Михаил Петрович Арцыбашев

Куприян

Собрание сочинений в трех томах. Т. 1. М., Терра, 1994.

OCR Бычков М.Н.

I

Куприян устал и обмок.

Ноги его бессильно расползались по скользким мокрым кочкам; сапоги
намокли, облипли грязью с сухими листьями и стали пудовыми. Куприян с трудом
вытаскивал их из липкой, жирной грязи.

Куприян был голоден и не спал прошлую ночь; в голове у него шумело, над
глазами висела какая-то неприятная тяжесть. К этим ощущениям присоединялось
еще и постоянное смутное сознание опасности, стоящей за плечами.

Куприяну было скверно, как бывает скверно отощалому волку, которого
начинают травить со всех сторон.

Небо обложило еще со вчерашнего дня, и все время шел дождь. В лесу было
темно и сыро, как в погребе. Еле-еле можно было различить тонкие белые
стволы березок, сквозь жидкую осеннюю листву которых, тихо шурша,
непрестанно пробивался мелкий назойливый дождик. Вверху было темно, пусто и
холодно, внизу - мокро и тоже холодно. От мокрых деревьев, мокрой земли и
моросившего в воздухе дождя получалось одно общее впечатление мокрого
холода.

Куприян почти ощупью пробирался вперед, то и дело скользя с пригорков и
бухая по колено в глубокие рытвины, наполненные холодной водой. Он шел молча
и усиленно сопел носом, думая, машинально и тяжело, как больной, только о
том, чтобы поскорее добраться в село Дерновое, лежавшее версты за четыре от
места, где он шел. Куприян не знал этого и думал, что он гораздо ближе к
селу.

Мысли у него были спутаны и неясны: то мелькал в них кусок хлеба,
которого хотелось Куприяну, то вырастала смутная тревога, туда ли он идет.
Потом все смешивалось и оставалось одно тупое ощущение усталости.

Вдруг впереди послышались какие-то звуки, едва слышно пробивающиеся
сквозь шум дождя. Казалось, что кто-то осторожно постукивает палкой по
стволам берез.

Куприян насторожился.

Звуки приближались и становились яснее. Скоро Куприян разобрал
осторожный стук колес по корням и тихое пофыркивание лошади.

В этом месте деревья быстро редели и жалкими группами и одиночками
тонких, чахоточных березок и осинок разбегались по широкой просеке, конец
которой тонул за дождем и темнотой.

Снизу просека была сплошь покрыта молодой и сильной зарослью дубов,
елочек и свежих беленьких березок. Отсюда было видно небо, с которого
неустанно моросил невидимый дождик. Здесь было гораздо светлее; стволы
березок явственно белели и казались тоненькими живыми существами. Куприян
мог различить расплывающуюся в темноте фигуру лошади, шагом бредущей в
стороне от дороги, прямо по зарослям и кустам. За лошадью неопределенно
мерещилась телега и тощая длинная фигура мужика, неподвижно сидящего на
телеге свесивши ноги. Телега сворачивала все дальше и дальше от дороги, к
лесу, прямо по тому месту, где, притаившись за елкой, стоял Куприян.

- Эх! - неопределенно крякнул он, присмотревшись, и, сразу шагнув из-за
елки, схватил лошадь за челку.

Та нисколько не удивилась, мотнула головой и стала, ласково
принюхиваясь к Куприяну.

- Ну, ну... Чаво ты? - пробормотал мужик, сидевший в телеге.

- Чего шляешься? - в свою очередь спросил довольно дружелюбно Куприян.

- Я, ваше скородие, сам по себе, заговорил мужик необыкновенно хриплым
и дрожащим фальцетом, - а ежели насчет лесу, то есть так... как перед богом,
потому я, значит... по своему делу, а не то что...

- Эх, ты... "ежели насчет лесу", - передразнил его Куприян. - На воре
шапка горит! Черта мне в твоем лесе, руби хоть весь... Жертвую!..

Куприян засмеялся.

Мужик недоумело молчал, неподвижно сидя на телеге.

- Из села? - спросил Куприян. - Ишь ночку выбрал! Или с вечера в кустах
хоронился? Ах, ты...

- Ну, ну... Чаво ты! - заговорил мужик и тронул вожжи. - Но!

- Тпру! - осклабясь, тпрукнул Куприян.

- Но!

- Тпру!..

Лошаденка сбилась и бестолково замоталась на одном месте, перебирая
нотами по грязи. Мужик помолчал.

- Ну, ты... Пусти, что ль! - озлился он вдруг.

- А то что? - весело спросил Куприян, очень довольный, что он не один в
лесу.

- А то того, ежели... видишь топору? Ну!..

- Ишь ты, какой страшный! Дурья ты голова, Игнат, своего не признал...

Мужик встрепенулся.

- Ты?

- А то нет?..

- Неужели Купря?..

- Он самый и есть! - осклабился Куприян и, бросив лошадь, начавшую
щипать какие-то листики, подошел к телеге.

Мужичонко ужасно обрадовался.

- Купря и есть! Я смотрю: кой черт балует? А оно - Купря, Куприян,
черт!..

- Так топор, говоришь? - спросил Куприян, ухмыляясь так, что в темноте
сверкнули его зубы.

- Ну тя к лешему!.. Топор... запужал вовсе. Я думал - што? А оно -
Купря... Куда несет?

- На село.

- А для ча?

- Старшину давно не видал, соскучился...

- Вре, - недоверчиво протянул мужик и, вдруг сообразив, ударил себя
обеими руками об полы и захохотал: - Ну тя к лешему! Балагур...

- Ну, ну... Хохочи у меня! - оглянувшись, прикрикнул Куприян. - Вот
услышит Вавилыч, он те даст... Лошаденка-то, чай, одна...

- И что ты! - испугался мужик и замолк. Опять стало слышно, как дождь
шуршит по листьям, точно по всей просеке кто-то осторожно пробирается сквозь
кусты.

- То-то... потише, говорю. Долго ли...

Мужик инстинктивно подобрал вожжи и тронул лошадь мимо Куприяна.

- Стой, черт! Стой, говорю...

- Чаво!

- На деревне тихо? - спросил Куприян.

- Урядник наезжал, - почесываясь, сказал мужик. - Опосля становой...
Поспрошал кой-кого. Меня спрашивал.

- Ты что ж?

- Что я... ничаво. Мое дело сторона. Увели точно у господина земского
начальника дошадей, про то слыхал, но, одначе, не знаю... Однова ткнул в это
место. "Пошел, - говорит, - сам вор, вора и покрываешь".

Куприян помолчал.

- А Ваську видел?

- Третьего дни на огороде у Федора Кривого водку пил, а как услышал,
что становой, сейчас шиганул в лес... Только его и видели...

Оба замолчали. Куприян задумался, поводя широкими плечами.

- Ну, прощай, Купря! - сказал мужик.

- Прощай, - рассеянно ответил Куприян.

Мужик, которого звали Мозявым и который был самым захудалым мужиком в
селе, и не думал, однако, трогаться с места. Лошаденка понуро щипала молодые
побеги; Куприян задумчиво поглядывал на небо, соображая, что если наезжали
урядник и становой, то не сегодня завтра надо ждать обыска и облавы. Мозявый
тупо смотрел на Куприяна, моргая подслеповатыми глазками. Дождь все шуршал,
шуршал тоскливо! По временам по лесу пробегал ветер. И тогда таинственный
протяжный гул заглушал шуршание дождя, но потом опять начинался его тягучий
шепот.

- Ты что? - спросил, очнувшись, Куприян. Мозявый вдруг оживился.

- А ты вот что, Купря, - быстро заговорил он, - ежели насчет бабы, так
я тебе говорю - боюсь!..

- Что? - неласково переспросил Куприян.

- Егор домой пришел! - выпалил Мозявый.

Куприян невольно выпустил из рук вожжу, которую захватил было опять,
без причины снял шапку, опять надел ее и пробормотал спавшим голосом:

- Вре...

- Правильно говорю, - с чувством возразил Мозявый. - Зачем врать? Я
тебе, Куприян, бестолковый человек, правильно говорю: пришел седни и бабу
бил... Матрену!

- Бил? - машинально переспросил Куприян.

- Смертным боем! - с форсом ответил Мозявый. Куприяна передернуло,
точно ему сразу стало холодно.

Мозявый захлебнулся от возбуждения.

- Насмерть бил! "Чей парнишка?" - спрашивает... это Федька-то! "Какой,
- говорит, - парнишка? Какая причина парнишке быть... - Федьке то есть... -
ежели твой законный муж то есть пять лет в отсутствии?" Бил бабу оченно.

Мозявый покачал головой.

- Ну? - хрипло протянул Куприян.

- Ну, Матрена и повинилась: так и так, мол... Потому то есть парнишка,
а парнишке без причину никак быть невозможно. Ежели он точно пять лет...