Гарри ТОРТЛДАВ

ИМПЕРАТОР ДЛЯ ЛЕГИОНА

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЗОЛОТАЯ МОНЕТА

Римляне уходили все дальше на восток от места рокового сражения, где
Император потерял свою жизнь. Путь их был долгим и мучительным. Стояло
жаркое лето, и земля, по которой они шли, была сухой и горячей. Впереди
перед ними появлялись и исчезали миражи. Озера предательски обещали воду и
так же быстро пропадали в воздухе, как и возникали, и вместо глубоких
водоемов перед римлянами снова была только растрескавшаяся грязь и песок.

Конные отряды каздов постоянно крутились рядом и шли по их следам,
готовые растерзать отставших. Скаурус все еще держал в мешке отрубленную
голову Маврикиоса Гавраса - единственное доказательство того, что
Император действительно погиб. Думая о хаосе, в который может погрузиться
Видессос после смерти Императора, он решил, что лучше всего сумеет таким
образом удержать фальшивых претендентов на престол, если им вздумается
назвать себя Маврикиосом. Подобное уже случалось, и у трибуна были
основания полагать, что и в Видессосе найдутся проходимцы и авантюристы,
которые будут любыми путями рваться к власти.

- Какая жалость, что меня не было рядом, когда этот паук Авшар принес
тебе свой трофей, - сказал Виридовикс Скаурусу. Его латинская речь звучала
мягко, окрашенная певучим кельтским акцентом. - Я бы тоже бросил ему
хороший подарок.

В полном соответствии с жестокими обычаями своего народа, кельт все
еще носил на поясе отрубленную голову врага. В другое время Марк
возмутился бы подобным варварством, но теперь он слишком устал, чтобы
спорить.

- Да, неплохо было бы тебе оказаться рядом.

- Ублюдку-колдуну это дало бы некоторую пищу для размышлений, -
вмешался Гай Филипп. Обычно старший центурион готов был пререкаться с
Виридовиксом по любому поводу, но сейчас их объединяла ненависть к
князю-колдуну.

Марк поскреб заросший густой щетиной подбородок. Как и большинство
римлян, он привык аккуратно бриться в этой земле бородачей, но в последнее
время у него не было ни одной свободной минуты. Он выдернул из усов волос,
и тот блеснул золотом в лучах солнца. Хотя трибун был родом из Медиолана,
что находился в Северной Италии, в его жилах, несомненно, текла кровь
северян-варваров. В армии Цезаря в Галлии над ним часто подшучивали,
утверждая, что внешностью он очень смахивает на кельта. Видессиане нередко
принимали его за халога, многие солдаты-наемники из этой страны променяли
свою холодную родину на Видессос, где несли службу.

Горгидас работал неутомимо, перевязывая раненых, меняя повязки и
раздавая мази и те немногие лекарства, которые еще сохранились в его
аптечке. Несмотря на то что и сам он был ранен, смуглый худощавый грек
старался забыть о своей боли, чтобы облегчить страдания других.

Защищенные легкой кавалерией катришей, легионеры шли на восток, к
городу Клиат. Они старались идти как можно быстрее, во движение их сильно
замедляли раненые.

Если бы Марк находился на территориях, подвластных Риму, он
продвигался бы к северо-западу, чтобы присоединиться к правому флангу
разбитой имперской армии. Это имело стратегический смысл, так как часть
армии, возглавляемая Туризином, братом Императора (нет, теперь уже самим
Императором!), отступила с поля боя в полном порядке. Но в Видессосе Марк
был не просто офицером легиона с обычными для военного трибуна
обязанностями, он был наемником. И ему приходилось учитывать, что семьи
легионеров проделали путь из столицы в Клиат и остались в этом
васпураканском городе, служившем базой для армии Императора в последней,
роковой для Маврикиоса военной кампании. Римляне могли не подчиниться
приказу, если бы трибун решил отступать, не заходя в Клиат. А в Клиате на
его отряде повиснут сотни беженцев, хватаясь за него, как утопающие за
обломки корабля. Впрочем, несмотря на стратегическую целесообразность, он
и не думал отдавать такого приказа, поскольку Хелвис, носившая под сердцем
его дитя, тоже осталась в Клиате.

Неизвестность и неопределенность мучили легионеров не меньше, чем
налеты каздов. Насколько было известно Скаурусу, завоеватели вполне могли
взять штурмом Клиат и перебить или захватить в рабство всех, кто находился
в городе. Даже если этого еще не произошло, в город уже, вероятно, прибыли
беженцы и сообщили горькую весть о катастрофе, постигшей видессианскую
армию. И одной этой новости было довольно, чтобы население города
двинулось на восток, а это, возможно, еще опаснее, чем оставаться за
стенами Клиата. Марк все время думал о том страшном, что могло случиться с
его женой: Хелвис погибла, Хелвис в плену у каздов, Хелвис с трехлетним
Мальриком пробирается на восток через враждебные земли... Не говоря уже о
том, что она была беременна...

Когда до Клиата оставалось не более одного дня пути, к трибуну
подъехал конный разведчик.

- С востока к нам приближается всадник, - доложил он. Его жесткий
катришский акцент был очень необычен, и Марк с трудом понимал его,
видессианский язык трибуна и без того был далек от совершенства.

- С востока? Одиночный всадник?

Катриш развел руками.

- Судя по всему, да. Он был очень встревожен и укрылся, как только
увидел нас. Я думаю, это васпураканин.

- Неудивительно, что он испугался. Издали вы очень похожи на каздов.

Захватчики грабили и жгли Васпуракан уже много лет, и местные жители
ненавидели даже их внешний облик. Предки катришей произошли от таких же
кочевников, что и казды, и несмотря на то что катриши переняли многие
обычаи видессиан, выглядели они похожими на своих сородичей.

- Доставь его сюда в целости и сохранности, - распорядился Марк. -
Любой, кто настолько дерзок, чтобы двигаться на запад, в то время как все
бегут на восток, должен иметь для этого важные причины. Возможно, он
спешит к нам с вестями из Клиата, - добавил трибун, и внезапно в его душе
поднялась горячая волна надежды.

Катриш радостно гикнул, махнул рукой и поворотил своего коня.

Скаурус не ожидал, что разведчик вернется так скоро: тому, кто одет в
козьи шкуры и кожаную куртку кочевника, будет нелегко убедить
васпураканина в дружеских намерениях. Трибун не мог скрыть удивления,
увидев рядом с возвращающимся катришем еще одного всадника - даже на
расстоянии он узнал знакомую фигуру васпураканина. Однако, прежде чем Марк
успел что-либо сказать, Сенпат Свиодо радостно закричал и пришпорил
лошадь.

- Неврат! - воскликнул васпураканин. - Ты что, сошла с ума, что
разъезжаешь одна по этим диким местам?

Всадник соскочил с коня и обнял Свиодо. Катриш уставился на них в
изумлении, челюсть его отвисла. В просторной походной одежде, в кожаной
треугольной васпураканской шапке, скрывшей длинные черные волосы, Неврат
была удивительно похожа на молодого воина, и выдать ее могло разве что
отсутствие бороды. На поясе девушки висела кривая сабля, из-за спины
выглядывал лук и колчан со стрелами.

Сенпат Свиодо быстро заговорил с женой на своем гортанном языке, и
они двинулись навстречу легионерам. Катриш следовал за ними, изумленно
качая головой.

- Твой разведчик отнюдь не глуп, - по-видессиански сказала Неврат,
поравнявшись со Скаурусом. - Сначала я приняла его за казда, хотя он и
кричал: "Друзья!" Тогда он крикнул: "Римляне!", и я сразу поняла, что он и
вправду не шакал с запада.

- Я рад, что ты доверилась ему, - ответил Марк. Трибуну нравилась
живая, горячая девушка, и он был не одинок в дружеском чувстве к ней -
многие римляне приветствовали ее криками, узнав, кто она такая. Неврат
радостно улыбнулась, открыв в улыбке белые зубы, а Сенпат Свиодо
прямо-таки лучился от радости, видя свою возлюбленную рядом. Вопрос,
который он задал, у многих вертелся на языке, в том числе и у трибуна.

- Во имя Фоса, Неврат, почему ты оставила Клиат? Неужели город пал?

- Когда я вчера вечером отправилась в путь, он еще держался, -
ответила она.

Из уст стоявших рядом римлян вырвался крик облегчения, но лица их
помрачнели, когда девушка добавила:

- В городе все словно с ума посходили, такого я еще не видела.

Гай Филипп кивнул, будто услышав подтверждение своих мыслей:

- Все были в панике, когда до вас дошла весть о разгроме, не так ли?

Ветеран выглядел невозмутимым: побед и поражений он видел больше чем
достаточно, и последствия их были ему известны.

Римляне окружили Неврат, расспрашивая ее о своих женах и семьях, на
что та отвечала:

- Когда я уезжала из города, у них все было благополучно. Большинство
ваших подруг - разумные женщины и, думаю, они найдут в себе достаточно
мужества, чтобы удержаться от бегства.

- Неужели из города бегут? - спросил Скаурус и вздрогнул.

Неврат поняла причину его страха и быстро успокоила трибуна:

- Марк, Хелвис знает, что такое война. Она просила меня сказать тебе,
что останется в Клиате до того, как первый казд перевалит через крепостную