АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
|
Использовать только для ознакомления. Любое коммерческое использование категорически запрещается. По вопросам приобретения прав на распространение, приобретение или коммерческое использование книг обращаться к авторам или издательствам.
| |
Э.А.Хруцкий
Осень в Сокольниках
Роман.
М.: Московская ассоциация писателей-криминалистов, Интербук, 1991, - 256
Действие криминального романа Эдуарда Хруцкого разворачивается в
Москве, несколько лет назад. Герой ее - начальник отдела МУРа Вадим Орлов,
ведет оперативную разработку по делу ограбления музея.
В преступлении замешаны самые разные люди: уголовники, искусствоведы,
представители иностранных фирм.
Главная идея романа - защита наших национальньис ценностей.
Пролог
Ветер тащил по мостовой охапки перепрелой листвы и обрывки декретов. Он
пах тиной и сыростью, этот ветер, налетающий с Москвы-реки.
Осеннее солнце сделало Зачатьевский переулок нарядным. Даже старые
стены монастыря словно помолодели.
Переулок был пуст и грустен. Давно некрашенные деревянные дома стали
похожи на выношенные, но еще щеголеватые фраки.
Ударил колокол на храме Христа Спасителя. Голос его протяжный грустно
пролетел над крышами, почти обнаженными кронами деревьев и затерялся
где-то в хитром переплетении дворов, арок, горбатых переулков.
И снова тишина, только ветер, как наждачная бумага, трет по мостовой.
Сначала раздался треск. Потом длинные, словно пулеметные очереди,
выхлопы. А потом в тихий Зачатьевский ворвалась неведомая жителям доселе
машина. Похожа она была на велосипед, к которому прицепили коляску в виде
небольшой лодки.
Но все же это был не велосипед, потому как затянутый в кожу и
смахивающий на памятник водитель никаких педалей не крутил, и, судя по
дыму, вылетавшему из выхлопной трубы, и запаху, прибор этот двигался при
помощи спиртовой смеси, в это тяжелое время заменявшей бензин.
В лодке-коляске сидел мрачный матрос, смотрящий перед собой таинственно
и грозно.
Аппарат остановился у ворот особняка, принадлежавшего когда-то
генерал-адъютанту свиты Его Императорского Величества Андрею Павловичу
Сухотину.
Матрос вылез из коляски и толкнул поржавевшую чугунную решетку ворот.
Они поддались с трудом, надсадно скрипя петлями, давно забывшими о смазке.
Двор был пуст и зарос пожухлой уже травой. Дождь и снег сделали свое
дело, но все равно дом выглядел нарядно и щеголевато.
Осеннее солнце переливалось в грязных витринах окон, и казалось, что
дом вспыхивает синим, рубиновым, зеленым пламенем.
- Да, - сказал кожаный водитель, - жили люди.
- Эксплуататоры, - поправил его матрос.
- Пусть так, но все равно жили.
- Зови дворника, - матрос гулко ударил кулаком в заколоченную досками
дверь.
Дворник появился минут через десять. Он был мужик сообразительный и
сразу же пришел с ломом.
Матрос сидел на ступеньках, дымя самокруткой.
Дворник повел носом.
- Моршанская, товарищ флотский?
- Она, борода. Вот ордер, вот мандат, - матрос достал документы.
- Нам это ни к чему.- махнул рукой дворник, - совсем ни к чему, раз
надо, то надо.
- Нет, борода, ты посмотри, - матрос поднес к лицу дворника бумажки с
фиолетовыми печатями.- Кто здесь раньше проживал?
- Его высокопревосходительство генерал-адъютакт свиты Его
Императорского Величества Андрей Павлович Сухотин.
- Теперь здесь будет расположен революционный Всевобуч района. А
начальник Всевобуча я - Павел Фомин.
- Оно конечно, - дворник согласно закивал головой, - вам виднее.
Мудреное слово "Всевобуч" никак не могло уместиться в его сознании
рядом с пышными титулами Сухотина.
- Открывай, - приказал Фомин.
Дворник подсунул лом, заскрипели проржавевшие гвозди. Фомин отогнул
доски, дверь открылась.
В вестибюле пахло запустением. Сыростью пахло, пылью и еще чем-то,
только чем, Фомин определить не смог. Он кашлянул, и звук многократно
повторился. Фомин усмехнулся, довольный, и крикнул кожаному водителю:
- Заходи, Сергеев! Смотри, как они до нас жили.
Эй, борода, а мебель-то где?
- Та, что не пожгли, - в сарае.
- А кто жег?
- А кому не лень. Пришли двое с ордером, забрали столовую, порубили.
Потом еще приходили.
- Понятно. Я тут осмотрюсь, а ты, Сергеев, езжай за завхозом нашим да
художника не забудь привезти, чтобы сразу нашу вывеску нарисовал.
Фомин шел по второму этажу особняка. Анфилада комнат казалась
бесконечной, огромные зеркала в залах были темны и прозрачны, как лесные
озера. Он подошел к одному из них, потрогал бронзовые завитушки рамы,
хмыкнул с недоумением.
Мальчишкой попавший во флот и привыкший с строгому аскетизму военных
кораблей, к их однообразному, хищному изяществу, не мог принять ни резного
паркета, ни этих рам, ни витражей, на которых переплетались замки и
рыцари. И весь этот дом, в котором когдато люди жили непонятной ему и
чужой жизнью, был для Фомина как офицерская кают-компания, в двери которой
выплеснулась в Октябре веками спрессованная матросская ненависть.
Дом этот раздражал его, но вместе с тем в глубине души матрос Фомин
понимал.что и лепнина, и витражи, и узорчатый паркет сделаны руками умелых
мастеров, таких же, как он, простых парней, и сработано это на совесть. А
труд человеческий Фомин уважал всегда.
Завхоз и художник нашли Фомина в бывшей гостиной генерала Сухотина.
Начальник районного Всевобуча сидел в чудом уцелевшем кокетливом кресле.
Он встал, и тонкие ножки кресла натужно заскрипели.
- Мебель у них, конечно, слабоватая, неподходящая.
Восемнадцатый век, - мрачно изрек художник, - руками крепостных
мастеров сделана.
Оно и видно, - сказал Фомин, - что крепостные делали, не в радость, как
не для себя.
Он внимательно оглядел художника. Тот был с гривой, в зеленой
вельветовой толстовке, с красным бантом-галстуком, в холщовых штанах,
измазанных краской.
- Ты, товарищ, значит, художник?
Парень утвердительно мотнул гривой.
- А документ у тебя есть?
Презрительно усмехнувшись, парень полез в карман толстовки и протянул
Фомину замызганный кусок картона.
Фомин развернул удостоверение, внимательно прочитал его.
- А что это, товарищ, за ВХУТЕМАС?
Художник посмотрел на матроса, как на пришельца с другой планеты. Он
никак не мог представить, что есть человек, не знакомый с этой
аббревиатурой.
- Если коротко, то штаб революционного искусства.
- Вот это нам и надо, дорогой товарищ, как тебя?..
- Огневой.
- Фамилия такая?
- Нет. Революционный псевдоним.
- Пусть так, пусть так. Ты, дорогой товарищ Огневой, я сразу понял,
человек нам во как нузкный.
Фомин провел ребром ладони по горлу.
- Смотри.
Фомин подошел к высоким, стрельчатым окнам и с треском распахнул одно,
потом второе. Посыпалась на пол засохшая замазка, вместе со светом в
комнату ворвался ветер.
И она сразу стала другой, эта комната. Заиграли на стенах пыльные
медальоны, тускло заискрилась побитая позолота стен, словно ожили
голубовато-розовые фарфоровые украшения камина.
Фомин подошел к камину, внимательно посмотрел на покрытые пылью сюртуки
тугощеких кавалеров, обнимающих дам в кренолинах.
- Барская забава. Правда, когда я ходил в двенадцатом году на крейсере
"Алмаз" в Китай, мы в Сингапуре такие украшения в натуральном виде
наблюдали...
- Подражание Ватто, - мрачно сказал художник, - работа французская,
середина восемнадцатого века.
Фомин постучал пальцем по шляпе кавалера.
- Ломать жалко. Ты сделай кожух для них и накрой. А на кожух звезды
красноармейские приделай. А что с этим делать?
Фомин шагнул к стене. Шесть медальонов смотрели на него, словно шесть
глаз. Он подошел ближе, обтер один ладонью. Свет, падающий из-за его
спины, немедленно отразился в голубовато-зеленом овале, и он ожил.
И улица Москвы наполнилась теплым живым цветом.
Медальон стал похож на окно, за которым жили маленькие дома, маковки
церквей и спешили люди по своим, неведомым Фомину делам.
- Ишь ты, - сказал начальник районного Всевобуча, вынул платок и
Страницы: [1] 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
|
|