.

Глава 2

Думаю, что все началось с призрака. Я уже привык ко всякого рода "явлениям". Находясь на грани разрушения, истоми с трудом находили форму и облик, в которой бы они могли не пугать гуманоидов. Их попытки встретиться со мной "лицом к лицу" заканчивались появлением размытых белесых образов на фоне черных стен их обители. Мне они казались привидениями. Но эти привидения отличались от того, что позже явилось мне в связи с двумя важными событиями. Во-первых, они проецировали себя на стены уровня, они вмещали в себя "тело" истоми, а во-вторых, в их внешнем облике, как бы неприятен или непонятен он ни был на первых порах, не было ничего угрожающего.

Новое привидение выглядело абсолютно другим, да и напугало меня не на
шутку.

Я спал и видел кошмарный сон - один из тех, что мучили меня с момента
моего вынужденного контакта с обитателями компьютерного пространства
Асгарда. Я помню лишь мимолетные детали - сокол, беспомощно и отчаянно
бьющийся в ловушке; сфинкс, бесшумно крадущийся по пескам пустыни, бредущий
за путеводной звездой; темные боги и устрашающие титаны, собирающиеся на
чудовищную, великую битву... Все эти видения мое дремлющее сознание
воспринимало как пророческие, предвещавшие скорый приход хаоса, разрушения и
запустения, судьбу обеих вселенных - той, в которой я существовал, и той,
которая существовала во мне.

Память о десятках подобных снов преследовала меня и тогда, когда я
проснулся. Я помню, что был абсолютно уверен в том, что бодрствую. Вот
почему я так удивился и испугался, когда, открыв глаза, я обнаружил нечто
ужасное, призрачное, парившее над моей кроватью.

Комната, где я жил, была без окон, но ее внутреннее освещение никогда не
отключалось полностью. Искусственное свечение потолка просто меркло,
превращая его в звездное небо на то время, пока я спал. Из-за этого слабого
свечения было нелегко различить нечто, что светилось всего лишь чуточку
ярче. Я видел его не из-за формы (кстати, не очень сфокусированной), а из-за
того, что оно слегка колыхалось, словно дымка тумана.

Я сразу же понял, что оно пытается принять форму лица. Это не метафора,
когда я говорю "пытается": некие намерения были очевидны. Лицо, казалось,
парило на расстоянии двух метров от меня, прямо над моей головой, пока я
лежал и всматривался в него. Сначала я решил, что это иллюзия. Это не было
нечто, парившее в воздухе, это была его проекция.

Мимоходом я потешил себя мыслью, что это работа Девятки. Но она уже
прилично справлялась с образами и не опустилась бы до столь топорного
варианта. Ее изображения-фантомы всегда были заключены в стену. Это же было
другим. Из чего я быстренько заключил, что оно - продукт моего воображения.

Мне померещилось. Галлюцинация.

Я сделал то, что сделал бы любой на моем месте, - поморгал, потряс
головой, но ни одна из этих жалких потуг не увенчалась успехом. Разве что
галлюцинация начала дрожать и переливы цвета стали чуть ярче. Испробовав
весь арсенал традиционных мер, я подошел к делу по-новому. Я постарался
увидеть галлюцинацию как можно отчетливее, даже глаза скосил, чтобы
сфокусировать изображение.

В конце концов я понял, что это женское лицо. Только верхняя часть была
какая-то не такая. Все дело в волосах. Сначала они показались мне золотистой
копной, гордостью Сюзармы Лир, но тут я заметил, что пряди слишком толсты.
Они напоминали щупальца морского анемона. Потом я посмотрел ей в глаза -
вместо них были темные впадины.

Меня охватил ужас.

Темнота пустых глазниц была удивительной. В тот ужасный и загадочный миг,
когда я увидел Нечто, скрывающееся в пучине компьютерного пространства
Асгарда, Иные явились передо мной словно четыре глаза; они горели, как
раскаленная топка. И с того момента меня преследовало странное чувство, что
за мной следят, что эти необычайные глаза видят меня насквозь.

Но почему же, удивился я, у этого нового видения - напоминания о том
событии - черные провалы вместо глаз? Они были прямой противоположностью
тем, первым, которые я называл огненными глазами. А это были глаза пустоты,
внушающей почтительный ужас. Они обещали тому, на кого были устремлены,
судьбу, столь чудовищную и мрачную, что нельзя было глядеть в них без
содрогания.

У меня не осталось сомнения, что это было грозное привидение. И его
проекция выдавала присутствие в моем мозгу - в моей святыне - чего-то
враждебного, угрожающего и опасного. Что-то гнездилось во мне и желало мне
зла, и вот теперь оно силилось освободиться от меня, взглянуть на меня - не
для того, чтобы просто посмотреть, увидеть, как я выгляжу, но для того,
чтобы, устремив свой взгляд, потрясти жертву.

Во мне крепло убеждение, что чудовищный посланник зовет меня - только то
был не крик о помощи, который я слышал во время моего первого контакта с
богами и демонами Асгарда, но приказ. Медуза не могла быть просителем,
слишком уж суров был ее лик.

Я назвал ее Медузой - для нее я и не мог бы придумать другого имени. К
тому же взгляд Горгоны - это чувствовалось - вызывал меня на поединок
разумов, в ходе которого я мог впасть в оцепенение.

Я обливался потом, пытаясь противостоять этим глазам, я стискивал зубы,
изображая решимость, способную противостоять их воздействию. Я не хотел,
чтобы мной владели, я отказывался мириться с чьим-то присутствием в
закоулках моего сознания.

- Черт бы тебя побрал, - пробормотал я, надеясь уязвить видение звуком. -
Оставь меня в покое!

Но звук не принес ему вреда, и тут я понял, что оно становится
отчетливее. Я видел глаза, вырисовывающиеся на мордах змей, растущих на
голове вместо волос, я видел, как мелькали их раздвоенные языки, высовываясь