А. Б. Маринина
Черный список
подполковника Владислава Стасова предположить существование преступной
организации, убивающей людей из мира кино. Подтверждением этой версии
стал случайно оказавшийся в руках его дочери листочек бумаги - "черный
список" потенциальных жертв. И с этой минуты жизнь Стасова и его близких
- в смертельной опасности.
и мой ангел-хранитель. Славный такой парнишка, с крылышками за спиной и
стеклянным барабаном в руках. В этот барабан насыпаны свернутые в тру-
бочки бумажки, на которых написано "повезет" или "не повезет". И ни он,
ни я не знаем, сколько в барабане счастливых и несчастливых билетиков.
Просто он каждый раз открывает заслонку, засовывает туда свой пухлый
пальчик и одну бумажку выковыривает. А я каждый раз думаю: а вдруг все
удачные билетики уже кончились, и теперь начнется сплошная невезуха? И
раз от разу этот страх все сильнее, потому что "везучие" бумажки до сих
пор попадались чаще, и по идее они уже давно должны были кончиться. Так
что начало полосы невезенья я ожидаю каждый день, а до сих пор, видит
Бог, мне жаловаться было не на что. Даже после того, как я развелся с
Ритой и начал себе позволять крутить романы с двумятремя дамами одновре-
менно, ни разу они не столкнулись на моем пороге, хотя, надо признать,
"люфт" между их визитами порой бывал минимальным, минут в пять. Но
все-таки был. Как говорится, беда уже дышала в затылок, но в последний
момент отступала.
вовремя, и место в салоне досталось в задних рядах, где разрешалось ку-
рить, и сосед всю дорогу проспал и не приставал с глупыми дорожными раз-
говорами. И Лиля не капризничала, что вообще-то дело обычное и к везению
причисляться не может, ибо Лиля - ребенок самостоятельный и очень спо-
койный. Когда она родилась, мы с Риткой были молодые и резвые, нам хоте-
лось не только сделать карьеру, но и сбегать в гости или на какую-нибудь
тусовку, а бабушек, с которыми можно оставить Лилю, у нас не было. То
есть чисто теоретически бабушки, конечно, были, но они тоже были еще от-
носительно молодыми и достаточно резвыми для своих лет, и им тоже инте-
реснее было работать и общаться, нежели сидеть взаперти и развлекать ди-
тятю. Поэтому в три года наша дочь уже умела читать, а в пять мы спокой-
но оставляли ее дома в компании Элли, Тотошек, Железных Дровосеков и
Трусливых Львов. Нужно было только уложить ее в постель, дать книжки,
поставить рядом большую тарелку с фруктами и графин с компотом. Может,
если бы мы больше бывали дома, Лиля стала бы обычным капризным ребенком,
но характер ее сформировался именно под влиянием нашего с Риткой посто-
янного отсутствия. Как там было у Корнея Чуковского? "Я не тебе плачу, а
тете Симе". Кому было ей капризничать, если все равно никто не слышит?
Но во всем этом наряду с множеством маленьких плюсиков был один огромный
минус: Лиля привыкла быть скрытной. Не потому, что ей было что скрывать,
а просто потому, что она не привыкла ни с кем делиться. И плоды этой
скрытности, взращенной нашими с Ритой неумелыми легкомысленными руками,
мне еще предстояло вкусить в полной мере.
рольностью, перечитала всего имеющегося дома Мопассана и настырно подби-
ралась к Бальзаку. Получив таким образом весьма полное представление о
взаимоотношениях полов, она выработала собственную версию развода роди-
телей, в соответствии с которой факт нашего с Ритой раздельного прожива-
ния означал именно раздельное проживание, и ничего больше. Конечно, от-
ношения у нас остались нормальные, и ни о каких проявлениях враждебности
и речь не шла. Ну удобно людям жить врозь, что тут такого? Тем более,
что, учитывая характер деятельности моей бывшей супруги, видела нас де-
вочка одинаково часто: по два часа в неделю.
кинокритик, причем с таким злым и язвительным языком, что врагов у нее
больше, чем вообще знакомых. Как ни странно, ее этот факт совершенно не
огорчал, напротив, она сшила из него элегантный наряд, в котором щеголя-
ла направо и налево. Когда кто-то выказывал ей симпатию или дружеское
расположение, она томно говорила:
врагов!
ке.
фестиваль. Следуя ее грандиозному замыслу, я должен был привезти туда
Лилю и поселиться с ней в частном секторе, а Рита будет систематически
нас навещать, контролировать и приносить фрукты. Мне эта затея не каза-
лась удачной, я вполне мог бы провести отпуск с дочерью без Риткиного
назойливого надзора, но она была непреклонна.
она, и мне, честно признаться, нечего было ей возразить.
Лилей на пляже. Удивительно, но приближение Риты девочка чувствовала еще
тогда, когда ее не было видно, а уж на зрение я никогда не жаловался.
мои скептические ухмылки.
неизменной юбке "лохмутиками". Знаете, модная такая юбка, на которой
разрезов больше, чем самой ткани. Слово "лохмутики" придумала Лиля, и я
в который уже раз подивился тому, как хорошо она чувствует русский язык.
Нет, что ни говори, а ребенок у меня совершенно замечательный.
тельными ногами в "лохмутных" разрезах, и казалась еще более обнаженной,
чем одетые в купальники загорающие дамы. Лежащие на песке мужики таращи-
лись на ее обалденные ноги, не обращая внимания на лицо, на котором все
прожитые годы были в наличии: все тридцать два, до копейки. Она не выг-
лядела ни на день моложе, но ее, судя по всему, это совершенно не забо-
тило, потому что на ее потрясные ноги и вообще на ее фигуру "покупались"
все мужчины, независимо от возраста.
ла меня в щеку и начинала выкладывать из огромной белой сумки полиэтиле-
новые пакеты с абрикосами, персиками, сливами и виноградом.
долгие вечера, когда мы с Риткой бросали ее дома одну, теперь смотреть
не могла ни на них, ни вообще на сладкое.
ров юга и необходимости витаминов для юного растущего организма, Лиля
делала вид, что слушает, покорно вздыхала и исподтишка поглядывала на
меня, а я, в свою очередь, тоже делал вид, что согласно киваю в такт
вдохновенным словесным пассажам моей экс-супруги, и одновременно подми-
гивал дочери, что означало твердое обещание купить ей вечером вожделен-
ной сырокопченой колбаски.
нам на пляж. Наверное, она предпочитала плавать в бассейне, где на бор-
тике сервируют шампанское и легкую закуску: устроители фестиваля на ан-
тураж в этом году не поскупились. Она опускалась на наше большое пляжное
полотенце, при этом "лохмутики" вообще исчезали неведомо куда и ноги ее
представали перед желающими "посмотреть на красивое" во всем длинно-ок-
руглом великолепии, увенчанном тщательным педикюром, и начинала торопли-
во жаловаться на козни конкурсантов, духоту в номере и вообще полную не-
организованность. Сценка "я делюсь с папой своими проблемами" была расс-
читана ровно на четырнадцать минут, после чего Маргарита Мезенцева, по
бывшему мужу Стасова, повторяла ритуал облизывания дочери, махала нам
рукой и царственно удалялась. Навещала нас она дважды в день, утром и
вечером, перед тем, как мы уходили с пляжа.
на болтающийся в волнах буек и сказала:
появилась гораздо быстрее, чем я ожидал после традиционной реплики
восьмилетнего ребенка, из чего можно было сделать вывод, что она почти
бежала. Вид у нее был, прямо скажем, не самый лучший, и глядя, как она
пробирается к нам между плотно лежащими телами, я начал было сомне-
ваться, правильно ли я помню год ее рождения. Вчера ей было тридцать
два, а сегодня уже под сорок.
му-то не появилось. Рита с размаху плюхнулась на полотенце и подняла на
меня измученное лицо.