АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
|
Использовать только для ознакомления. Любое коммерческое использование категорически запрещается. По вопросам приобретения прав на распространение, приобретение или коммерческое использование книг обращаться к авторам или издательствам.
| |
Татьяна ПОЛЯКОВА
ЖЕСТОКИЙ МИР МУЖЧИН
Звонок поднял меня в час ночи. Я села в постели, провела по лицу
ладонями, включила ночник и уставилась на телефон. Тяжело вздохнула, уже
зная, звонивший весьма настойчив и не угомонится до тех пор, пока я не сниму
трубку.
Я отбросила одеяло, сунула ноги в тапочки, прошлась до окна и обратно,
косясь на телефон, он звенел с равными интервалами и явно не собирался
заткнуться.
"Отключить бы его к чертовой матери", - подумала я и пошла в кухню искать
сигареты.
Потом долго шарила по столу в поисках спичек, закурила, глядя в окно и
слушая, как надрывается телефон.
- Настырный, сукин сын, - усмехнулась я.
Звонки уже по-настоящему действовали на нервы. Телефон на ночь следует
отключать, этот тип всегда звонит ночью. Или под утро... Отключить, конечно,
можно, но где гарантия, что он оставит меня в покое и не станет, к примеру,
звонить в дверь, а может, придумает еще что-нибудь затейливое, чтобы сделать
мое существование невыносимым. Телефон, по крайней мере, привычнее.
Я вернулась в комнату, еще раз вздохнула и сняла трубку.
- Я тебя не разбудил? - поинтересовался мужской голос.
Отвечать я не собиралась. Я просто слушаю этого идиота и никогда не
произношу ни слова.
- Извини, если позвонил не вовремя. - В его голосе прозвучала откровенная
издевка.
Я стала рассматривать фотографию на стене, это позволяет отвлечься и не
обращать внимания на его слова. Впрочем, особенно разговорчивым он не был,
вот и сегодня хохотнул и заявил с лютой ненавистью, неизменно меня
удивлявшей:
- Тебе осталось две недели. Слышишь, сука? Я закрыла глаза, потерла
переносицу, ожидая, что он скажет еще.
- Две недели, - повторил он и повесил трубку.
Я прикурила новую сигарету и уставилась в пол, зябко ежась, с тоской
думая о том, что уснуть уже не смогу, а это означало еще одну жуткую ночь и
беспросветное одиночество.
- Сукин ты сын! - бросила я в сердцах, глядя на телефон, по-настоящему не
испытывая к своему мучителю никакой ненависти. Нет, я рада, что хоть кто-то
в этом городе еще ждет его и считает дни. Затушила сигарету, подошла к стене
и коснулась пальцами лица на фотографии. - Я люблю тебя, - проронила
жалобно. Господи, кому это интересно... - Я люблю тебя, - повторила уже тише
и, конечно, заревела. А что я еще могу?
Сползла на пол, вытянула ноги и сжала ладонями виски. Последнее время это
повторялось из ночи в ночь - сидение в углу, раскачивание из стороны в
сторону и безуспешные попытки найти ответ: что же произошло тогда, пять лет
назад? И сегодня, проделав все это, я завела привычную песню - глядя на
фотографию, спросила жалобно:
- Как ты мог поверить, что я тебя предала?
Лицо с фотографии насмешливо улыбалось. Ладно, через две недели я получу
ответ. Этот тип, кто бы он ни был, прав: осталось две недели.
Звонки начались год назад, второго июня. Уже несколько лет второе июня
было самым страшным днем в моей жизни, и ничего хорошего я от этого дня не
ожидала, и вдруг поздний звонок. Тогда впервые я услышала голос моего
ночного мучителя.
- Через год он вернется, - с усмешкой напомнили мне тогда. - Тебе остался
год, сука. Слышишь?
Потом он стал звонить каждое второе число, отсчитывая месяцы, потом
звонки стали чаще: он считал недели.
Я тоже их считала: годы, месяцы, недели и дни. Их было так много,
одинаково серых, тоскливых, без проблеска надежды.
- Ты не должен был верить... - в пустоту проронила я. Не должен? Кому,
чему? О господи!..
Я прошла в кухню, достала коньяк из шкафчика, торопливо налила чуть
меньше половины стакана, залпом выпила, постояла, пялясь в темноту за окном.
- Мне бы только прожить эти две недели. Две недели - это сущая ерунда,
ей-богу. Четырнадцать дней и ночей. Всего-то...
Я вцепилась руками в подоконник и завыла, стиснув зубы и зажмурившись.
В первое время такое пугало, я всерьез боялась, что схожу с ума. Теперь
стало привычным. Пальцы разжались, я судорожно вздохнула и открыла глаза.
- Две недели - это ерунда, - повторила сама себе с ухмылкой.
Телефон опять зазвонил. Я вздрогнула, постояла, прислушиваясь. Может, он
изменил правила игры? Может. почему бы нет? Прошла в комнату и сняла трубку:
- Я слушаю.
- У тебя свет горит, - сказал Сашка. - Что, опять?
- Опять, - ответила я.
- Придушить бы этого сукина сына...
- У Ильи что, так много друзей?
- Хорош друг...
- Он его ждет, - вздохнула я. - Значит, друг. Ты многих знаешь, тех, кто
ждет его?
- Успокойся, - попросил Сашка. - Я тебя прошу... Все будет хорошо. Через
две недели он вернется, и все будет просто здорово. Я тебе клянусь...
- Конечно, - глотая слезы, согласилась я. - Конечно... все будет просто
отлично, - швырнула трубку, схватила подушку и уткнулась в нее лицом.
Ключ в замке повернулся, дверь хлопнула, послышались торопливые шаги. Я
приподняла голову и увидела Сашку. Он вошел, посмотрел на меня укоризненно и
отправился в кухню. Мне было слышно, как хлопает он дверцами шкафчиков,
потом он швырнул стакан в мойку и вернулся в комнату. Ночник освещал его
снизу, придавая лицу что-то сумрачное, даже трагическое.
- Так... - Он собрался высказаться резко и даже зло, вместо этого
вздохнул, сел рядом и взял мою руку. Осторожно поцеловал и прижал к своей
щеке. - Бессонница и коньяк, - усмехнулся невесело. - Опять одно и то же.
Я высвободила руку и стала смотреть в потолок, предметы в тусклом свете
ночника отбрасывали причудливые тени, и я порадовалась, что Сашка рядом со
мной.
- Коньяк, это что - норма жизни? - недовольно проворчал он.
- Хочешь сказать - много пью? - хмыкнула я.
- Нет. Ты не пьешь. Ты себя в гроб вгоняешь. Ты не спишь ночами, пьешь,
куришь до отупения и пялишься в потолок.
- Странно, да? - спросила я насмешливо. - На моем месте другая женщина
веселилась бы до упаду. И спала по ночам сладко, точно младенец.
- Самое страшное позади, - помолчав, сказал он. - Осталось две недели.
Две недели ты можешь выдержать? Без коньяка и ночных истерик?
- А что изменится через две недели? - жалобно спросила я, а Сашка пожал
плечами.
- Он вернется.
- И что? - Я стиснула рот рукой, боясь, что опять разревусь.
Сашка долго смотрел на меня, очень долго, за это время я немного
успокоилась, прикрыла ладонью глаза от света и стала смотреть в никуда, а
потом попросила:
- Ладно... Прости меня. У тебя своих забот полно. Я веду себя как
последняя дура. Прости.
- Какие у меня заботы? - хмыкнул он, вытянулся рядом, обнял за плечи и
стал гладить мои волосы.
- Помнишь, я болела корью... - неожиданно спросила я. - В каком классе?
- В детском саду. В подготовительной группе. А что?
- Ничего. Просто подумала... Как давно это было...
Тогда я вроде бы шла на поправку, и мама выписалась на работу. Сашка
жаловался на головную боль, и родители на всякий случай оставили его дома.
Мы играли в разбойников, прыгали с шифоньера на диван, разучивали на пианино
"собачий вальс" и вообще веселились от души. К обеду у меня вдруг поднялась
температура, я задыхалась и тряслась в ознобе. Сашка позвонил маме, а потом
сидел рядом со мной, вцепился в мою руку обеими руками и смотрел испуганно.
- Сашка, я ведь не умру? - перепугалась я так, что начала заикаться, а он
затряс головой и сказал:
- Нет. Чего ты? - а потом добавил:
- Я тебя люблю. Очень.
- И я тебя, - ответила я, и это было сущей правдой.
Я всегда его любила, больше, чем родителей, больше, чем бабушку, больше
всех... до некоторого времени. А в Сашкиных глазах, когда он смотрел на
меня, с тех пор где-то в самой глубине зрачка таился страх. Я прижалась к
нему и сказала:
- Я люблю тебя...
- Все будет хорошо, - повторил он и поцеловал мои волосы. - Вот увидишь.
Он вернется, и все будет хорошо.
- Он ни разу не написал мне, - всхлипнула я. - Он не хотел меня видеть.
Он считает, что я во всем виновата. И это правда.
- Что правда? - вздохнул Сашка.
- Все. Если бы не я...
- Вот что... - Он поднялся. - Давай-ка выпьем. Коньяк еще остался. И
поговорим.
Сашка сходил на кухню, вернулся с двумя рюмками и бутылкой, поставил их
на тумбочку, неторопливо разлил коньяк.
- Давай... за нас.
Я выпила и опять легла, закинула руки за голову и уставилась в потолок.
- Ведь он не убивал... - сказала я скорее себе, чем Саше.
- Конечно, нет, - кивнул он.
- Но его посадили...
- Менты имели на него большой зуб, и вдруг так подфартило... Грех было не
воспользоваться...
Страницы: [1] 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
|
|