read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com

АВТОРСКИЕ ПРАВА
Использовать только для ознакомления. Любое коммерческое использование категорически запрещается. По вопросам приобретения прав на распространение, приобретение или коммерческое использование книг обращаться к авторам или издательствам.


Владимир СЕРЕБРЯКОВ и Андрей УЛАНОВ


СЕРЕБРО И СВИНЕЦ



Анонс

От "первого отдела" режимного объекта до волшебной страны, населенной мифологическими созданиями, всего один шаг. И не надо думать, что это шаг в психушку - это Шаг в параллельный мир. Именно его предстоит сделать свежеиспеченному майору КГБ Степану Кобзеву, заслуженно включенному в состав ограниченного контингента советских войск. Именно ему предстоит убедиться в том, что противостоять магическим способностям аборигенов чужого мира посложнее, чем военной мощи армии вероятного противника, которому тоже не терпится насадить свободу и демократию в параллельном пространстве.

Пролог

Вызовы к начальству - это неприятность уже сама по себе! А если вызов неожиданный? И срочный? Причем начальство не родное и близкое - непосредственное, - и даже не через одну ступень, а гораздо выше?
Все эти мысли вихрем проносились в голове у капитана ГБ Степана Киреевича Кобзева, когда он поднимался по ступенькам самого "высокого" в столице дома. Как шутили препровождаемые сюда острословы: "Из кремлевских окон хороший вид на Красную площадь, а из лубянских - на Воркуту".
Не рассчитывал Кобзев оказаться здесь снова. По крайней мере, так скоро. Всего лишь три года прошло с тех пор, как он спустился по этим самым ступеням в качестве куратора проекта хи-хи на объекте ха-ха в пэ-я уго-го. Одним словом - в глубокой заднице. Чего-чего, а мест, куда можно было бы загнать проштрафившегося, на Руси всегда хватало. Спасибо уж и на том, что только в ссылку и даже звание прежнее сохранили. Не та нынче хватка. В прежние времена эхо от залпа затихало раньше, чем чернила на приговоре высохнуть успевали.
И вот - на тебе!
Кобзев в очередной раз старательно перебрал в уме все возможные причины вызова. Грешков за ним особых числиться не должно - в тихом захолустье, которое, откровенно говоря, представлял собой номерной городок, особо нагрешить было сложно, даже имея соответствующее желание. В могущие вдруг вскрыться происки враждебных разведок майор верил еще меньше, чем, например, в инопланетян и астральных духов - ибо последними усиленно занимались его соседи по городку и вроде бы даже достигли каких-то результатов. По крайней мере, более значимых в глазах руководства, чем успехи его подопечных.
Даже если какой-нибудь Джеймс Бонд и ухитрился бы проникнуть в городок, ознакомиться хотя бы с частью ведущихся там разработок и сообщить о них своим шефам - а на это, по мнению капитана, решился бы далеко не всякий психически нормальный разведчик, - встревоженное начальство, скорее всего, поспешило бы отозвать своего агента из страны, пребывание в которой так скверно сказалось на его душевном здоровье.
Но что же тогда? Что?! Что?!
Эта мысль продолжала яростно стучать в висках капитана все время, пока он шел по коридору, останавливался перед заветной дверью, суетливо поправлял галстук, делал глубокий вздох и, словно в прорубь, шагал навстречу хлынувшему из двери потоку солнечного света.
- Разрешите?
- Проходите, товарищ Кобзев.
Генерал-лейтенант КГБ Подгорных почти не изменился. Все тот же светло-серый пиджак, привезенный им в 69-м из Женевы - "или не тот, больно хорошо выглядит", подумал капитан, "кто его знает, может, он десяток таких костюмов приволок": две сигареты в пепельнице у правого локтя - их всегда было либо две, либо три, и никому не удавалось засечь момент, когда в пепельнице была только одна сигарета, равно как и увидеть сам процесс генеральского курения. Злые языки судачили, что Подгорных просто-напросто, уходя, оставляет в пепельнице одну сигарету, а пепельницу прячет в сейф, подальше от уборщиков.
И все тот же тяжелый, холодом пробирающий душу взгляд.
Зато второго присутствующего в кабинете капитан увидеть никак не ожидал.
Конечно, официальных причин, по которым генерал-майор ГШ ГРУ Богданович не мог оказаться в кабинете высокопоставленного кагэбиста, не существовало. В конце концов, одно ведь дело делаем, общее. Но каждый чуть по-своему. И все дело в этом самом "чуть".
Да и не полагается вообще-то знать капитану, кто именно этот сухопарый генерал-майор с ранней сединой в висках. Чистая случайность, что именно ему поручили тогда в очередной раз проверить личные дела сотрудников одного зарубежного посольства. Тщательно проверить.
Тогда Богданович был еще только полковником.
- Мы тут с товарищем Богдановичем изучали представленные вашими подопечными материалы. И, приходится признать, сочли себя не совсем компетентными в данной области.
Ну, еще бы, подумал Кобзев, тут даже тучные стада экспертов не помогут, потому как та теория, на которой проект, собственно, и базировался, мимоходом обрушивала парочку других, почитавшихся ныне основополагающими. А какой же ученый будет рубить тот сук, на котором сидит? Только такой псих, как Дробов.
- Самих товарищей ученых мы решили не беспокоить, - продолжил Подгорных. - Поэтому пришлось вызывать вас, товарищ капитан. Вы, так уж получилось, единственный, кто может лично растолковать нам суть проводимых в институте разработок. Ну, и при этом ответить на ряд вопросов уже нашей с вами специфики.
- Я только прошу меня заранее извинить, товарищ генерал, за допущенные неточности, - сказал Кобзев. - Все-таки я не физик и в детали проекта вникаю в той мере, в какой это требуется для проводимых мною мероприятий.
- И хорошо, - слегка улыбнулся Подгорных. - Мы ведь с Глебом Александровичем тоже не дипломированные ядерщики. Тем более в такой специфической области.
Да уж, подумал Кобзев, более специфической, пожалуй, днем с огнем не сыщешь.
- Исходным толчком для начала работ, - оттарабанил гэбист заученно, - послужило предположение профессора Дробова о том, что наша вселенная имеет двенадцатимерную структуру. При этом n-мерный континуум может быть подвергнут преобразованиям...
- Стоп, - сказал Богданович. - Я прошу простить меня, но, товарищ Кобзев, нельзя ли объяснить мне, чугунной армейской башке, еще более наглядно. Без этих... преобразующихся континуумов.
Кобзев вздохнул.
- Человеческие органы чувств, - начал он, - рассчитаны на фиксацию четырех измерений. В стандартной координатной системе их обычно обозначают икс, игрек, зэт...
- Грубо говоря, длина, ширина и высота, - кивнул Богданович. - А четвертый?
- Время, - ответил Кобзев. - Координата Тэ. Мы умеем фиксировать время - с помощью часов, и даже перемещаемся в нем, правда, с постоянной скоростью и только в одном направлении. На самом деле, согласно расчетам профессора... - Кобзев осекся, сглотнул враз набежавшую слюну и продолжил: - Так вот, теория Дробова сводится к тому, что существуют еще и другие... координатные оси. И мы можем научиться их определять и даже перемещаться вдоль них.
Кобзев замялся, тщетно пытаясь припомнить еще какое-нибудь изречение профессора, хоть немного подходящее к данной ситуации. Припоминалось мало. Будучи в нормальном состоянии, профессор Дробов изъяснялся исключительно научной заумью, причем такой, что не то что у Кобзева, а и у научного контингента - минимум кандидаты, а в большинстве своем полные доктора - начинали закатывать шарики за ролики. Будучи же пьяным - а происходило это не так уж и редко, благо доступ к чистейшему медицинскому спирту был практически неограничен (среди сотрудников проекта уже успело родиться выражение "межизмерительная трубка", применяемая для наблюдений за, соответственно, межизмерительными процессами. Вмещал сей чудо-прибор ровно ноль запятая четыре литра спирта, который в ходе опыта благополучно испарялся в загадочной межизмерительной пустоте)... так вот, будучи в подпитии, профессор принимался орать на весь корпус русско-еврейско-украинские песни. Где он их нахватался, было известно только ему да богу, но никак не Кобзеву. Три раза прошерстив всю дробовскую родословную, он не обнаружил ни малейших следов не то что злосчастной национальности, но даже банальных татар. Профессор был настолько русским, что это казалось подозрительным.
- Возьмем, допустим, - с уверенностью, которой он на самом деле отнюдь не испытывал, объяснял Кобзев, - школьный учебник по геометрии. - И представим, что на одной из его страниц, 147-й например, обитает цивилизация разумных э-э... квадратов.
Генералы дружно улыбнулись.
- А на странице, например, 319-й обитают такие же разумные эллипсы. Эти цивилизации будет отделять друг от друга всего лишь несколько миллиметров бумаги. Но... это миллиметры оси зэт, о которой эти существа просто-напросто не подозревают. Они двумерны. И до тех пор, пока у них не появится устройство, способное перелистнуть...
- Достаточно!
Теперь Богданович не улыбался.
- И как далеко, - осведомился он опасным голосом, - вы сумели продвинуться в создании этого "перелистывающего" устройства?
- Сейчас проходит комплексные испытания четвертый образец, - сообщил Кобзев, а про себя подумал: "Сука вы, товарищ генерал-майор. Башка, значит, чугунная? Да вы больше моего об этих опытах знаете".
- И? - Военный подался вперед.
- В ходе экспериментов приборами было зафиксировано образование так называемых "фридмановских проколов", каналов, соединяющих э-э... наш мир с каким-то еще. Что подтверждается косвенными данными.
- Какими?
- Менялся состав воздуха в рабочей камере, - ответил Кобзев. - И... ряд других параметров.
- А! - разочарованно махнул рукой Богданович. - Знаем мы этот "состав воздуха". Здоровенный агрегатище, проводков и трубочек в нем уйма, что по каким подается - сам черт копыто сломит.
- Какого размера были эти ваши "проколы"? - отрывисто спросил Подгорных.
- Пять, восемь и одиннадцать сантиметров, - поспешно ответил Кобзев. - В диаметре. Большие размеры пока получить не удавалось.
- И на это вы угробили столько времени и сил? - возмутился Богданович. - На дырку, в которую и кулак-то толком не пропихнешь?
- Пока получить большие размеры не удалось, - повторил Кобзев, - хотя эксперименты в этом направлении ведутся.
- Это которые 17-го числа? - уточнил Подгорных.
- Да. Проводился опыт с целью получения стабильного канала диаметром в один метр, с последующей засылкой телеметрического робота...
- Ну и?
- При попытке увеличить размер "прокола", - вздохнул Кобзев, - выяснилось, что потребляемая при этом мощность возрастает даже не по экспоненте, а... в общем, - поправился он, - чтобы увеличить размер в два раза, надо в пять раз больше энергии, а в три - в двадцать.
- Обесточили весь город и еще треть области, - тихо сказал Подгорных.
- Так на... - Богданович смял окончание фразы. - И чем вы сейчас занимаетесь?
- Профессор Дробов высказал предположение, - торопливо зачастил Кобзев, - что "коэффициент G", - ну, он так назвал силу, которая мешает увеличению "прокола", - не является одинаковым по всей планете. И последние два месяца он и его сотрудники занимались обработкой спутниковых данных с целью выявления наиболее подходящих...
- Вот это?
Подгорных осторожно вытащил из папки мятый синий лист, представлявший собой карту мира, небрежно исчерканную разноцветными карандашами.
Кобзев молча кивнул, не в силах отвести взгляд от жирного пятна на границе Индии и Пакистана - следа от профессорского бутерброда с лососиной.
В Северном полушарии между пятидесятой и шестидесятой параллелями выстроились разделенные примерно одинаковыми расстояниями пометки. На розовую, как младенческая попка, одну шестую часть суши пришлось три из них - в Белоруссии, за Уралом и в Приморье.
- И что вы можете сказать... - Остро заточенный кончик карандаша Подгорных покружил над Западной Европой и уперся в размашистый черный крест, обведенный красным кружком.
- В Англии? - переспросил Кобзев. - Эта, если я не ошибаюсь, точка совпала с местной археологической достопримечательностью. Стоунхередж или Стоунхедж какой-то. Кстати, в Аркаиме тоже обнаружены мегалитические сооружения. Профессор Дробов считает, что это совпадение не может быть случайным, и, таким образом...
- Оно, - выдохнул Богданович, вставая, - не случайно! Оно, мать вашу за ногу, совсем не случайно!
- Дело вот в чем, - устало сказал Подгорных. - По линии... Глеба Александровича пришло сообщение, что американцы уже нащупали свой, как вы говорите, "прокол". И сейчас, в данный момент, у них идет подготовка к вторжению. Через, насколько нам известно, этот самый Стоунхендж.
- А?!
Внутри у Кобзева что-то с тихим хлюпаньем оборвалось.
Это даже не конец, отрешенно подумал он. Просто п...ц, полный и окончательный. Утечка информации с подконтрольного объекта, да еще... Сделают стрелочником, трибунал и... Но когда эти твари-штатники успели?!
- По всей видимости, работы у них начались раньше, чем у нас, - сообщил Подгорных, не заметив - или сделав вид, что не заметил, - что при этих словах Кобзев буквально-таки восстал из мертвых.
- Где-то в середине шестидесятых, - подтвердил Богданович. - Они тогда находились под большим впечатлением от нашего рывка в космос и запустили массу программ, могущих при успехе послужить альтернативой. Идеи разрабатывались самые бредовые. Денег, правда, с самого начала давали немного, а после лунного успеха и вовсе едва не прикрыли - флот каким-то образом взял лабораторию на свой бюджет. Похоже, держалось это у них на кучке маньяков-энтузиастов, нормальные штатники давно бы плюнули и подались в более перспективное дело. В позапрошлом месяце им удалось наконец пробить полномасштабный опыт и...
- У них получилось? - выдохнул капитан.
- Эти данные относятся к высшей категории секретности, - отрезал Богданович. - Но нам достаточно и косвенных. Сразу после опыта начался, как мы говорим, "шорох". ЦРУ, АНБ и Пентагон срочно выделили людей - не самых плохих - в свежеобразованный отдел, - Богданович на секунду задумался, - "Уризен". Этот отдел немедленно развил бурную деятельность. Арендовал у англичан участок в три сотни гектаров неподалеку от Стоунхенджа, и сейчас там полным ходом идет какое-то строительство.
- Сам Стоунхендж, правда, пока для туристов открыт, - заметил Подгорных. - Мы там организовали постоянное наблюдение. Возможно, он им потребуется позже. Закроют под видом реставрации и...
- Он им может и не понадобиться, товарищ генерал, - внезапно сказал Кобзев, припомнив один из монологов доцента Каширо. - Там очень мощная аномалия, и этих каменных колец по окрестностям разбросана чертова прорва. Стоунхендж просто самый знаменитый из них.
- Что?! - приподнялся Богданович. - Это значит, они уже могли начать операцию по "вторжению", а мы?! Опять проспали, как в сорок первом?!
- Ну, настолько они нас вряд ли могли опередить, - успокоил Подгорных. - По нашим данным, они только-только формируют группировку для предстоящей операции. Имя предположительного командующего этой группировкой - адмирал Дженнистон.
- Адмирал? - удивился Кобзев.
- Проект финансировал флот, припоминаете? - улыбнулся Богданович. - Дженнистон командовал в свое время морской пехотой, он и начинал как морпех... старый "ястреб".
- Короче, - Подгорных четким ударом припечатал карту к столу. - Майор Кобзев, сколько вам потребуется времени, чтобы открыть с нашей стороны достаточно широкий "прокол"?
- А? - только и сумел произнести бывший опальный капитан, в мгновение ока вознесенный обратно к вершинам.
- Постоянно действующий проход шириной... метров десять, я думаю? - осведомился Подгорных у Богдановича.
- Самое малое. Лучше пятнадцать.
- М-м-м... месяца три! - Кобзев наконец сумел собраться с мыслями. Сам он не был уверен, что такое возможно и за три года, но тут уже или грудь в крестах...
- Три дня, - отрубил Богданович. - И не минутой больше.
- Ну, это вы уж, пожалуй, совсем круто загнули, Глеб Александрович, - глядя на побледневшего Кобзева, примирительно сказал Подгорных. - Пара недель у вас, товарищ майор, есть. Но потом действительно ни минутой больше. Или мы через полмесяца имеем полноценный проход, или... Ну, вы сами понимаете... Мы не можем позволить американцам опередить нас ТАМ!
- Т-так точно, товарищ генерал, - выдавил Кобзев. - Понимаю.
Подгорных сухо кивнул и выложил на стол черную кожаную папку.
- С этой минуты, - начал он, - вы назначаетесь исполняющим обязанности руководителя проекта "Шеллак". Здесь ваши новые документы, полномочия, они теперь у нас, - Подгорных слегка улыбнулся, - практически неограниченные, а если все же их не хватит, свяжетесь непосредственно со мной или с Глебом Александровичем. Отчитываться будете также перед нами. И только перед нами! - резко добавил он. - Никто другой, будь он хоть сам... Подгорных оборвал фразу на полуслове и после многозначительной паузы продолжил: - Надеюсь, мера возложенной ответственности вам также ясна. До конца.
Кобзев молча кивнул, жалея в этот момент лишь об одном - что нельзя вытащить из кармана платок и стереть к чертовой бабушке выступивший на лбу липкий холодный пот.
- Какую аномалию будете проверять первой, белорусскую или уральскую? - спросил Богданович.
- Ну... - замялся Кобзев. - Скорее всего белорусскую. Район все-таки более обжитой, железная дорога неподалеку - соответственно, необходимую технику удастся подтянуть быстрее.
- Ладно, - кивнул Богданович. - Я свяжусь с командованием округа.
- Я, со своей стороны, - Подгорных осторожно коснулся папки кончиками пальцев, - также обеспечу соответствующую поддержку со стороны местных партийных и... остальных компетентных органов. Так что, - он резко толкнул папку, и она, пролетев через весь стол, замерла точно перед Кобзевым, - действуйте, майор!

* * *

Майор Обри Норденскольд начинал напоминать себе Железного Дровосека, поставленного злой ведьмой Запада вместо статуи у трона. То, что вместо злой ведьмы выступал адмирал Дженнистон, а троном ему служило сделанное по спецзаказу кресло, дела не меняло. Молча стоять по стойке "вольно", которая для Дженнистона мало отличалась от стойки "смирно", и тревожно следить, не слишком ли затягиваются паузы в беседе, - удовольствие и так не из первых. А Обри к тому же очень не нравились ни человек, сидевший напротив адмирала, ни направление, которое принимал их диалог.
- Все это очень интересно, - проговорил адмирал с напором, - но чему я обязан подобным визитом?
Обри обо всем догадался десять минут назад, и глупость адмирала его уже не бесила. Она его пугала. До безъязычия и нервных судорог.
- Мы хотим отдать группу вторжения под ваше командование, адмирал, - ответил человек в штатском, чьему хладнокровию майор Норденскольд мог только позавидовать. - Вы не только обладаете огромным боевым опытом, что само по себе делает вас перспективнейшим кандидатом на эту должность. Ваша карьера проходила в Корее и Вьетнаме, и вы знакомы со спецификой боя в джунглях.
"Вот об этом не надо было напоминать, - подумал Норденскольд, закатывая глаза в безмолвной муке. - Если адмирала сейчас скрутит приступ..."
Но в тот момент приступа не последовало. Позднее Обри горько об этом сожалел. Если бы адмирал заранее продемонстрировал следствия своей контузии лощеному франтишке из Центрального разведывательного, ему, разумеется, не предложили бы командовать вторжением и судьба самого майора сложилась бы гораздо спокойнее. Но в тот момент мятежная душа Обри Норденскольда обращала к небесам страстные мольбы утишить электрические бури в адмиральском сером веществе, и небеса - в виде исключения - решили откликнуться.
Дженнистон со значением прокашлялся.
- Это большая честь для меня - послужить стране, - чопорно ответил он. - Морская пехота США сможет захватить любой плацдарм и удерживать его любой срок - дайте только патроны.
Фраза произвела на цэрэушника неизгладимое впечатление. Обри был бы впечатлен куда больше, если б слышал ее в первый раз. Адмирал имел привычку отвечать подобным образом на всякое предложение, с которым был согласен.
- Значит, решено, - проговорил цэрэушник. - Теперь... - Он пошарил в чемоданчике. - Прошу подписать.
- Что это? - с привычным подозрением осведомился адмирал.
- Клятва о неразглашении, - спокойно объяснил тип в штатском. - Вы должны понять, адмирал, речь идет о проекте, способном перевернуть наши представления о государственной безопасности. И мы не можем делать исключений ни для кого. Невзирая на боевые заслуги.
Дженнистон тяжело подышал, наливаясь дурной кровью, но, увидав, что его пантомима не производит на хладнокровного цэрэушника никакого впечатления, все же поставил выверенную до микрона роспись.
- И вы, майор... Норденскольд. Прошу. - Перед фамилией Обри цэрэушник помедлил миг, как бы вспоминая что-то.
Обри вывел в указанном месте свою аристократическую закорючку, даже не потрудившись прочитать, что же именно подписывает.
- Очень хорошо, - промолвил агент, убирая листы обратно в чемодан.
Дженнистон расписался на столе.
Обри подсунул ему под руку лист желтоватой дешевой бумаги. Адмирал расписался еще раз. Потом еще. Лицо его оставалось трагически сосредоточенным и могло бы послужить моделью для барельефа "Генерал Ли на третий день битвы при Геттисберге".
Цэрэушник взирал на этот процесс, приоткрыв рот.
- Простите, адмирал, - прошептал он, - что это за балаган?
- Можете не шептать, - ответил Обри. - Все равно он ничего не слышит. У него припадок.
Майору было очень обидно. Ему казалось, что он только что совершенно зря дал подписку о неразглашении, ибо разглашать ему будет нечего.
- Какой... припадок? - выдавил агент.
- Эпилептоидный, - пояснил Обри. - Пти маль. После контузии с адмиралом такое бывает. В этом состоянии он ничего не слышит и ничего не запоминает.
- И... часто с ним такое? - поинтересовался цэрэушник.
- Не очень, - честно признался Обри. - Только когда он сильно не в духе. Или волнуется.
- Вы хотите сказать, - медленно, словно не в силах поверить своим словам, произнес агент, - что мы только что доверили важнейший проект со времен Манхэттенского человеку, который впадает в ступор от малейшего стресса?
Обри очень хотелось промолчать, но честность не позволила.
- В общем... да.
Агент сосредоточенно сломал авторучку.
- А переиграть уже нич-чего нельзя, - прошептал он.
- Почему? - машинально переспросил Норденскольд, не очень надеясь на ответ.
- Потому что русские ведут раскопки в районе двух точек перехода, - резко ответил цэрэушник. - Потому что стоит нам промедлить хоть на пару месяцев, и мы рискуем оказаться вторыми. Как нам подгадили наши афганские друзья!
Обри поднял брови.
- Советы ведут в Афганистане полномасштабную войну, - объяснил агент. Майор Норденскольд решил, что после выполнения задания его непременно расстреляют, и он уже заверил свое согласие подписью. Иначе такую откровенность объяснить было невозможно. - Мы потеряли всякую возможность следить за переброской их войск - слишком их много, в то время как нам придется перекидывать морпехов в Англию кружным путем и по одному. А остановить эту войну мы не можем по... политическим соображениям.
Обри не стал спрашивать, по каким.
- Судьба мира решится в ближайшие месяцы, - тихо и внушительно проговорил цэрэушник. - И если адмирал Дженнистон окажется не способен нести эту ношу... она ляжет на ваши плечи, майор.
- Сэр! - Норденскольд невольно вытянулся во фрунт.
- Кто подсунул мне чистый лист? - капризно осведомился Дженнистон. - А... Проклятая контузия! Так о чем мы говорили?
- А с вами, майор Норденскольд, - продолжил цэрэушник, игнорируя адмирала, - мы побеседуем позднее. Вы получите... особые инструкции.

* * *

Пучеглазая рыбина лениво шевельнула плавниками и приблизилась к самой поверхности воды.
Там, наверху, был ослепительный свет, справа - огромное, зеленое и еще... что-то еще, и рыбу тянуло к нему... чуть-чуть вперед...
- Иллиен-на!
Девушка упрямо мотнула головой, но было уже поздно - крик, резанув по ушам, скомкал, сбил отрешенную сосредоточенность, - сорвавшаяся с незримого поводка рыбина мгновение висела на прежнем месте, а потом, опомнившись, стремглав ринулась назад, в привычную темную глубину омута.
- Ну вот!
С досады девушка собралась было запустить вслед рыбине гладким камешком, но в последний момент сдержалась. Не пристало истинному эльфу проявлять эмоции столь бурно. И уж тем более ученице самого...
- Иллиена! Илли, ты где?



Страницы: [1] 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.