ДАНИЛ КОРЕЦКИЙ
АНТИКИЛЛЕР-2
готово. Злодейство наказано, добродетель торжествует. Мудрый всепонимаю-
щий начальник похвалит за решительность и смелость, дружный коллектив
поддержит морально, добрый психолог снимет последствия стресса, прокурор
вообще остается за кадром, но подразумевается, что он хотя и строг, но
справедлив... А о злодее вообще речи нет: собаке - собачья смерть! И о
родственниках, друзьях - приятелях, корешах, дружбанах, кентах - тоже не
вспоминают сценарист с режиссером: куда им выступать против милиции,
напьются на поминках, поскрипят зубами в бессильной злобе и сделают вы-
воды: супротив власти ни-ни...
альностью, как любая милицейская физиономия с добродетелью. Сержанты
Трофимов и Бабочкин не составляли исключения, за что в отличие от тысяч
других в конечном счете и поплатились. Впрочем, если быть предельно точ-
ным, поплатились они, конечно, не за отсутствие лубочной святости, ха-
рактерное не только для российских ментов, но и для всех их зарубежных
коллег: и французских ажанов, и английских бобби, не говоря уже о заоке-
анских копах, - а за вполне конкретные действия, связанные с нарушением
сухих и малохудожественных, но точных милицейских инструкций.
хангельск, где тамошние сыщики задержали по всероссийскому розыску неко-
его Титкова, за которым числились двенадцать разбоев как в родном Кисло-
водске, так и в соседних курортных городах. Теперь негодяя следовало
доставить для ответа на родную землю, эту миссию и поручили сержантам.
Официально они именовались спецконвоем, хотя ничего "специального" ни в
их простецких физиономиях, ни в неподходящем для бобби, ажана или копа
росте - сто шестьдесят восемь и сто семьдесят сантиметров, ни в потре-
панной гражданской одежонке, ни в чем-либо другом не наблюдалось. Просто
в отличие от плановых вэвэшных конвоев, сопровождающих арестованных в
решетчатых безоконных вагонзаках, сержанты должны были провезти закован-
ного в наручники Титкова через всю страну в отдельном купе самого обыч-
ного вагона, сдавая его при пересадках и внеплановых остановках в линей-
ный отдел милиции соответствующей станции.
задания, требовала специального инструктажа, специальной подготовки и
специальной экипировки. Потом, когда случится то, что случилось, стро-
гие, не знающие снисхождения комиссии насчитают в процедуре командирова-
ния сержантов пятнадцать отступлений от приказов и инструкций, за что
поплатятся безупречностью послужных списков и должностями двадцать три
офицера - от лейтенанта до подполковника, которые имели хоть какое-либо
касательство к отправке злополучного спецконвоя.
повсеместно и столь же повсеместно на них до поры до времени закрывают
глаза, когда случается ЧП - шутки в сторону, тут уж любое лыко идет в
строку. Таковы правила игры, и они не обсуждаются. Хотя в случае с сер-
жантами действительно роковую роль сыграли лишь три допущенных нарушения
из пятнадцати: гражданская одежда вместо форменной, отсутствие вагонных
ключей и карманного электрического фонарика. Но и они не сами по себе
послужили толчком к развитию событий, а лишь усугубили неправильные
действия спецконвоя, от которых комиссары, замполиты и замы по работе с
личным составом безуспешно предостерегают этот самый личный состав на
протяжении последних восьми десятилетий.
ветственное и важное задание, а как нежданно-негаданно свалившуюся неде-
лю отдыха от тяжелой, грязной и неблагодарной работы, придирчивого на-
чальства, тягот неустроенного нищенского быта. И полная самостоя-
тельность, и смена впечатлений, и длительное путешествие с пересадкой в
самой Москве, где ни один ни другой отродясь не бывали, да и вряд ли
имели шансы побывать по собственной инициативе в силу вечного безде-
нежья, отсутствия твердых жизненных перспектив и врожденной сельской
опаски перед большими городами, - все это поднимало настроение, будора-
жило и веселило. Но недостаточно, ибо у закрепощенных людей въевшиеся в
кровь, плоть, кости и мозг ограничения и запреты окончательно растворя-
ются только сорокаградусной жидкостью. И такой жидкости они захватили
две бутылки.
поднял стакан, и спецконвоир Бабочкин последовал его примеру. Звякнуло
стекло, плеснулась и отправилась по назначению прозрачная "заводская"
водка.
время и начали "обмывку" пути только тогда, когда поезд миновал ма-
ленькие, некогда уютные и приветливые, а теперь небезопасные городки
Кавказских Минеральных Вод, прошел узловую станцию и вышел наконец на
долгий перегон, где опасность встретить знакомых и сослуживцев стреми-
тельно снижалась. По вагону прошли их коллеги из транспортного отдела -
такие же сержанты, только более рослые, в форме, с открыто висящими ат-
рибутами власти: резиновыми палками, наручниками и оружием в потертых,
исцарапанных кобурах.
торую тот бережливо засунул в ящик для чемоданов. При оружии пить запре-
щено - это аксиома, известная даже рядовому, прошедшему только курсы
первоначальной подготовки. В дороге, незнакомых местах, в окружении пос-
торонних людей лучше сохранять ясный ум и трезвую голову - это знает лю-
бой здравомыслящий человек.
патрулю сопровождения, и, согретые чувством корпоративности к незнакомым
людям в знакомой форме, милиционеры опрокинули по второй. Водку меланхо-
лично заедали варенными вкрутую яйцами и дешевой вареной колбасой. Обру-
чи запретов и ограничений постепенно разжимались, приходило редкое и по-
тому непривычное ощущение свободы, ради которого, собственно, все неу-
дачники мира и льют в себя любую опьяняющую жидкость.
ей тоже из вежливости предлагали, но она компанию не поддержала, напро-
тив - под каким-то предлогом вышла в коридор. Четвертая полка вообще
пустовала. Но им и вдвоем было хорошо.
сержант с ним согласился, хотя на гроши командированных и скудные занач-
ки в дальней дороге дай Бог просто свести концы с концами, а уж пить по
две бутылки водки в день совершенно нереально. Впрочем, сейчас они не
оценивали реальностей окружающей обстановки. События катились по тради-
ционным для таких ситуаций рельсам, прямиком к трагической развязке.
Адамов Григорий
Орловский Гай Юлий
Мурич Виктор
Херберт Фрэнк
Круз Андрей
Прозоров Александр