ОБРАЗ ВРАГА
существующими людьми случайно.
Глава 1
Разноцветные огни вечерней Тверской едва пробивались сквозь рябую пелену.
Москва тонула в мягком мокром снегопаде, и даже истерические гудки машин,
застрявших в безнадежной пробке перед площадью Белорусского вокзала, звучали
спокойней, глуше.
лужи, шарахались от фонтанов грязи, летевших в лицо из-под шальных колес.
светлой шубе, проводив сердитым взглядом черный "Линкольн", который хоть и
ехал медленно, а все-таки грязью в прохожих брызгал.
крошечными коньячными рюмками и выпили. Один залпом, закрыв глаза и жадно
двинув тяжелым щетинистым кадыком. Другой лишь пригубил густой,
медово-золотистый коньячок, быстро облизнул тонкие губы и произнес:
выход на этого, как его? - худые белые пальцы нервно отбили дробь по краю
салонного столика. - Ну, немец, шустрый такой, в Москве учился, фамилия у
него сложная, на М.
черный "Линкольн" только что подобрал его на каком-нибудь грязном
перекрестке, где он с грузовика торговал мятыми мандаринами.
ногтями, длинный смуглый нос. Черные быстрые глаза посверкивали из-под
нависших бровей, неприятно убегали от взгляда собеседника, но при этом как
бы ощупывали, обшаривали его лицо.
хозяин "Линкольна", но назвать имя, которое тот как бы запамятовал, не
спешил. Слишком уж громкое имя.
Подосинский, вовсе не замечая мрачной напряженности Азамата, - тебе, как
старому другу, скажу. Хорошая идейка, смешная... Немца-то как звать, а?
затянулся, выпустил дым, прищурился и чуть выпятил нижнюю губу. Даже на
мягком диване в уютном салоне своего "Линкольна" он ни минуты не мог усидеть
спокойно, вздрагивал, ерзал, менял позу, закидывал ногу на ногу, барабанил
пальцами по худому колену, почесывал мягкий пористый нос, приглаживал
тусклые черные прядки, прикрывающие лысину. Его высокий, глуховатый теноров
часто спускался до нервного шепота, словно он сообщал собеседнику
какую-нибудь интимную подробность, и если посмотреть со стороны, то
казалось, вытащили эту нелепую несимпатичную фигурку из провинциального
нафталина семидесятых, не помыли, даже не встряхнули, запаковали в
тысячедолларовый костюм от Кардена, поменяли кривые зубные коронки на
голливудскую белоснежную челюсть, усадили в бархатное теплое нутро
"Линкольна" и везут сквозь декабрьский снегопад по сумеречной нервной Москве
девяносто седьмого года.
сделал на секунду задумчивое, мечтательное лицо, откинулся на мягкую спинку
дивана, но тут же качнулся вперед, сгорбился, собрался в комок. - Мне надо
вытащить оттуда одного интересного человечка. Будет отлично, если это
сделает именно немец. Вот, вспомнил! - Подосинский легонько шлепнул себя по
коленке и радостно рассмеялся. - Надо же, вспомнил! Карл Майнхофф!
ответ на радостный смех он только слабо растянул губы.
шепотком, - но я решил, что тебе, старому лентяю, не худо будет
встряхнуться. Стареем мы с тобой потихоньку, - он покачал головой и печально
вздохнул. Время летит! Через три дня кончится девяносто седьмой год.
Останется всего два года до конца тысячелетия, до президентских выборов, до
новой эпохи... Ты только вдумайся, Азамат, два года!
медленным, тяжелым басом:
именно Майнхофф. Он знает Израиль, у него есть там связи, он сделает все
красиво, а мне надо, чтобы получилось очень красиво и чтобы никто ничего не
понял. И еще мне надо, чтобы ни один чеченец в этом деле не засветился.
по плечу, - у тебя, как говорят психологи, завышенная самооценка. Вы не одни
в мире такие страшные, и это все-таки Израиль. Ты сначала дослушай до конца.
Пока на Ближнем Востоке продолжается арабо-израильский конфликт, пока не
снято полностью эмбарго на иракскую нефть, у Западной Европы есть постоянный
соблазн - каспийская нефть. Самый короткий путь для нефтепровода - через
Чечню. Чтобы погасить все сомнения по поводу нефтепровода и прекратить
канитель, надо организовать хороший скандал.
тоже.
привыкли, никто не боится и не удивляется. А надо, чтобы испугались и
растерялись. Евреи с арабами ссорятся, но глядишь - и договорятся. Так вот,
чтобы они не могли договориться, мы потихоньку спутаем карты. Понимаешь?
проплывало Ленинградское шоссе, медленный снег переливался и вспыхивал
лимонно-желтым, алым, зеленым огнем. У метро "Динамо" торговали елками.
компромат этот должен добыть совершенно нейтральный человек.
гордость международного терроризма. У него завязки по всему миру, его все
ненавидят и боятся.
если Карл привезет из Израиля человека, который заявит публично, что по
заданию израильского правительства работает над биологическим оружием нового
поколения.
скажет?
использовать так, что атаку никто не заметит. Станут вдруг все дохнуть, как
мухи. Генетические мутации начнутся, как в каком-нибудь ужастике. А потом
еще будет рождаться много поколений уродов, но не по всему миру, а в
отдельно взятой стране, которая станет жертвой атаки. Я не специалист, но
знаю, там все как-то очень хитро. К каждому определенному виду сразу
разрабатывается система вакцинации. Любые исследования в этой области были
запрещены специальной резолюцией ООН еще пять лет назад. И тут - здрасьте
вам, оказывается, честные цивилизованные израильтяне по-тихому работают над
чумой двадцать первого века.
страшилка о супероружии не ускорит подписания контракта по нефтепроводу.
понял. Дело ведь не в очередной страшилке. Вся соль в том, чтобы освежить
привычную, поднадоевшую склоку новыми подробностями. Пусть заварушка
продолжается и усложняется. Чем меньше шансов разрешить конфликт мирным
путем, тем неопределенней ситуация на мировом нефтяном рынке. Ты, Азамат,
тактик. Ты живешь сегодняшним днем, и в этом твоя сила. Но и слабость тоже.
А я стратег. Я генератор идей. Я смотрю далеко вперед.
Азамат.
пробовали, не по зубам я им. Они у меня будут как собаки. Все поймут, но
сказать, то бишь доказать, - ничего не сумеют. Пока все ниточки
ближневосточной проблемы у меня в руках. И я не хочу ни одной из них
упустить. Ни одной.
вспомнил о нем?
связи. Ну не посылать же к евреям твоих джигитов! Они, конечно, молодцы,
никто не спорит, но прости, они даже по-английски не говорят, не то что на
иврите.
вероятно, нужен не только еврей-профессор с супероружием, но и сам Карл.
Интересно, зачем? Мало разве у тебя крепких ребят-исполнителей, не только
чеченцев, которые по-английски не говорят, но всяких-разных, на выбор?" - с
легким раздражением подумал Азамат. Но вслух сказал совсем другое: