Сергей АЛЕКСЕЕВ
СОКРОВИЩА ВАЛЬКИРИИ V. ХРАНИТЕЛЬ СИЛЫ
Анонс
оставляют за собой такие же великие тайны. Одна из тайн Советской империи -
пакет Веймарских акций, некогда принадлежащий Третьему рейху. До недавнего
времени Россия владела 60% самой мощной немецкой и общеевропейской
промышленности: это концерн Круппа, автомобилестроение и др.
нового романа Сергея Алексеева из серии "Сокровища Валькирии".
1
осенние шторма волны докатившись до усадебной изгороди, а брызги и водяная
пыль доставали кроны кипарисов и крышу дома. А порой накрывали сад, отчего
фрукты и виноград вызревали солоноватыми, и отдельные сорта даже горькими.
большинстве случаев северянам, которые ничего не пробовали слаще морковки и
были в восторге от крепости вина и его вкуса. Земля, трава, деревья и сам
кирпичный дом давно напитались морской солью, испаряющейся в воздух даже
зимой, и потому Виктор Сергеевич всегда ощущал горечь на губах и во рту.
мог спать и в поисках тишины спускался в бетонированный блиндаж - винный
погреб, где для этой цели стояла раскладушка со спальным мешком.
был не старческий - могучий низкий бас, как у оперного певца. Кроме сада,
рыбалки и добычи антиквариата со дна ненавистного моря, у него было два
страстных занятия - чтение газет, которые он выписывал или в последнее время
покупал пачками, вплоть до "Пионерской правды", и второе, самое любимое, -
кузнечное ремесло и кузня, выстроенная собственными руками еще в пятидесятых
годах, когда он перебрался на юг. Коноплев был открыт для всех отдыхающих и
почти ничего не таил от них, кроме содержимого каменного сарайчика в дальнем
углу сада, который обычно принимали за времянку для "дикарей". Еще в юности
он попробовал этого ремесла и всю жизнь тосковал по нему, и тут дорвался до
милой сердцу стихии огня, металла и его перевоплощения.
цветы в вазах. Повсюду лежали запасы железа самого разного профиля, особо
ценное, выплавленное на березовых углях и добытое в сносимых старых домах и
церквях, оно хранилось отдельно, в специальном сарайчике, недоступное соли
морского воздуха, от которого меняло кристаллическую структуру.
последние отдыхающие, Виктор Сергеевич отпирал кузню и, словно
чародей-огнепоклонник, возжигал горн, почти не гаснущий до весны.
синего, негритянского отлива, за что носил прозвище Мавр, и часто смущал
своим голосом и видом одиноких женщин. Он настолько привык к прозвищу, что
давно отзывался на него и бывало, что представлялся так своим квартирантам.
В последние годы, как и все вокруг, он зарабатывал тем, что пускал к себе
"дикарей", заселяя ими две времянки и три отдельных комнаты дома. Он долго
удерживался от такого бизнеса, с весны до осени посторонних на свою усадьбу
не пускал принципиально, и лишь когда умерла жена, не из-за денег, а от
тоски поселил в доме отдыхающих. А за зиму соорудил в саду две времянки, и в
самый разгар сезона население усадьбы доходило до пятнадцати человек.
Фридрих Шосс - старик лет семидесяти, очень хорошо говорящий по-русски (в то
время иностранцы хоть и робко, но уже начали осваивать Крым). Объяснил, что
в гостинице "Ялта" нет свободных номеров, а, дескать, так хочется несколько
дней покупаться в море. Мест не было и у Мавра, но этот немец так настойчиво
просился, что пришлось пустить его в чердачную недостроенную комнату, где
было оборудовано спальное место. Коноплев уже давно не испытывал особой
ненависти к немцам; скорее, напротив, было некоторое любопытство. Пару дней
Шосс ходил вдоль моря, заметно прихрамывая, не купался и даже не загорал, и
на третий не спустился с чердака. Мавр поднялся к нему и обнаружил немчуру
совершенно здорового и даже веселого.
что ты погиб в сорок пятом. Ты не мог погибнуть. Сменил фамилию - дело
другое...
тебя раньше-то звали?
- майор Соболь, начальник разведки дивизии.
сунул ему кулаком в отвисший живот. - Плохо сохранился, Соболь, пузо как у
старого мерина, обрюзг - никак бы не узнал.
еще твоей новой фамилии не знал, но сразу понял, ты тот самый полковник.
- А кто меня обрисовал?
стриг глазами. - Всю жизнь искал, такие силы и средства привлекал - никакой
информации. А тут появляется хлипкий, нечаянно разбогатевший мужичок и
рассказывает, как отдыхал, у кого... Художник! Мастер разговорного жанра!
меня крутить... Вернулся бы к своим - или шлепнули сразу, или в лагерь. Из
группы никого не осталось, а кто еще знал о нашей операции?
Мавр сделал паузу и спросил уже мягче:
контуженного играешь?
раскрыли, осудили как советского шпиона и на семнадцать лет в тюрьму.
Правда, через два года освободили...
тебе лет на пять побольше, верно?
Мавр.
вывез. А потом будто бы взял и погиб.
Константинович и запалил.
Сталин, ни Хрущев не получили акций. Маршал приказал держать все у себя, до
особого распоряжения. И до сих пор бумаги находятся у тебя! С сорок пятого
года!
только двое здравствующих. По-моему, других правонаследников не имеется.
открою сарайчик, достану акции, отсчитаю половину и отдам? Может, тебе
головку полечить, а не ногу?
посерело.
некоторых цивилизованных государств. А здесь у вас перестройка, сближение с
Западом, и вашему правительству не нужен скандал с Веймарскими акциями. Они
не были объявлены как трофеи, не пошли в счет контрибуции. Получился
нонсенс: ценные бумаги не принадлежат ни СССР, ни Германии. Ни одно из этих
государств не может претендовать на них, ибо Гитлер добыл их преступным
путем, а как их приобрел Советский Союз, мы с тобой живые свидетели. Но со
временем их придется передать Германии не получив ни копейки, вместе с
другими вывезенными ценностями. Ваш ЦК вместе с генсеком пойдут на любые
условия, чтобы только не раздражать цивилизованный мир.