Эдгар Уоллес.

Шестое чувство ридера

Глава 1. Полисмен, увлекающийся поэзией

День, когда мистера Ридера причислили к канцелярии прокурора, явился
решающим днем в жизни мистера Лембтона Грина, управляющего лондонским
отделением Шотландского банка.

Отделение Шотландского банка, находящееся в ведении мистера Грина,
помещалось на углу Пелль-стрит и Файрлинг-авеню. Банк занимал довольно
просторное здание и, в отличие от остальных отделений банка в пригородах,
занимал весь корпус. У банка была обширная клиентура, и три крупнейших
промышленных предприятия с множеством служащих хранили в этом отделении
суммы, предназначавшиеся для выплаты жалованья многочисленному персоналу.

Однако этими фирмами список клиентов банка далеко не исчерпывался.

По средам, в день выплаты жалованья в промышленных предприятиях, в банк
прибывали крупные суммы наличных денег, сдававшиеся на хранение в стальную
камеру банка. Камера эта помещалась как раз под кабинетом мистера Грина,
этажом ниже, в нее вела окованная металлом дверь. Эта дверь видна была с
улицы, что облегчало наблюдение за ней. Над дверью находилась лампа с
сильным рефлектором, освещавшая ее ослепительным светом. Кроме того, у двери
находился на страже ночной сторож, отставной солдат Артур Маллинг.

Банк вступил в соглашение с местным отделением полиции, которое
обязалось поручить одному из постовых полицейских регулярно во время обхода
наблюдать за банком. Благодаря этому, банк каждые сорок минут оказывался под
надзором полисмена, в обязанности которого было вменено проверять, все ли в
порядке, и обмениваться сигналами со сторожем.

В ночь на семнадцатое октября полисмен Бернет, по обыкновению,
остановился у двери банка и заглянул внутрь здания. Первое, что бросилось
ему в глаза,-- лампа, горевшая над входом в стальную комнату, погасла.

Ночного сторожа не было видно поблизости, и полисмен, встревоженный
всем этим, поспешил к ближайшему окну и, к ужасу своему, увидел, что оно
отворено. Он влез через окно в банк и окликнул Маллинга. Никакого ответа. Он
уловил чуть заметный сладковатый запах, происхождение которого ему было
непонятно. Помещение кассира было пусто. Он заглянул в кабинет директора. В
кабинете горел свет; переступив порог, полицейский увидел распростертую на
полу фигуру. То был ночной сторож! Руки его были связаны, а ноги туго
стянуты ремнем.

Нашлось объяснение и приторно-сладкому запаху. Над головою сторожа
висела жестяная кружка, в дне которой был проделан ряд отверстий. Через эти
отверстия на сторожа капала какая-то жидкость; она попадала на плотный слой
ваты, которым было прикрыто лицо Маллинга.

Бернет, успевший побывать на войне, сразу сообразил, что это был
хлороформ. Он поспешил оттащить бесчувственного сторожа в сторону, развязал
ремни и, сорвав с лица его вату, поднял тревогу. Все его попытки привести
Маллинга в чувство оказались тщетными.

Через несколько минут на место происшествия прибыла полиция, а с нею
вместе и полицейский врач, к счастливой случайности оказавшийся в момент
тревоги в участке.

Но и его попытки спасти жизнь несчастного сторожа оказались тщетными.

-- По-видимому, он был мертв уже к моменту моего прихода,-- пояснил
полисмен.-- Хотел бы я знать, что означает этот шрам на правой руке?

И он разжал скрюченную руку сторожа, обнаружив на ней с полдюжины
мелких царапин.

Эти ранения должны были быть нанесены недавно, потому что кровь возле
них была еще совсем свежей.

Бернет был немедленно же послан к мистеру Грину, жившему на
Файрлинг-авеню,-- он жил в одном из этих маленьких домиков-особняков, так
хорошо знакомых каждому лондонцу. Приближаясь к дому, полисмен заметил, что
окна дома освещены, и едва он постучал, как дверь отворилась, и мистер
Лембтон Грин предстал перед полисменом.

Мистер Лембтон Грин был совершенно одет, и, как показалось полисмену,
очень взволнован. Бернет заметил, что в передней лежали наготове чемодан,
дорожный плед и зонтик.

Мертвенно-бледный директор безмолвно выслушал сообщение полисмена и
затем пролепетал:

-- Ограблен банк? Это невозможно! Это ужасно...-- прохрипел он.

Он с трудом держался на ногах, и Бернету пришлось поддержать его.

-- Я... я хотел уехать,-- бессвязно прошептал он, сопровождая полисмена
и направляясь с ним в банк.-- Я отказался от своего поста... Я написал
дирекции письмо, в котором изложил все причины...

Пробравшись сквозь толпу любопытных, Грин прошел к себе в кабинет и
отпер ящик письменного стола.

-- Их нет! -- дико вскричал он. -- Я их оставил в ящике... Мои письма и
ключи...

Покачнувшись, директор упал без чувств. Придя в себя, Грин увидел, что
находится в арестном помещении при полицейском участке. Днем его вызвали к
начальнику полиции, и, словно во сне, он выслушал обвинение. Его, Лембтона
Грина, обвиняли в убийстве Артура Маллинга и в похищении 100000 фунтов!

Как-то утром, несколько дней спустя, мистер Джон Ридер, недовольный
своим перемещением, покинул уютный свой кабинет и перебрался в неуютное
помещение прокуратуры в верхнем этаже Дворца Правосудия. Он согласился на
это перемещение лишь при условии, что будет поддерживать телефонную связь со
своим прежним кабинетом.

Он не выставил этого требования, да и вообще он никогда ничего не
требовал. Он попросил об этом нерешительно, словно прося снисхождения. Одной
из особенностей мистера Ридера была внешняя беспомощность, порой вызывавшая
в людях сочувствие, смешанное с жалостью.

Прокурор, к которому был прикомандирован мистер Ридер, не раз ловил
себя на мысли о том, что сомнительно, насколько этот новый помощник окажется
подходящей заменой инспектору Холфорду.

Мистер Ридер был весьма хилым, пожилым человеком. Ему было за
пятьдесят, волосы его были пепельно-серого цвета, и он носил небольшие баки,
отвлекавшие внимание от его крупных, несколько оттопыренных ушей.

Мистер Ридер носил пенсне; оно сидело у него на самом кончике носа, и
никто не мог похвастать тем, что ему довелось видеть, как мистер Ридер
смотрит сквозь стекла пенсне. Обыкновенно, когда Ридеру требовалось
разглядеть что-либо, он снимал их.

Носил Ридер старомодный, наглухо, на все пуговицы, застегнутый сюртук,
плохо гармонировавший со шляпой. Обувь Ридер предпочитал носить номером
побольше, с широкими носками, а галстук, не затруднявший владельца
необходимостью вывязывать его, был снабжен пряжкой, застегивавшейся сзади.

Элегантнее всего из принадлежностей туалета Ридера был его зонтик,
который можно было издали принять за тросточку: настолько туго был он стянут
тесемкой. Вне зависимости от состояния погоды -- и в солнечный день и в
ненастье,-- он болтался в закрытом виде на руке у мистера Ридера.

Инспектор Холфорд, получивший назначение на другую должность,
встретился с ним, чтобы ввести в курс дела.

-- Очень рад познакомиться с вами,-- сказал он, обращаясь к мистеру
Ридеру.-- Мне не приходилось ранее встречаться с вами, но я много слышал о
вас. Ведь вы, главным образом, работали до сих пор для банка Англии?

Мистер Ридер прошептал, что действительно имел честь обслуживать это
учреждение, и тяжело вздохнул, словно сожалея о том, что ему пришлось
проститься с прежней своей работой.

Холфорд глядел на него, и во взоре его сквозило сомнение.

-- Видите ли,-- сказал он смущенно,-- здесь вам предстоит работа совсем
иного свойства. Но если вы на самом деле, как мне говорили, один из наиболее
осведомленных людей Лондона, то вы войдете в курс дела без особого труда.
Нам еще никогда не приходилось приглашать любителя... Прошу прощения, я
хотел сказать, частного сыщика, и поэтому мы, конечно...

-- Я отлично понимаю, что вы хотите сказать,-- проворчал Ридер,
оставляя свой зонтик.

-- Мне известно, что вы рассчитывали на то, что эту должность займет
мистер Болонель. Он также был не прочь занять ее, да и его супруга желала
этого,-- впрочем, особенно огорчаться им не следует. У нее ведь имеются и
иные интересы: она является участницей ночного клуба в Вест-Энде.

Холфорд застыл в удивлении.

То, о чем сообщал Ридер, доходило уже до Скотленд-Ярда в виде неясного,
ничем не подтвержденного слуха.

-- Черт побери, как вам удалось выяснить это? -- воскликнул он наконец.

Мистер Ридер самодовольно улыбнулся.

-- Такова уж наша жизнь: слышишь тут и там кое-что новенькое, а затем
все и всплывает наружу,-- сказал он, мягко улыбаясь.-- Видите ли, я всюду
подозреваю что-либо дурное. По-видимому, у меня у самого преступные
наклонности.

Холфорд глубоко вздохнул.

-- Впрочем, дело, которым вам предстоит заняться, особых трудностей не
представляет. Грин -- бывший каторжник. Во время войны ему удалось получить
должность в банке, постепенно он выдвинулся, и ему предоставили
самостоятельное отделение. В свое время ему пришлось просидеть в тюрьме семь
лет -- он был осужден за подделку банкнот.

-- Похищение и подделка,-- проворчал Ридер.-- Я... боюсь, что выступал
главным свидетелем против него. Да, да... он попал в лапы кредиторов... Все
это очень нелепо... И глупее всего то, что он не хочет сознаваться!

И Ридер тяжело вздохнул.

-- Бедняга! Эта история может ему стоить головы, И из-за этого одного
следовало бы простить ему его прежние прегрешения.

Инспектор удивленно поглядел на своего нового коллегу.