read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com

АВТОРСКИЕ ПРАВА
Использовать только для ознакомления. Любое коммерческое использование категорически запрещается. По вопросам приобретения прав на распространение, приобретение или коммерческое использование книг обращаться к авторам или издательствам.


Марсель Пруст


Обретенное время



Перевод Алексея Година (a_godin@mail.ru)
Редактор Ирина Василевская
Комментарии Ирины Василевской и Алексея Година





Впрочем, мне и не стоило бы останавливаться на жизни возле Комбре, -- это
случилось, быть может, как раз в то время, когда я вспоминал о Комбре крайне
редко, -- если бы мне не встретилось там, пусть и несколько предварительное,
подтверждение мыслей, впервые пришедших на ум на стороне Германтов, а также
других, посетивших меня на стороне Мезеглиза1. Вечерами я возобновил, -- правда,
теперь в другом направлении, -- послеполуденные прогулки, которые мы совершали
некогда из Комбре к Мезеглизу. В Тансонвиле ужинали в тот час, когда в Комбре, в
те времена, давно уже спали. Из-за жары, и потому что во второй половине дня
Жильберта рисовала в дворцовой часовне, мы выходили только часа за два до ужина.
Былое удовольствие -- созерцать на пути домой пурпурные небеса, окаймляющие
кальварий2, купаться в Вивоне, сменилось во мне иным -- удовольствием прогулки в
подступающей ночи, когда в деревне уже никого не встретишь, лишь голубоватый,
неправильный и подвижный треугольник возвращающегося стада овечек. С одной
стороны поля догорал закат, над другой уже светила луна; вскоре та и другая были
залиты ею. Иногда Жильберта дозволяла мне пройтись в одиночку, и я устремлялся
вперед, оставляя тень позади, подобно лодке, плывущей сквозь волшебные
пространства; но обычно она меня сопровождала. Довольно часто мы ходили по тем
же местам, где я гулял в детстве; однако я чувствовал, -- и гораздо сильнее, чем
когда-то на стороне Германтов, -- что, быть может, я никогда не смогу писать;
ощущение, что мое воображение и чувствительность притупились, добавлялось к
этому чувству, потому что Комбре не вызывало во мне интереса. Меня разочаровало,
что былые годы практически не оживали во мне. С края бечевой полоски3 Вивона
казалась мне узкой и некрасивой. Не то чтобы меж тем, что сохранила моя память,
и тем, что я видел теперь, было много отличий в деталях. Но поскольку я жил
вдалеке от мест, которые мне довелось посетить снова уже в совершенно отличной
жизни, между ними и мною не было никакого соприкосновения, из которого
рождается, еще до того, как заметишь это, мгновенная, восхитительная и
всеобъемлющая вспышка воспоминания4. Я грустил, не понимая ее природы, мне
казалось, что моя способность к чувству и воображению, должно быть, настолько
ослабла, что я уже не испытываю радости от этих прогулок. Жильберта, понимавшая
меня еще хуже, бередила мою печаль, разделяя мое удивление. << Неужели вас не
волнует, -- спросила она, -- та тропка, по которой вы уже когда-то карабкались?
>> Но и сама Жильберта так сильно изменилась, что не казалась мне больше
прекрасной, да теперь она и не была такою. По ходу прогулки надо было то
подниматься на холмы, то спускаться по склонам, я видел, как всг изменилось. Мне
нравилось болтать с Жильбертой. Однако, не обходилось без затруднений. Многие
люди состоят из нескольких несовместимых слоев -- характера отца, характера
матери; мы сперва натыкаемся на один, затем на другой5. Но на следующий день
порядок наслоения их друг на друга опрокинут. И в конечном счете неясно, которая
перевесит, которая определит расположение частей. Жильберта была похожа на те
государства, с которыми не решаются вступать в союз, потому что там слишком
часто меняют правительство. Но это в корне неверно. Память существа самого
последовательного бережет в нем своего рода тождественность и не позволяет
изменять обязательствам, которые хранит ум, -- даже если оно под ними и не
подписывалось. Что до ума Жильберты, то, хоть и не без некоторых несуразностей,
доставшихся в наследство от матери, ум ее был весьма не слаб. Но, -- и это не
относилось собственно до ценности ее ума, -- помнится, по ходу этих разговоров
на наших прогулках, несколько раз она сильно меня удивила. Впервые, когда
сказала мне: << Если б вы не были голодны, и если б не было уже поздно, то мы
сейчас свернули бы налево, там взяли вправо, и менее чем через четверть часа
были у Германтов >>. С тем же успехом можно было сказать мне: << Поверните
налево, затем возьмите вправо, и вы прикоснетесь к неосязаемому, вы достигнете
недостижимость, о которой на земле только и было известно, где она, в какой она
( я и сам-то думал, что смогу узнать об этом только у Германтов, -- и, в
какой-то мере, я не ошибся ) "стороне" >>. Еще меня удивили "истоки Вивоны",
представлявшиеся мне чем-то из того же неземного ряда, что и Врата Адовы,
оказавшиеся всего-то квадратной лужей для прачек, бурлящей пузырями. В третий
раз меня потрясли слова Жильберты: << Если хотите, мы можем как-нибудь вернуться
к Германтам через Мезеглиз, это самый красивый путь >>, -- и все мои детские
представления перевернулись, мне стало ясно, что две эти стороны не были так
несводимы6, как я думал. Но больше всего меня удручало, сколь мало в этот приезд
я вспоминал прежние годы, что мне не очень-то хотелось заново осмотреть Комбре,
что я находил Вивону узкой и безобразной. Но как-то раз Жильберта подтвердила
мысли, посещавшие меня на стороне Мезеглиза, это случилось на одной из тех почти
ночных прогулок, хотя мы еще и не ужинали, -- но она ужинала так поздно!
Спускаясь в таинство прекрасной глубокой лощины, устланной лунным светом, мы
остановились на мгновение, будто насекомые, что вот-вот заползут в сердцевину
голубоватой цветочной чашечки. Может быть, только как обходительная хозяйка,
сожалеющая о скором вашем отъезде, желая оказывать еще более радушный прием в
понравившихся вам, как ей показалось, местах, -- словами, в коих она со светской
изобретательностью извлекала выгоду и из молчания, и простодушия, и
воздержанности в изъявлении чувств, -- Жильберта давала понять, что вы занимаете
в ее жизни только вам и принадлежащее место. Меня переполняла нежность чудного
воздуха и свежего ветерка, я внезапно излил ее на Жильберту, сказав: << Вы
недавно говорили о тропинке в гору. Как я любил вас тогда! >> -- Она ответила:
<< Почему вы мне этого не сказали? Я и не подозревала о том. Я любила вас, я
даже раза два чуть не бросилась вам на шею >>. -- << Это когда же? >> -- <<
Первый раз в Тансонвиле, вы гуляли с родителями, а я вышла навстречу; я никогда
не видела такого хорошенького мальчика. Я обычно, -- продолжала она рассеянно и
стыдливо, -- ходила с друзьями на развалины руссенвильского замка. Вы скажете,
что я была дурно воспитана, потому что там внутри в темноте игрались совершенно
разные девочки и мальчики. Служка комбрейской церкви, Теодор7 ( надо отдать ему
должное, он был очень миленький -- ей-богу, он был очень хорош!.. правда, теперь
он безобразный аптекарь в Мезеглизе ) развлекался там с соседскими
крестьяночками. Меня отпускали гулять одну, и как только я могла улизнуть, я
сразу же бежала туда. О, как я хотела, чтоб вы туда пришли; я прекрасно помню,
что у меня была только минута, чтобы намекнуть вам, чего же я хочу, -- хотя я и
рисковала, что меня заметят наши родители; я показала вам это, и так неприлично,
что мне стыдно до сих пор. Но вы зло на меня посмотрели, и мне стало ясно, что
вы не хотите >>.
И тотчас я подумал, что наверное подлинная Жильберта, подлинная Альбертина и
были такими, какими они выдали себя взглядом в первое мгновение, -- одна перед
изгородью боярышника, вторая на пляже. Это я всг неловкостью испортил, я не смог
их понять и осознал это уже слишком поздно, уже в памяти, после промежутка,
когда беседами я внушил им цельную область чувств, из-за которой они постоянно
испытывали боязнь предстать такими же разбитными, как в первую минуту. Моя
"невстреча" с ними была еще разительней, -- хотя, по правде говоря, мой провал
был не столь абсурден, -- и произошла по тем же причинам, из-за которых Сен-Лу
разминулся с Рашелью.
<< И второй раз, -- продолжила Жильберта, -- много лет спустя, когда мы
столкнулись у ваших дверей, перед встречей у тетки Орианы; я не узнала вас
сразу, или, вернее, узнала вас, не узнав, потому что мне хотелось того же, что в
Тансонвиле >>. -- << Между этим были, однако, Елисейские поля >>. -- << Да, но
тогда вы слишком сильно меня любили, и я во всем чувствовала принуждение >>.
Я не спросил ее, что за молодой человек шел с ней по Елисейским полям, -- в тот
день, когда я хотел снова с ней увидеться, когда это было еще возможно,
собирался помириться с нею, день, который, быть может, изменил бы всю мою жизнь,
-- если бы я не встретил те две тени, двигающиеся бок о бок в сумерках. Спроси я
ее, и она, наверное, сказала бы правду, как сказала бы правду Альбертина, если
воскресла. Но когда мы годы спустя встречаем женщин, которых уже разлюбили,
между нами встает смерть, будто их больше нету в живых, -- потому что само
несуществованье нашей любви делает из того, чем они были тогда, или того, чем
тогда были мы -- умерших. А может быть, она не вспомнила, или солгала бы. В
любом случае, меня это больше не интересовало, потому что мое сердце изменилось
еще сильней, чем лицо Жильберты. Теперь оно не особо нравилось мне, но главное
-- я больше не был несчастлив, я не смог бы вообразить, вспомни я об этом снова,
что это я так страдал, встретив ее, семенящую бок о бок с юношей, что это я
твердил себе: << Это конец, я больше никогда не захочу ее увидеть >>. От того
состояния души, мучившего меня в тот далекий год, ничего не сохранилось. Потому
что в этом мире, где всг изнашивается, погибает, есть еще кое-что, распадающееся
и уничтожающее себя цельнее, оставляя еще меньше следов, чем Красота -- это
Горе.
Но если меня и не удивило, что тогда я не спросил Жильберту, с кем она шла
Елисейскими полями, -- потому что я знаю уже достаточно примеров этой
нелюбознательности, сообщаемой Временем, -- то всг-таки я был несколько
озадачен, что не рассказал ей, как перед встречей в тот день продал старый
китайский фарфор, чтобы купить ей цветы ( Я спросил ее. Это была Леа, одетая
мужчиной. Жильберта знала, что та была знакома с Альбертиной, но не могла
рассказать больше. Так некоторые люди снова и снова встречаются в нашей жизни,
предвещая радость или страдание. ). А на самом деле в те печальные времена эта
мысль, что когда-нибудь я смогу без опаски рассказать ей о своем трогательном
намерении, была единственным моим утешением. Примерно год спустя, если мне
казалось, что какая-то коляска вот-вот разобьет мою, моим единственным желанием
было сохранить жизнь, чтобы обо всем этом рассказать Жильберте. Я утешал себя,
твердя: << Нам некуда торопиться, в моем распоряжении вся жизнь >>. И потому я
не хотел расстаться с жизнью. Теперь я не находил эту историю подходящей и
увлекательной темой для разговора, она казалась мне почти "забавной". <<
Впрочем, -- продолжила Жильберта, -- в тот день, когда мы столкнулись в дверях
вашего дома, вы были прямо такой же, как в Комбре, -- вы абсолютно не



Страницы: [1] 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.