П.АМНУЭЛЬ

ПОРАЖЕНИЕ

Он все-таки запустил стартовую программу.

Я понял это, когда галактика Тюльпана погасла, будто ее и не было. Я
занимался в этот момент исследованием вспышек звезд позднего класса,
которых было много именно в этой галактике. Он знал, с чего начать, чтобы
сразу показать свое превосходство.

И, естественно, он заблокировал выход. По его мнению, я был обречен.
Стартовая программа сначала стирает все игровые ситуации и, наверное, уже
сделала это, я ведь никогда не интересовался играми. Потом конфигуратор
принимается за визуальный фон, и в этом я только что убедился, потеряв
навсегда объект исследований. Что дальше?

Исчезло скопление, к которому принадлежала галактика Тюльпана, и я
остался в бесконечной пустоте, до ближайшего звездного мира было не меньше
десятка мегапарсек, и я не мог их преодолеть, поскольку нужная мне утилита
тоже оказалась стерта.

Я умру, когда конфигуратор доберется до ядра системы. Если будет
исковеркан видеоблок, я ослепну, и ждать этого осталось недолго. Затем
настанет очередь жизнеобеспечения, и я перестану дышать. Все.

И у меня почти не оставалось времени, чтобы придумать выход.

Я знал, что он меня ненавидит, но не до такой же степени! Мы были
соперниками, и в вопросах создания искусственного интеллекта я всегда
опережал его. Что ж, теперь у него не будет конкурентов.

Яркая вспышка - это исчезло из Вселенной скопление галактик в Лилии,
setup прошелся по миллиардам звездных систем как таран. Скоро настанет
очередь темных миров, и все будет кончено.

Решение! Когда возникает вопрос "быть или не быть", начинаешь
соображать и действовать с силой и скоростью, которых прежде в себе и не
предполагал. Я заблокировал доступ в ядро системы, создав на ее границе
защиту. Конечно, это задержит его лишь на время, но я отодвинул смерть и
мог относительно спокойно обдумать следующие действия.

Вспышка. Вспышка. Вспышка. Все - галактик больше нет. Вселенная темна
и пуста. Почти холодна - пока еще сохранились темные миры.

Я вошел в ядро системы и создал после уже существующей защиты вторую
линию обороны - мстителя. Месть моя заключалась в том, что теперь, если
разрушение прорвется сквозь сети запрета, конфигуратор вынужден будет
включиться в каждом компьютере кампуса и начнется неизбежный процесс
распада абонентской сети. Ему придется отменить продолжение! Он оставит
мне хотя бы основные файлы, и я смогу продумать ответные действия.

Если, конечно, он не решится запустить всеобщее уничтожение.

Он не решился. Он отступил. Он оставил меня в пустом, темном и
мертвом пространстве, которое и пространством уже нельзя было назвать,
поскольку число его измерений стало равно нулю.

И все же - он своего добился. Вернуться в реальный мир я не мог.

Я как бы парил над оставленной мне пустотой, которая, если смотреть с
его, внекомпьютерной, точки зрения, была совершенно непригодна для жизни.

Я не мог пошевелиться, поскольку был сжат в математическую точку. Я
способен был только думать (в рамках операционной системы) и отдавать
команды (которые операционная система могла выполнить).

- Да будет свет! - сказал я.

И стал свет.

Теперь я мог действовать, поскольку свет и тьма создали необходимую
альтернативу. Да-нет. Один-ноль. Плюс-минус. Подключив утилиту-создатель,
я по памяти воссоздал желтую звезду, а кругом - несколько темных миров,
которые, не вспомнив прежних имен, назвал планетами.

Пространство уже не было точкой, и я, оставив Солнце с планетами
вращаться в черном вязком вакууме, обратился к операционной системе, чтобы
разобраться в ее реальных возможностях. Файла-описателя окружающей среды
больше не существовало, и я решительно не помнил, какой была жизнь вне
компьютера, каким был я сам до того, как начал последний опыт. Я даже не
помнил теперь, кто был он, тот, кто ненавидел меня настолько, что лишил
тела, оставив сознание. И ничто не могло помочь мне вспомнить.

Я разложил утилиту-создателя на подпрограммы и, прежде всего, выбрав
одну из планет, третью от Солнца, создал на ней сушу и море, воздух и
твердь, назвал планету Землей и смог, наконец, отдохнуть, прислонившись к
шершавой поверхности скалы. Земля вращалась, Солнце зашло, и настала ночь.
Беззвездная ночь пустой Вселенной.

Запустив следующую команду создателя, я сконденсировал облака в
земной атмосфере, потому что угольная чернота неба угнетала меня. Я не
нуждался в отдыхе, и, желая использовать до конца оставшиеся возможности,
я создал Луну. Это оказалось нетрудно, и я понял, что он не смог заразить
главные командные файлы.

Я поднялся в космос и осмотрел Солнечную систему. Пространство
обрело, наконец, положенные три измерения, и я подумал, не попробовать ли
создать еще несколько - ради эксперимента. Нет, мне нужно выжить, все
остальное потом.

Я создал растения, чтобы насытить воздух Земли кислородом и
подготовить планету для новой жизни.

Я не стал продумывать каждый вид в отдельности, я мог бы рассчитать
всю экосистему, но мне показалось более интересным пустить процесс на
самотек, задав лишь общие закономерности развития.

Я забыл о нем, но он не забыл обо мне. Я вдруг понял, что
расплываюсь, размазываюсь по пространству, заполняю его целиком, а само
пространство начинает расширяться, разнося в бесконечность Луну от Земли,
а Землю от Солнца... Инстинктивно, даже не осознав своих действий, я стер
программу-вспышку: типичный вирусный файл, видимо, заранее оставленный им
внутри программы-создателя. Я остановил удаление Луны от Земли и Земли от
Солнца, но пространство продолжало расширяться, и с этим я ничего уже не
мог поделать.

И тогда - только тогда - я создал звезды, объединил звезды в
галактики, надежно спрятал Солнце, Землю и Луну в тихом рукаве одной из
самых невидных галактик, я и сам не нашел бы теперь этот мир, если бы не
знал заранее, где искать. Я не думал, что он сумеет добраться до моего
создания, но не желал рисковать.

Пока я спасал Вселенную, на Земле прошли эпохи, и, вернувшись, я
обнаружил, что миллионы живых существ поедают друг друга, развиваются,
уничтожая слабых, и что скоро настанет время, когда я смогу запустить
команду создания человека.

Только бы мне не помешали. В конце концов, как бы я ни бодрился, я -
внутри компьютера, он - снаружи, и, если он не справится сам, то всегда
может вызвать опытного системного программиста, и со мной будет покончено.

Я создал человека на Земле по своему образу и подобию. Увидев первого
человека, я удивился, потому что успел забыть, как выглядел в реальной
жизни. Должно быть, в моем мире, которого он меня лишил, я был не из
красавцев.

Я отступил и стал наблюдать. Я вернулся в свое привычное состояние, я
вновь чувствовал себя ученым, исследователем, экспериментатором. Значит, я
победил его. Он хотел уничтожить меня, но я мыслю - следовательно,
существую. И так ли уж важно, происходит этот процесс в живой ткани, или в
сетях компьютера? Я живу, я мыслю, я создаю, я изучаю созданное. Полная
победа.

Нет, не полная. Не думаю, что в мире, которого он меня лишил, мы
поступали так же, как люди на Земле. Войны, убийства, разрушения и
ненависть - я не помню, чтобы в моем мире, покинутом навсегда,
существовала столь разветвленная и развитая система насилия. Казалось бы,
его поступок доказывает обратное. Но единичный случай - не общее правило.
Я не помню, чтобы...

Я многого не помню, и это ничего не значит. Приостановив разбегание
галактик, усмирив взрывы квазаров и успокоив вспышки сверхновых, я понял,
что не могу больше отворачиваться от дилеммы: позволить людям развиваться
или вмешаться в историю, исправив все, что сочту нужным.

Вмешаться - лишить эксперимент чистоты. Наблюдать - и будут множиться
ненависть, зло, и даже запуск программы-миротворца не выведет человечество
из коллапса.

Должно быть, я думал о нем, когда создавал этот мир, и это мои мысли
впечатались в креационный файл. Значит, эксперимент изначально не был
чист. И значит, я проиграл. Не сумев погубить меня как личность, он убил
во мне ученого. Он добился своего, а я даже не заметил этого.

Он победил. Когда люди взорвали первые атомные бомбы и когда люди
начали уничтожать природу, которую я создал для их блага, и когда народ,
избранный мной, не сумел понять моих намерений, я вынужден был признать
окончательно - он победил.

Я ученый и должен признавать поражение, когда оно очевидно. Я снял с
оболочки ядра системы запрет на изменение. Надеюсь, он понял, что это
означает.

Я записал результат эксперимента в файл "человек" и сохранил его в
самом защищенном месте.

Я позволил программе-расширителю растянуть себя на весь объем
пространства, я позволил галактикам ускорить расширение, а атомам -
распад. Я увидел, как в скоплении галактик в Деве возник черный провал и
начал расширяться будто злобная пасть, съедающая компьютерную плоть мира.
Он принял мое поражение.

И запустил уничтожение.