read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com

АВТОРСКИЕ ПРАВА
Использовать только для ознакомления. Любое коммерческое использование категорически запрещается. По вопросам приобретения прав на распространение, приобретение или коммерческое использование книг обращаться к авторам или издательствам.


Алексей Слаповский


Гибель гитариста



© Copyrigh Алексей Слаповский, 1995
OCR: David Varshavsky

Повесть
В городе Саратове, на улице Ульяновской, в ночь с пятнадцатое на
шестнадцатое июля одна тысяча девятьсот девяносто четвертого года, в два
часа ночи в саду собственного дома номер тридцать три был найден мертвым
Денис Иванович Печенегин, сорока трех лет, гитарист.

1
Из тех, кто был у Дениса Ивановича в ту ночь, первым, пожалуй, следует
назвать самого верного его ученика и пламенного поклонника ДИМУ ГУЛЬЧЕНКО.
Он был у него и накануне - как, впрочем, и еженощно до этого, легко
переходя потом в бодрый день, потому что умел не спать и пять, и шесть суток
подряд: ему жаль было.
Дима прожил на свете двадцать три года, и если большинство из нас
склонно упиваться прошлым или грезить о будущем, то Дима полонен настоящим
днем, но не деловито-насущно, а поэтически, эмоционально - до странности
даже. Зачем ему спать? - происходящее и без того кажется ему нереальным,
неправдоподобным, снотворческим.
При этом он очень хорошо различает сложности жизни. Он даже согласен
допустить, что она еще сложней, чем это можно представить, вообразить и
осмыслить. Но у него слишком развиты слух, зрение, обоняние и прочие органы
чувств. Всякое услышанное слово он воспринимает остро и болезненно, он
взахлеб слушает любого человека, кто бы ни говорил, сам процесс речи
изумляет его, он с таким удивлением смотрит в рот говорящему, словно тот
некий инопланетянин, которого он никак не должен понимать и даже вообще
слышать в силу иной частоты звука, - но вот ведь слышит, понимает! Точно так
же и многое видимое для Димы - невероятно. Он способен час, и два, и три
торчать перед скромным девятиэтажным домишкой, не в силах постичь, как стоит
эта махина, как не повалится тысячетонная груда, как помещается в нее
столько людей, он размышляет, сколь велик гений человека, научившегося
возводить подобные сооружения. Когда в Саратове построили первый
восемнадцатиэтажный дом, он специально поехал на окраину и полдня провел
там, задрав голову и восхищаясь железобетонной чудовищной башней. Нет, он не
такой дурак, чтобы не беспокоиться о людях, которым, возможно, не так уж
хорошо жить в этом доме, он знает, что бетон для жилья вреден, что
отрываться от земли на высоту для человека тоже плохо: не иметь возможности,
выйдя за порог своего жилья, ступить босой ногой на землю -
противоестественно. Дима знает это и, восхищаясь, грустит, но восхищение все
же сильнее грусти. Он видел, конечно, по телевизору и в кино, что есть дома
(и природа - о которой отдельный разговор) несравнимо пышнее - небоскребы,
воистину скребущие небо; Дима часто представляет, как Земля, вращаясь в
неподвижном окружающем небе, оставляет домами на небе царапины - легко
заживающие, как царапины на воде, - и этим его представлениям не мешают
сведения из школьных учебников; пусть там больше правды, рассуждает он, но у
меня своя правда, с которой мне интересно жить, - и я ведь не причиняю этой
своей правдой никому зла?! (Кстати, на призывной предармейской комиссии он
подробно высказал эти мысли заинтересовавшемуся им члену комиссии -
невропатологу. Тот долго молчал, а потом, глядя в голубые глаза Димы,
произнес непонятные слова: "Забьют тебя, парень!" - и в результате Дима
получил вечное освобождение от армии с диагнозом: патологическая
впечатлительность. Ну или что-то в этом роде. Или вам точность нужна? Ну,
параноидальная шизофрения. Легче вам от этого? Суть в том, что по сути Дима
был здоров. Не меньше нас с вами.)
Итак, он видел многое по телевизору и в кино, в которое, правда, не
ходит, но телевизор и кино - отстраняют, как и фотографии, и открытки, Дима
равнодушен к этим изображениям, его волнует лишь то, с чем непосредственно
соприкасается его взгляд. Он мог бы поехать в Москву, например, где хоть и
не западные, а все же почти небоскребы, - но боится. Он боится потерять в
чужом городе сознание от восторга и переполненности души. Тут ведь не в
одних домах дело: люди еще. Дима не представлял, как он сумеет быть в
многотысячном скоплении людей, у каждого из которых - своя речь, свое лицо,
каждого хочется рассмотреть и послушать! Да он свихнется просто, он в
обморок упадет - как и случилось с ним в детстве, когда он впервые оказался
с отцом на ноябрьской демонстрации. Отец нес его на плечах, гордясь им и
своей отцовской силой, мама шла рядом, улыбаясь, вокруг было все пестрое,
громкое, люди пели и даже плясали, да еще чей-то голос раздавался с неба
оглушительно. "Ба-ра-бу-бе ба-бу ба-бе-би ба-би-бу-бу-бу-бу бе-бу-бип!" -
кричал голос огромные слова, которые оглушенному Диме перестали быть понятны
- и люди взрывались:
"Ураааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа..."
Головой вровень с сидящим на отце Димой шел долговязый хмельной
человек, он шел с подругой, которая была где-то внизу, и для ее удовольствия
кричал дольше всех; народ, рявкнув, умолкал, а он все тянул еще свое
"аааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа" - и люди, поняв его
игру, смеялись, и некоторые включились и тоже стали тянуть "ааааааааааааааа"
как можно дольше, но долговязый неизменно побеждал, игра разрасталась, и вот
уже все кричали, надрываясь, даже приседая в натуге, чтобы выдавить из себя
вместе с остатками воздуха остатки звука:
"Ураааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа..." - и вот тут-то Дима и
потерял сознание и стал падать с отца, который, слава Богу, успел подхватить
его - а если бы не успел, Дима мог бы стукнуться головой об асфальтовую
площадь до смерти, и отец Димы проклял бы тогда и ноябрьский революционный
праздник, и вообще все эти дурацкие советские праздники, он разочаровался бы
в социализме, о коммунизме уж не говоря, он стал бы пить, он разошелся бы с
женой, матерью Димы, потому что второго такого она ему не родит, он явился
бы однажды на ноябрьскую демонстрацию пьяный и на глазах милиции показал бы
начальственной толполюбивой трибуне нецензурный жест, его схватили бы, а он,
радостный, полез бы драться с милицией, виновной тоже, естественно, в его
покалеченной жизни, - и сел бы после этого в тюрьму и погиб бы там, - но
отец успел подхватить Диму - и даже не испугался, потому что Дима от падения
тут же пришел в себя, отец и не заметил, что он терял сознание, спросил
только: "Ты чего?" - "Пешком хочу", - сказал Дима. И отец остался счастлив,
не разошелся с женой, не сел в тюрьму, разочаровался же в социализме и
коммунизме гораздо позже, по мере того, как и все прочие разочаровались, -
он, впрочем, этого почти даже и не заметил, так как занят был более важными
делами: после Димы у него родилась Настя, после Насти Оля, после Оли Катя и,
наконец, пятым был Олег, которому сейчас всего три года. Скорее всего,
именно от отца Дима перенял этот неуемный интерес к процессу жизни, правда,
у него он был направлен в другую сторону и детей, например, он не хотел, ему
достаточно было младших сестер и брата. Семья жила трудно, но дружно в
большой квартире, специально соединенной из двух в большом типовом доме -
городское начальство пошло навстречу ввиду такой чрезвычайной (для города
Саратова) многодетности, подстегнутое, по правде говоря, статьей в газете,
которую написал одноклассник отца Димы, ставший журналистом и изумившийся
однажды, придя в гости, в каких условиях живет семья друга детства: две
комнаты на шестерых - Олега тогда еще не было.
О семье можно рассказывать долго, мы - о Диме. И - об одной из его
сестер, Оле - но позже.
Родившись в Саратове, Дима никогда и никуда за его пределы не выезжал.
Он страстно любит природу, городские деревья и кусты многое говорят его душе
своими пыльными листьями, однако природы во всем ее загородном великолепии:
лес, поле, овраги - он, конечно, не вынесет, он сейчас же сойдет с ума.
А вот от музыки Дима часто плачет - и от хорошей, и, к сожалению, от
простенькой, популярной. Стоит услышать ему по телевизору: ты уехал, милый
мой, не простился ты со мной, как быть, не знаю сама, ведь я осталась одна,
- и глаза начинает пощипывать - потому что он представляет вдруг тех
покинутых и брошенных, кто слова эти воспринимает всерьез, кто со слезами
слушает глупую песню - вот за них и с ними заодно Дима и плачет...
Утром накануне этой ночи Дима, как часто с ним бывало, не спал. Он пил
чай, смотрел в окно и вспоминал, как провожал после посиделок у Дениса
Ивановича красавицу Эльвиру Нагель.
Она не местная, приехала из города Нальчика учиться в университете - и
выучилась. Домой почему-то не вернулась, снимала квартиру с телефоном -
видимо, у нее были зажиточные родители, помогающие ей издали деньгами. Дима
мог бы расспросить ее подробней, но не хотел этого, он не хотел знать о ней
слишком много. Достаточно с него сплетен, что она в годы учебы была чересчур
доброй девушкой и никому, живя в общежитии, не отказывала. Диме на эти
сплетни наплевать. Даже если это правда. Он видел в этом только лишь страсть
к жизни. Сейчас Эльвира выглядит слегка усталой и очень взрослой в свои
двадцать пять лет, гораздо старше Димы - так ему кажется. Дима любит ее. То
есть, вернее, себе он говорит, что просто немного влюблен, ведь если
окажется любовь - тогда страшно, тогда неизвестно, что делать. У него уже
было это в школьные годы. Он задыхался, он не мог поверить: вот она, рядом,
живая, можно видеть ее, слышать - сколько угодно. Заговорить же с ней не
только о любви, но даже о чем-то обыденно-школьном он не мог: немел, дрожали
руки и ноги, столбенел ум. Так и любил - издали, потом она уехала, он был
рад, надеясь, что любовь к ней, неизвестно куда уехавшей, лишит его
способности любить других. Но случилось: любя ту девочку, полюбил и Эльвиру.
Поэтому и убеждает себя во влюбленности, а не любви. Эльвира не раз говорила
ему, что провожать ее не нужно - и близко, и светло уже на улице. Как
хочешь, отвечал Дима. Ну ладно, соглашалась Эльвира. И сегодня, как всегда,



Страницы: [1] 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.