Марианна АЛФЕРОВА
ДАР - ЗЕМЛЕ
несколько часов. С похмелья он пропустил два утренних рейса на МЕЖГАЛЛАКС,
а следующий ожидался только завтра. Оставалось одно - плюнуть на все,
завалиться в кабак и там веселиться до той минуты, когда заберет служба
контроля. И сгорят синим пламенем все нашивки лимгардиста, и слабая
надежда когда-нибудь поселиться здесь, на старушке-Земле. Олгерд
повернулся и двинулся к выходу из космопорта. В похмельной и тяжелой, как
заряженный лучемет, голове мысли передвигались с трудом, рывками. "Черт
возьми, три года на Даре и месяц здесь - это просто свинство", - бормотал
Олгерд, со злобой оглядываясь по сторонам, презирая всех этих избранных
обитателей земного рая. Припоминалось смутно и кусками, как вчера в
кабаке, протиснувшись на середину крошечного зальца, он стоял,
покачиваясь, сжимая в руке пустой стакан и громко выкрикивал все, что знал
и помнило Даре - о ликвидации, о секторах, о запахе горелого мяса. Земляне
брезгливо морщились и отходили в сторону или отворачивались, а он орал,
покрываясь испариной, будто хотел вылить на них, таких чистеньких и
холеных, всю накопившуюся мерзость и грязь. Разве не ради того, чтоб Земля
была свеженькой и отмытой, он подался в лимгардисты?! Он ради них!.. -
Олгерд только сейчас сообразил, что стоит посреди холла и выкрикивает
что-то нечленораздельное и яростное, а люди обходят его, сторонясь.
губы, и огладил руками черную форму лимгардиста, с которой сросся, как со
второй кожей.
признаваясь, будто кто-то его уличил и деваться было некуда - "Мне всегда
деваться некуда... Сначала из колонии - только в лимгардисты, а теперь
опять на этот чертов Дар..."
женщины в розовом, возникнув перед ним на секунду и уже издалека
промурлыкав: "тамбур 72, вход в 9:20".
добежать до этого самого тамбура 72. Сначала что-то в нем взбрыкнулось и
он хотел крикнуть, что плевал на всех и остается здесь, и будет делать
все, что захочет, и... Но тут же поймал себя на том, что идет к этому
самому тамбуру, и даже спешит, и поглядывает на часы.
но это уже был последний всплеск. Он вошел в тамбур, покорно развел руки в
стороны и слегка расставил ноги, давая невидимым автоматическим
соглядатаям его изучить, удостовериться, что он, лимгардист Олгерд, 28
лет, не везет с собой ничего запретного. Когда-то в юности он находил эту
процедуру унизительной и даже пытался увильнуть от нее, потом привык и
возмущался лишь для виду, а внутри него уже ничто не возмущалось, все
давно сгорело. До конца.
в легкую капсулу доставки и наконец воздушные автоматы мягко выплюнули его
в салон, переполненный бледно-голубым светом, легкой музыкой и странным
терпким, незнакомым запахом. Он был внутри корабля спецрейса на
МЕЖГАЛЛАКС. Олгерд почти с растерянностью оглядывал салон обитый
бледно-голубым пластиком с золотыми эмблемами, похожими на древние
геральдические лилии. Но тут же опомнившись, приклеил наглую улыбочку к
губам, сунул руки в карманы комбинезона и двинулся по салону, насвистывая
мотивчик популярной лимгардистской песенки:
Интересно, а звездолет тоже будет "спец" или...
молоком до мути, - сидел в кресле, слегка откинувшись, в той позе, какая
удается лишь людям, привыкшим к независимости с детства.
в соседнее кресло.
робости, потому что в незнакомце не было ничего грозного, напротив, он был
невысок и субтилен, а руки, сцепленные на коленях, были тонкими и белыми -
руки аристократа и белоручки. - Это что, ваша собственность? - Олгерд
повел глазами, давая понять, что говорит о планетолете.
должен был догадаться по нашивкам форменной рубашки, что за птица перед
ним.
ладонь, как верительную грамоту.
сильным для таких тонких пальцев пожатием.
злость разламываются на куски и тают, и даже боль в голове уходит,
оставляя приятную пустоту и сонливую мягкость.
спросил:
чем-то постыдном.
пути...
какой-то нехороший, второй смысл...
обрадовала и оттеснила все прочие соображения. Олгерд подался вперед и
заговорил спешно, будто боялся опоздать:
всплыло в разговоре. - Впервые? Тогда много чего увидишь. Прежде всего -
ликвидацию... А ты часом не специально ради этого? А то к нам многие
шляются, якобы за делом каким, а на самом деле - поразвлечься. Мне, честно
говоря, все это обрыдло, - Олгерд резанул рукой по горлу. - Но с другой
стороны - привык, поначалу только жареного мяса не мог есть - рвало. А
теперь, приезжаю с рейда, и хоть бы что...
первом свидании, поинтересовался техинспектор и тут же в порыве какой-то
чрезмерной скромности прикрыл глаза.
тянутся к лучемету..."
или сентиментального не было в этом взгляде.
ожидая Олгердовых слов.
машины или... - Олгерд запнулся, потому что показалось, что Валерг, вновь
бросил на него мимолетный режущий взгляд.
разговора.
сознавая необходимость оправдании. - Впрочем, сам увидишь и все поймешь...
поползли неостановимые цифры вспять...
морей, та же зелень материков. Только Дар выглядел более упорядоченным.
Здесь не было высоких гор - только возвышенности, не было пустынь - только
цветущая степь, ураганы никогда не морщили в гневе лицо планеты, а за
четыре года Освоения никто не наблюдал признаков сейсмической активности.
С той высоты, с которой планета виделась голубоватым шаром, оба дарских
материка были необычайно схожи и различались только сеткой неровных линий,
что делили Дар на куски, будто кто-то в спешке кромсал огромный зеленый
пирог. Валерг, щурясь, всматривался в экран, пытаясь определить, где
сегодня, завтра или послезавтра будет произведен новый надрез - операция
Освоения во имя Земли. Один из материков фактически был уже разделен, но
второй держался: в центре, будто живое, сияло яркое зеленое пятно и к нему
со всех сторон тянулись цепкие черные паучьи лапы.
свысока, как и положено говорить ветерану с новичком.
тем нахальнее делалась Олгердова улыбка.
густые буйные заросли вокруг. Что-то тайное, давнее проступало в этом
озере и деревьях: - позабытое чувство ничем не ущербленной красоты,
Шилова Юлия
Акунин Борис
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Херберт Фрэнк