Карл-Хайнц ШТЕЙНМЮЛЛЕР, Анжела ШТЕЙНМЮЛЛЕР

МЕЧТА О БОЛЬШОМ КРАСНОМ ПЯТНЕ

Я бежал изо всех сил, пот лил с меня ручьями, я мчался и мчался, и,
тем не менее, Юпитер не приблизился ко мне ни на миллиметр. В такт шагам
приплясывало Большое Красное Пятно, я впился в него взглядом, но оно все
равно оставалось далеким, бесконечно далеким. Ровная поверхность спутника
Юпитера улетала из-под моих ног назад, я боролся до изнеможения, но
напрасно: в торжественной тишине светились спирали турбулентных потоков,
текучие зоны и темные полосы [изменчивые образования Юпитера], они
окаймляли Большое Красное Пятно в атмосфере гигантской планеты. Едкий пот
заливал мне глаза, я отказался от борьбы, задыхаясь бросился на мягкий
пол, отдался во власть планеты, объятой покоем, однако желанный эффект не
наступал, даже Юпитер не мог мне больше помочь.

Хотя дыхание мое выровнялось, во мне пульсировало беспокойство,
волнение, мне было необходимо уйти отсюда, уйти прочь, просто уйти, все
равно куда. Прощай, милая сердцу картина, прощай, далекая близкая звезда;
моя рука потянулась к блоку управления, и спокойствие знакомого окружения
рассыпалось. Остались только стены комнаты - мягкие, матовые и совсем
пустые. Я зашел в ванную, поток теплых капель смыл пот с моего тела, я
подождал, пока меня окатило ледяной водой и высушило струей горячего
воздуха, потом вытащил из секции автоматического снабжения новый
комбинезон и быстро натянул его на себя. "Прочь, прочь отсюда", - диктовал
голос внутри меня, я торопливо вышел через открывшуюся дверь номера, чтобы
никогда больше не переступить его порога.

Коридор был пуст, равномерное освещение придавало окружающему оттенок
слоновой кости. Голос Системы спросил с дежурной приветливостью:

- Куда изволите? У вас есть какая-то определенная цель?

- Нет, - ответил я скорее самому себе, какая могла быть у меня цель,
- мне снова нужна перемена, больше ничего.

- Не желаете ли последовать за мной, - предложил голос и спрессовался
в акустический фонтом - неясное тихое жужжание, которое угадывалось в
десяти шагах от меня по ходу движения.

Я провел рукой по своей гладкой голове и медленно побрел на звук. Он
удалялся от меня, я следовал за ним, радуясь возможности двигаться,
перемещаться. Я пересек два поперечных коридора и пришел к пневмокапсуле.
Я улегся в мягкое кресло, дверь кабины закрылась с певучим звуком, я
ощутил давление. За прозрачными пластиковыми стенками с нарастающей
скоростью проскальзывали одна за другой секции пневмошахты, в конце
концов, они слились в сплошной мерцающий поток. Мысли мои упорядочились, я
осознал, что веду себя довольно старомодно - зачем перемещаться, зачем
переходить в другой мегалополис, в другое подразделение Системы, ведь
существует только двенадцать типов номеров, и мне все равно предстоит жить
в мире, который я сам себе придумаю или выберу. Анахронизм, пережиток
доинформативной эпохи - так сказать, иррациональный порыв, заставивший
меня устремиться в "призрачные дали". Я смирился с властью
иррационального, раз уж меня куда-то повлекло, раз уж я не мог поступать
рационально; для чего оказывать сопротивление этому порыву - ведь Системе
это безразлично, да и мне, наверно, тоже, лишь бы я себя при этом хорошо
чувствовал. Секундное торможение превмокапсулы, внезапное боковое
давление, затем новое ускорение. Путешествовать, кочевать, перемешаться,
двигаться - несколько легче, быстрее, удобнее я мог осуществить все это с
помошью стереопроекционного устройства, воссоздающего любой инвайренмент,
но нет, по каким-то необъяснимым причинам мне нужно было обязательно
предвигаться в материальном мире. Никто не упрекал меня за это, никто мне
не мешал, однако в душе у меня был какой-то разлад, я пытался справиться с
наплывам животных инстинктов, толкавших к перемене места.

Ускорение прекратилось, пневмокапсула двигалась, издавая тонкий
свист, почти переходивший границу восприятия, вокруг царила непроглядная
темнота, только огоньки приборной панели освещали кабину. Я взглянул на
индикатор расстояния, его столбик медленно поднимался от отметки 900
километров к отметке 1000 километров. Скорость совершенно не ощущалась. Я
не торопясь запрограммировал для себя инвайренмент: полет со сверхзвуковой
скоростью, облака; мгновение спустя я увидел за окнами кабины
разрывающийся облачный слой, рассеянные клочья перестых облаков, под ними
- поверхность Земли, напоминающую лоскутное одеяло: металл, пластик,
бетон, стекло...

К тому моменту, когда капсула остановилась, я пролетел более трех
тысяч километров. Невелико расстояние. Дверь открылась, и я выпрыгнул из
кабины. Передо мной тянулся коридор, который был, возможно, чуть светлее,
чуть длиннее, чем тот, из которого я ушел. Ощущался какой-то запах -
слабый, но все же ясно различимый. Чем пахло? У меня не было возможности
сравнивать, пахло чем-то ароматным, пахло металлом, немного кислородом.
Впереди снова послышалось жужжание, оно повело меня дальше по лабиринту
преходов, коридоров, их скрещений, тоннелей. Вскоре запах перестал
ощущаться - я к нему привык. Только номера на стенах и дверях напоминали
мне о том, что я переместился - они начинались с "тройки". Внезапно
акустический фантом остановился и приблизился ко мне.

- Что такое? - спросил я. - Ты завел меня не туда?

Я задал вопрос и сам же усмехнулся - Система никогда не ошибалась,
фантом не был человеческим существом, которое могло бы направиться не в
тот коридор.

- Пожалуйста, вернитесь назад, впереди опасность.

- Да что такое? - мне не хотелось так быстро поворачивать обратно. -
Какая опасность?

Словно бы не желая отвечать, голос помедлил секунду:

- Маньяк. Пожалуйста, вернитесь назад. Он приближается.

Теперь и я его услышал: топот быстрых шагов, тяжелое дыхание, глухой
удар какого-то массивного предмета.

- Пожалуйста, вернитесь назад, - голос просил тихо,
убеждающе-настойчиво.

Но что-то приковывало меня к месту, я не мог двинуться, а только
смотрел, устремив свой взгляд в конец коридора, метров через сто резко
поворачивавшего вправо. Потом я его увидел - он выскочил из бокового
коридора менее чем в пятнадцати метрах от меня, оснановился, дико озираясь
по сторонам. Широко размахнувшись толстой, длинной металлической штангой,
он ударил ею по стене: раздался глухой треск! Только после третьего удара
стена "застонала", и на пол посыпались обломки. Послышались неловеческие
вопли, прошло некотрое время, пока я разобрал слова.

- Я до тебя доберусь, нечего за мной шпионить, пропади ты пропадом...

Пусть он смог разрушить всего один-два сегмента стены, прежде чем
свалиться без сил, - но и этого было мнговато.

Вдруг он увидел меня. На губах у него была пена, он взревел и
помчался ко мне. В ту же секунду я вновь обрел способность двигаться и в
ужасе бросился к ближайшему боковому ответвлению. Голос впереди меня
шептал:

- Сюда по коридору, сюда по коридору.

Я без промедления следовал за ним. У меня за спиной сомкнулась
шумовая завеса. Чтобы обмануть безумца, сбить с моего следа, вокруг
засновали десятки акустических фантомов, повторяющих звуки моих шагов. По
коридорам пронесся крик, полный боли, видимо, сумасшедший только теперь
окончательно обессилел. И точно. Маленький роботомобиль медслужбы с
быстротой молнии пролетел слева направо через мой коридор. "Он может быть
доволен, что приступ прошел, - подумал я, наверняка он принимал участие в
каком-нибудь сборище, слишком долго был в тесном контакте с людьми, тут у
любого нервы не выдержат. Но время от времени нам бывает необходимо
ощутить, что мы находимся среди массы, среди других людей. Разве сам я -
дней эдак двести назад - не побывал на каком-то сборище, не орал вместе с
остальными, задевая их своими локтями? Вероятно, пройдет еще несколько
столетий, прежде чем человек окончательно привыкнет к новому образу жизни
в раздробленном обществе".

Символ на двери, перед которой я сейчас стоял, означал, что номер
свободен, с меня было довольно сегодняшних премен, я вошел внутрь. Это
было жилье шестого типа: круглое основное помещение, овальный санузел,
терминал, встроенный в стену, шестиугольные дополнительные комнаты. Я
сорвал с себя пропитанный потом комбинезон, бросил его в мусоропровод,
быстро принял душ и почувствовал, что хочу есть, как, впрочем, и следовало
ожидать. "Кресло для обеда!" - приказал я, и оно подкатилось к моим ногам.
Теперь, после утомительного путешествия, у меня был отличный аппетит,
поэтому, пробежав пальцами по клавишам блока управления, я заказал
роскошный обед и соответствующий инвайренмент. Я сидел за столом,
ломившимся от яств. На золотых тарелках лежали груды экзотических фруктов
и горы мяса: индейка, филе лося, бараний окорок. Свет люстр отразился в
зеркалах стиля борокко, и зазвучала торжественная музыка: Вивальди.

Я начал есть, обмакнул в пряный соус кусок нежного мяса, положил на
него сверху дольку мандарина. Вкус был изумительный. Я набил рот едой,
жевал, испытывая полнейшее наслаждение. К сожалению, я не смог одолеть
больше ничего, кроме птичьей ножки и нескольких кусочков того да другого
блюда. Еще я выпил бокал янтарно-желтого вина, затем отодвинул от себя
тарелку. Инвайренмент растаял, стол отправился туда, откуда явился,
чувство наполнения в желудке почти сразу же исчезло. Легкоусвояемая,
синтезированная пища уже переварилась.

"Поднимайся, - сказал я самому себе, - займись чем-нибудь.
Давай-давай, берись за работу". Я расположился в автоматическом кресле,
ощутил под своими пальцами хорошо знакомую клавиатуру. Комната со всем,
что меня окружало, исчезла, я погрузился в мир формул и символов. Справа -
зеленая стена уже доказанных теорем, слева - оранжевый хаос проблем, прямо