Татьяна Полякова.

Строптивая мишень

- Ну что тебе стоит? - заявила Наташка. Я неопределенно кивнула, не
испытывая желания соглашаться.

- Я ведь не прошу тебя спать с ним, - нахмурилась она. - Встретишь
человека, проводишь в гостиницу, поужинаешь с ним, чтоб он не чувствовал
себя совсем заброшенным, и все.

Я опять кивнула, уставившись в противоположный угол комнаты: там не
было ничего интересного.

- Идет? - спросила Наташка. Я пожала плечами:

- Мне что-то не хочется.

- Ну, знаешь ли... Гера нам голову оторвет...

- Тебе, - поправила я.

- Конечно! - разозлилась Наташка. - Вроде бы это и тебя касается.

- А вроде бы и нет, - ответила я, продолжая злить ее Бог знает зачем.

Наташка плеснула в высокий стакан водки, выпила и повертела стакан в
руке.

- Много пьешь, - вздохнула я.

- Не у всех нервы железные... Ладно. Давай по- доброму. Парня надо
встретить - это моя обязанность, так?

- Так, - вздохнула я, делая вид, что угол комнаты меня все еще
занимает.

- Я не могу, потому что идти с таким украшением под глазом неприлично.
Окажи любезность, сделай это за меня. - Она разозлилась по-настоящему,
поэтому доба вила: - В конце концов, ты мне многим обязана.

Это была святая правда. Я кивнула.

- Не заводись. Встречу я его, встречу, и в гостиницу отвезу, и даже
поужинаю.

Я отпила глоток, повертела стакан в руке, как только что Наташка, и
щелчком подтолкнула его по блестящей поверхности стола. Не рассчитала:
стакан упал, правда, не разбился.

- Что? - настороженно спросила Наташка, следя за моими действиями.

- Ничего. Нервничаю.

- Ты не умеешь нервничать. Ты железная. Железобетонная. Тебе на все
наплевать. Ты все можешь, ты никого не боишься.

- Это что, сеанс аутотренинга? - поинтересовалась я.

- Вроде того.

- Неважно у тебя получается.

- Как умею.

- Когда он приедет? - вздохнула я.

- Около шести. Документами его Валерка загрузит, а твое дело -
гостеприимство.

- Отлично, - сказала я, поднимая стакан с пола. - Ты останешься?

- Хотелось бы. Мешать не буду?

- Ты мне никогда не мешаешь, - сказала я. - Я тебя люблю. Это я так, на
всякий случай. Становлюсь сентиментальной, как видишь. Трещина в
железобетоне.

- Часа в четыре тебе надо быть в офисе.

- Хорошо, - я кивнула и пошла из комнаты.

- Поезжай на моей машине, - добавила Наташка мне вслед.

В офисе царила тишина, близкая к могильной. Я прошла по коридору,
насвистывая.

- Я здесь, - крикнул Валера из-за двери. Я толкнула дверь ногой,
просунула голову в его кабинет и лучисто улыбнулась.

- Привет, - сказал он. - Как Наташкин глаз?

- Хуже не бывает.

- Он сексуальный маньяк.

- Не-а, это она хоть кого доконает.

- Тебе лучше знать.

- Я подожду в кабинете, - с легкой заминкой сообщила я и пошла дальше.

В кабинете ничего не изменилось. Я огляделась с порога, прошлась,
рассмотрела фотографии на каминной полке (камин был электрическим, но
выглядел почти настоящим). Никаких эмоций. Сплошной железобетон. Я села в
кресло, закинула ноги на стол и стала разглядывать потолок. И размышлять.
Ничего заслуживающего внимания в голову не приходило, что неудивительно. Мое
дело - ждать. Я перебирала мысли, точно хлам на чердаке, силясь зацепиться
за что-то и удостоиться озарения. Не получалось.

В дверь офиса позвонили.

- Ты откроешь? - крикнул Валера.

- Открою, - ответила я, нажимая кнопку. Потом встала, расправила плечи,
нацепила на лицо лучезарную улыбку и пошла встречать гостя.

- Здравствуйте, - улыбнулся он, целуя мне руку. - Вы Наташа, я угадал?

Черта лысого... угадал не угадал, какая разница?.. Ладно, будем
считать, что угадал, терпеть не могу пускаться в объяснения, да и лень.

- Да, - ответила я. - Прошу вас...

Мы с гостем прошли в кабинет, и я позвала Валеру.

- Валера, это Аркадий Юрьевич. Валера познакомит вас со всеми бумагами.
- Я с облегчением удалилась. Вернувшись к камину, села в прежней позе и
опять уста вилась в потолок. Аркадий Юрьевич занимал меня мало. Но Наташка
права: Гера снимет с нас голову, если мы упустим этого типа. Может, не в
буквальном смысле, но... Мы сами прекрасно понимали: дела фирмы должны идти
по заведенному порядку, хотя бы внешне.

Знакомство с документами заняло довольно много времени. Где-то ближе к
семи мы с Аркадием Юрьевичем вновь стояли друг против друга, сияя улыбками.
Кажет ся, он был доволен. А про меня и говорить нечего.

- Я заказала вам номер в гостинице.

- Вы не откажетесь со мной поужинать?

- С удовольствием.

Он мне нравился. Милый, веселый и неглупый. Внимательные глаза, ранняя
лысина. Наверное, хорошо знает свое дело. Женат. Двое детей.

Выпив шампанского, мы перешли на "ты". Я расспрашивала о его родном
городе, а он охотно рассказывал. О делах ни слова. Ему это понравилось, и
мне тоже: я в делах ничего не смыслила.

Ужинали мы основательно и приглядывались друг к другу не торопясь. Чем
больше я приглядывалась, тем больше он мне нравился. Нормальный, в меру
увлеченный своим делом человек, умеющий радоваться хорошему вечеру и тому,
что он кому-то интересен. Мне бы, дуре, ценить. Не так много людей вокруг
вызывают во мне при ток положительных эмоций.

Через час он уже рассказывал о своей семье. Сын, дочка. Немного
стесняясь, сообщил, что очень любит жену. Есть же счастливые люди. Я от души
порадовалась за него. Мы продолжали беседовать, как хорошие друзья. Напрасно
Наташка опасалась за мою нравственность: никаких намеков. Впрочем, мужчины
исключительно редко решаются делать мне сомнительные предложения: наверно,
железобетонная конструкция моего "я" отпугивает. Я, так сказать, существую в
двух ипостасях: товарищ (в смысле душевная женщина) и собеседник (то есть
женщина интересная). Оба варианта - одинаковая лажа: душевности во мне не
больше, чем в мышеловке, а инте ресные разговоры я терпеть не могу, впрочем,
как и разговоры вообще. У меня хватает ума держать эти мысли при себе, а в
искусстве прикидываться я потихоньку при ближаюсь к совершенству. Правда,
восторга от этого не испытываю.

Между тем от его семьи мы перешли к общечеловеческим ценностям, сделали
неожиданный скачок в философию и пару минут с любопытством взирали друг на
друга, когда речь зашла о Данииле Андрееве и его книге "Роза мира".
Некоторое замешательство вполне понятно: лично мне нечасто встречаются люди,
способные ее прочесть. Аркадию Юрьевичу, видно, тоже не очень везло: он так
обрадовался возможности поговорить о ней, что я чуть не прослезилась от
умиления. Мне от его мыслей было ни жарко ни холодно, но я усердно
изображала интерес. Подозреваю, что он был счастлив в этот вечер - ну и
слава Богу.

Судя по взглядам официантов, из ресторана пора было выметаться, но
собеседник мой еще не наговорился и с легкой заминкой, почти заискивающе,
предложил подняться к нему в номер.

- Мы могли бы еще немного поболтать, а потом я отвезу тебя домой...

По примеру Наташки он тоже заботился о моей нравственности. Я вообще-то
не люблю разговоров допоздна, не люблю гостиниц, Андреева тоже не люблю,
однако, вспомнив, что меня ожидает дома - а дома меня, кстати сказать,
ничего не ожидало, - я согласилась. Отчего ж не сделать доброе дело, ежели
это ничего не стоит?

Прихватив, как полагается, бутылку вина и коробку конфет, мы вышли из
ресторана. Мой спутник продолжал говорить, пока мы пересекали огромный холл,
говорил и в лифте, а я внимательно слушала, время от времени что- нибудь
изрекая, чтобы создать иллюзию беседы. Забавно, как много значения придают
словам некоторые люди. Для меня слова мало что значат: символы для передачи
информации от одного субъекта другому. Чепуха, хлам. А он все говорил и
говорил.

Лифт остановился, мы вышли. Аркадий Юрьевич трогательно поддерживал
меня под руку. Пол в коридоре был застлан ворсистым ковром. Мне нравится
ходить по таким коврам. Хотелось сбросить туфли и прошлепать босиком, но и в
туфлях идти было приятно. Я шла и улыбалась. Аркадий понял мою улыбку
по-своему, притормозил и вдруг сказал:

- У тебя удивительная улыбка. Ты совершенно необыкновенная женщина, я
думал, таких больше не существует, они исчезли вместе с салонами, духом
декаданса...

Эко куда занесло человека. Стало совершенно ясно: пара изреченных мной
банальных истин нанесла удар ниже пояса. Против декаданса я ничего не имела,
но в голове был шум: моему организму вреден массированный обстрел словами. Я
уже жалела, что согласилась продолжить беседу.

Наконец мы оказались возле номера 311. Аркадий вставил ключ в замок,