Алан Маршалл.
Мы такие же люди
волос. Его красная набедренная повязка резко выделялась на темном фоне
катера, где он стоял. Подобно заграничной наклейке на чемодане яркая повязка
наводила на мысль о пагодах, пальмах и дальнем плавании.
севере Австралии. Катер отправлялся на остров Четверга, до которого было
двадцать две мили. Он то поднимался, то опускался на волнах, набегавших из
Торресова пролива.
несколько шагов по палубе и протянул мне руку. Я заметил, что кожа на ладони
была совсем светлая. Его пальцы обхватили мое запястье, словно щупальца
обитателя морских глубин; когда я прыгнул вниз, он подхватил меня на лету.
прикрывавший трюм. Брезент тянулся до рубки.
взобрался на крышу рубки и уселся там, скрестив руки; его могучая спина
блестела под жаркими лучами тропического солнца.
вырисовывались голубые призрачные острова; над ними нависла громада кучевых
облаков - предвестников сезона дождей. Вот уже несколько дней, как эти
облака повисли над цепью гористых островов. Время от времени слышались
далекие раскаты грома, а ночью в небе вспыхивали молнии. Через несколько
недель облака затянут все небо. Налетит шквал, заставляя деревья дрожать и
гнуться, а потом прольется благодатный тропический дождь. Так здесь
наступает сезон дождей.
подставлял свой тяжелый нос набегающим волнам и принимал удары каждой волны,
словно грубоватые шлепки товарища по играм.
украшение корабля. Одна его нога свисала вниз, исчезая в открытом люке. Он
упирался подбородком в колено другой ноги.
покоилась на рулевом колесе, пальцы сжимали одну из спиц. Абориген орудовал
большим пальцем ноги с удивительной легкостью, быстро двигая им или
задерживая его в определенном положении, словно выполняя чью-то команду.
Удерживал ли он колесо от вращения, или отпускал его, - катер неизменно
противостоял натиску волн.
мимо которого лежал наш путь. Волны разбивались о скалы, под горячим солнцем
^трепетали темные тени деревьев. Остров, покрывающийся в сезон дождей
зеленью, сейчас излучал палящий зной.
корабль "Рэтлснейк". Капитан Оуэн Стэнли решил сойти на берег. Ученый Томас
Гекели рассказывает, что, когда они высадились, из зарослей выбежала нагая
белая женщина. Женщину звали Барбара Томсон. Четыре года назад она, ее муж и
еще четверо мужчин вышли в море, чтобы разыскать остов разбитого судна,
рассчитывая спасти груз. Мужчины затеяли ссору, лодка затонула у острова
Энтранс. В живых осталась одна Барбара. Ее спасли островитяне, а один из
них, по имени Борото, взял в жены.
белую женщину. Теперь остров безлюден. На родине Борото не слышится
человеческая речь. Безлюден и остров Принца Уэльского, где некогда тоже жили
люди. Опустели и все другие острова, которые лежат к северу.
наши острова, как болезнь. Они не остаются. Они приходят и уходят. А после
них приходит Смерть и поселяется среди нашего народа. Ее лицо - лицо белого
человека. Скоро на этих островах никого не останется. Тогда белые люди
перестанут сюда приезжать. Они отправятся в другие места, где темнокожие
сильны и здоровы. И темнокожие там вымрут, как мы".
Сто лет назад, когда здесь жил Борото, Энтранс мог говорить устами его
племени. Словно погруженный в тяжелое раздумье, остров не видел нашего
катера, уверенно рассекавшего волны.
встал на дыбы, как лошадь. Я уцепился за поручни. Катер тяжело
приподнимался, неохотно преодолевая сопротивление ветра и свистящих волн,
затем скользил вниз, на мгновение замирая в голубовато-зеленых впадинах
моря.
рубки все в той же позе и напряженно смотрел перед собой, остерегаясь рифов
и мелей. Он казался олицетворением той силы, которая заставляла нас
скользить по волнам; он словно управлял и ветром и морем.
вверх подобно ястребу. Его коричневый торс и красная набедренная повязка
раскачивались на фоне облаков, как если бы он сражался с насыщенным влагой
ветром. Затем катер скользил вниз, и рулевой, мелькнув на фоне мангров
{Мангровые леса, или мангровы, - растительность низменных, затопляемых
тропических побережий. Характерная особенность мангров - наличие
разветвленных, погруженных в ил корней. Наиболее распространенное растение
мангров - ризофора (Rhizophora mucronata). - Здесь и далее прим. ред.},
окаймлявших остров Хорн, раскачивался внизу, на фоне морской синевы.
движениям катера; если его могучие мускулы перестанут напрягаться, судно
перестанет двигаться вперед. Но нет - он неподвижно сидел на своем месте с
невозмутимым видом. Когда он взмывал над гребнем волны, на него обрушивался
дождь белых брызг. Мы вошли в пролив Боут между островами Хорн и Принца
Уэльского, где ветер уже не подстегивал обессилевшие волны. Они устало
катились, сталкивались друг с другом и откатывались назад. Катер легко
рассекал их.
вытянувшись волнистыми линиями; временами они исчезали в бурлящей пене.
поросль висела над поверхностью моря на корнях. Между рядами деревьев
протоки выносили в море ил. На образовавшихся отмелях виднелись следы
крокодилов.
пристани толпились островитяне в военной форме - в рубашках и шортах цвета
хаки. Офицер, встречавший меня на пристани, был невысокого мнения об
австралийских писателях, которые ненадолго приезжают в тропические районы
Австралии, а по возвращении делятся своими впечатлениями с читателями.
сели в джип. - Что ж, читал я писания ваших коллег про стройные пальмы над
золотыми пляжами, синее море и прекрасных девушек-туземок. Если бы вы тут
пожили лет двадцать, то не стали бы писать подобной чепухи.
лихорадка и насекомые, набрасывающиеся на вас, как только вы высунете нос
из-под сетки.
красный жасмин. Опавшие лепестки покрыли землю густым ковром, воздух был
насыщен их ароматом.
широкие окна был виден отлогий берег моря, поросший кокосовыми пальмами.
Волны прилива быстро набегали. Пенящаяся вода заливала буй.
хорошо их знаю. Вот мы с вами сидим и истекаем потом; сегодня ночью
задохнешься, даже если ничего на себя не натянешь, кроме сетки от москитов.
Вас сейчас качало на катере под палящим солнцем. Я пересекал этот отрезок
моря не менее сотни раз, я-то знаю, что это скучное, утомительное
путешествие. По всей вероятности, вернувшись домой, вы объявите себя
специалистом по морскому плаванию на остров Четверга. Вы опишете его, а люди
прочтут и скажут: "Ах, какая прелесть!" Все вы, писатели, говорите неправду.
смотрим на вещи разными глазами.
рассказал ему о своих впечатлениях.
австралийцах.
Мы-то понимаем, что они дикари. Единственный понятный туземцу язык - это
язык плетки. Они отъявленные лентяи. Сколько ни положишь труда на их
воспитание, в душе они всегда останутся дикарями.