Татьяна ПОЛЯКОВА

ЧУМОВАЯ ДАМОЧКА

Анонс

Пять лет неволи - суровая школа. И Лиечка очень хорошо усвоила ее уроки.
Самое время начать новую жизнь... Но, оказывается, "чумовая дамочка"
обладает странным свойством: с неуклонным постоянством оказываться в
ненужное время в ненужном месте. А там, как правило, всегда обнаруживается
труп..."След " Лиечки настолько отчетлив во всех громких преступлениях, что
в конце концов за ней начинают охотиться все бандиты и вся милиция города...
***

- Ну, счастливо тебе, - по-дурацки ухмыляясь, напутствовал меня охранник.

- И тебе того же, - ответила я, не оборачиваясь, сделала четыре шага и
оказалась на воле.

Ворота за моей спиной со скрежетом закрылись, а я зажмурилась. День был
ослепительно солнечным, я торопливо расстегнула куртку и немного постояла,
пялясь в голубое небо.

Сегодня тринадцатое мая, день, которого я ждала пять лет. Я торопливо
отошла подальше от металлических ворот и огляделась. Пес, лежащий в пыли у
забора напротив, поднял голову, лениво щурясь, хотел было тявкнуть, но
передумал, уронил морду на лапы и опять задремал.

- Привет, - сказала я ему и засмеялась. Само собой, ничего смешного
поблизости не наблюдалось, смешок вышел нервный, а я сама продолжала в
волнении озираться, перебрасывая сумку из одной руки в другую, с удивлением
отметив, как дрожат руки, на глаза наворачиваются слезы и сердце колотится в
горле. Не хватает только опуститься на колени и целовать землю. Впрочем,
заниматься такими вещами я бы не рекомендовала: несмотря на отличную
погодку, грязь здесь была непролазная.

Закинув сумку на плечо, я пошла вдоль забора в сторону поселка. До него
было с полкилометра, единственная пятиэтажка хорошо видна отсюда, вокруг
россыпь частных домишек, штук сто, не больше. Я покосилась на забор слева и
ускорила шаг. Заборы и люди в форме вызывают у меня прилив отрицательных
эмоций, впрочем, так же, как и бабы в телогрейках. Телогрейка, платочек... Я
почувствовала головокружение, посмотрела на небо, перевела взгляд на свои
ноги в кроссовках и усмехнулась. Все атрибуты лагерной жизни остались в
прошлом, теперь они будут являться мне только в страшных снах.

За спиной послышался шум мотора, я машинально обернулась. Старенький
"Запорожец", обогнав меня, направился в сторону поселка, а я вздохнула, хотя
вздыхать-то и не следовало. Меня никто не встречал, и я этому не удивлялась.
Все правильно. Я даже рада, что в первые свои минуты на свободе я одна.

Войдя в поселок, я спросила у тетки, торговавшей семечками возле
магазина, где гостиница. Оказалось, в трех шагах, что неудивительно: в этой
богом забытой дыре все в трех шагах друг от друга. Гостиница была больше
похожа на барак. Длинное бревенчатое сооружение в один этаж с
латаной-перелатаной крышей. Высокое деревянное крыльцо выглядело так, точно
в любой момент готово было развалиться. Поднимаясь на него, я невольно
улыбнулась каждая из пяти ступенек скрипела по-своему. Дверь в гостиницу по
причине хорошей погоды была распахнута настежь.

Я вошла. На столе в чернильных пятнах, которому было по меньшей мере лет
тридцать, стояла табличка "Администратор", но такового в наличие не
оказалось. Две чашки и крошки на столе указывали на недавнее чаепитие, так
что шанс застать администратора все-таки был.

- Есть кто живой? - рявкнула я, постояла, прислушиваясь, и вышла на
крыльцо, оставив дверь открытой. Находиться в мрачной комнате с зарешеченным
окном, когда на улице светит солнце, мне совершенно не хотелось.

Ждала я минут десять. Из-за угла выскочила собака и бросилась через
дорогу, потом с громким кудахтаньем выпорхнули две курицы, а вслед за ними
появилась толстая баба лет пятидесяти. Она размахивала руками и кричала:

- Кыш......

Заметив меня, нахмурилась, торопливо оглядела с ног до головы и крикнула,
хотя находилась метрах в пяти от крыльца:

- Вы ко мне?

- А вы администратор?

- Администратор, - с трудом поднимаясь по ступенькам, пробормотала она. -
Замучили, проклятые. Хотела цветы посадить, вскопала палисадник, а там в
изгороди одни дыры, то собака спит, то куры копошатся. Разве что вырастет?
Никакой культуры. На свидание приехали? - спросила она без перехода.

- Я сестру ищу, - усмехнувшись, ответила я, - Носова Нина Константиновна.
У вас не останавливалась?

- А как же... Вчера приехала. А с утра в район на рынок отправилась,
автобус в два будет.

- Ясно, - кивнула я. - А передать ничего не просила?

- Нет. Да приедет скоро, говорю, автобус в два...

- Можно я сумку оставлю?

- Конечно, вон в угол поставьте.

Я бросила сумку в угол, улыбнулась, сказала: "Спасибо" - и направилась к
двери, машинально отметив: "Всего труднее улыбаться".

В магазине купила бутылку минералки и зашагала по центральной улице
поселка. Через десять минут поселок остался позади, слева автобусная
остановка, дорога в рытвинах и ухабах вела в райцентр. Пройдя с
полкилометра, я свернула в сторону от дороги и вскоре лежала под высокими
деревьями, раскинув руки и наблюдая за плывущими облаками сквозь ветви
деревьев. Я улыбалась и, кажется, была совершенно счастлива. Одиночество
такое восхитительное ощущение...

На солнце меня разморило, и я задремала, а открыв глаза, сразу же
посмотрела на часы: пятнадцать минут четвертого. Нинка должна уже
вернуться...

Нинка в компании администраторши сидела на крыльце. Завидев меня,
поднялась и сделала несколько шагов навстречу, потом, точно опомнившись,
заревела и начала причитать:

- Лиечка, сестренка моя...

- Чего это тебя разбирает? - удивилась я. Нинка кашлянула и замолчала. Мы
неловко обнялись и поцеловались. Тетка, наблюдавшая за нами минуту назад с
умилением, теперь насторожилась, мне ее разочарование понятно: особо
трогательной сцены не получилось.

- Пойдем, - заволновалась Нинка и добавила, оборачиваясь к
администратору. - Посидим в комнате, неловко тут на людях...

- Идите, идите, - с готовностью поддакнула тетка, а я усмехнулась: ни
одной живой души по соседству не наблюдалось. Я подхватила сумку, и мы
зашагали в конец коридора.

- Вчера приехала, - принялась объяснять Нинка, - Одна во всей гостинице
ночевала, вот страх-то. Хорошо, дежурная добрая, часов до двенадцати с ней
сидели, чай пили... Хорошие здесь люди.

- Это точно, - согласилась я, а Нинка посмотрела на меня испуганно.

- Я в район ездила, на рынок. Орехи здесь копейки стоят, взяла пять
килограмм. Юлечке. У нас разве укупишь?

Мы вошли в номер: большая комната с одним окном, шесть кроватей с левой
стороны и шесть с правой. Душ отсутствует, туалет во дворе. Я вздохнула и
села на стул возле стены, стул жалко скрипнул.

- Поешь чего-нибудь ? - предложила Нина, - У меня бутерброды есть.

- Не надо, - отмахнулась я. - Обедала...

- Ты извини, что я тебя не встретила, я ведь не знала, во сколько тебя...
- Нинка села за стол, старательно отводя глаза. Сестра старше меня на
шестнадцать лет, мы с ней никогда близки не были, а после смерти родителей
виделись не больше десятка раз, хотя и жили в одном городе. Но все пять лет,
что я провела в этом богом забытом месте. Нинка регулярно писала мне и даже
присылала посылки. Сейчас, испытывая неловкость, она все-таки спросила:

- Что думаешь делать?

Тошнит меня от таких вопросов, но Нинка моя сестра, и я, пожав плечами,
ответила как можно мягче:

- Жить, разумеется.

- Понятно, что жить, - вдруг разозлилась она, - А как? Хочешь домой
ехать?

- Само собой, куда же еще?

- Да куда угодно. Вернешься домой - и что? Твой Славка тебя в покое не
оставит, опять начнется... А чем кончится, ты знаешь.

Я нахмурилась и уже было рот приоткрыла, чтобы ответить, но передумала,
похлопала Нинку по руке и сказала:

- Не беспокойся, все будет хорошо. Устроюсь на работу, .Жизнь
наладится...

- Наладится, как же... Я бы на твоем месте... - Она сбилась и, пряча
глаза, перешла на ласковый шепот - Я ведь тебе писала. Сережа как женился,
ушел в твою квартиру, они с Андреем и раньше не ладили, а уж теперь...Юлечка
часто болеет, а Татьяна беременная, в сентябре родит. Куда им с двоими
детьми?

Сережа - это мой племянник, со вторым мужем Нинки - Андреем - они и в
самом деле никогда не ладили. То, что он живет в моей квартире, для меня
новость, но, в конце концов, это не моя квартира, а квартира родителей, и
Нинка, по совести, тоже имеет на нее право.

- Пусть живет, - отмахнулась я.

- А ты?

- Я могу в дедовой комнате устроиться.

- В дедовой, - разозлилась Нинка, - Чего тебе делать в коммуналке? С
соседом-пьяницей. Мало ли что ему в голову взбредет?

Я посмотрела на сестру, усмехнулась и поинтересовалась:

- Что взбредет ему в голову?

- Может, завербуешься куда? Ну, чтоб тебя никто не знал? - вздохнула