П.АМНУЭЛЬ

ТАКИЕ РАЗНЫЕ МЕРТВЕЦЫ

- Это совершенно разные вещи, - сказал Саша Варгуз и добавил для
большей убедительности: - Совершенно разные.

- Я понимаю, что разные, - согласился Наум Сутовский, нисколько не
сдвинувшись со своей точки зрения. - Но все же одинаковые.

Саша пожал плечами и принялся разглядывать девушку, присевшую на
соседней скамейке. Ей бы лучше стоять, а не сидеть, - подумал он. - С
такими ногами. Плечи у нее куда хуже. Нет, лучше бы ей стоять. А еще лучше
- лежать.

- Как ты понять не хочешь, - продолжал, между тем, Наум, - что, если
эта тема - воскрешение мертвых, - присутствует почти во всех мировых
религиях, значит, корни этой идеи должны быть вполне реальны. И,
естественно, везде одинаковы.

Девушка встала, продемонстрировав удивительную красоту своих длинных
ног, и прошла мимо друзей, бросив короткий недоуменный взгляд в сашину
сторону.

- Жаль, - сказал Саша, когда девушка поднялась в подруливший к
остановке автобус номер четыре алеф.

- Жаль, согласен, - подхватил Наум, приняв сашин вздох за реплику в
споре, продолжавшемся уже второй день. - Но с этим ничего не поделаешь,
все мы смертны, и, в то же время, почти во всех религиях присутствует
мотив вечной жизни.

Разговор происходил в Иерусалимском Саду независимости, Саша и Наум
сидели на каменной скамье, смотрели в сторону автобусной остановки,
поджидая свой сорок восьмой, и привычно спорили - на этот раз о том,
существует ли вечная жизнь. Оба учились на физическом факультете в
Еврейском университете, снимали вдвоем трехкомнатную квартиру в
Писгат-Зееве, и каждый из них полагал, что лучше знает не только физику,
но и все прочие науки, включая те, что названы науками исключительно по
недоразумению. Сашины родители жили в Араде, где работали в компьютерном
центре нефтепромысла "Арад петролеум, Инк." А родителей Наума вовсе не
было в Израиле - они еще год назад уехали в Канаду, но сын решил остаться,
чтобы закончить обучение.

Сказать, что оба были талантливы - значит, сказать некую банальность,
поскольку даже идиот, тупо взирающий на дым, поднимающийся к небу, может
быть талантлив в своем роде.

Подкатил сорок восьмой, двухэтажный, с выдвижными крыльями и
вертолетной тягой - именно такой, какой Саша любил больше всего. Науму
было все равно, лишь бы вез, а как - по улице или над домами, - это уже
проблема водителя и дорожной полиции. В окно он обычно не смотрел, потому
что мысли были заняты другим. И он продолжал развивать свою мысль, в то
время как Саша не мог оторвать взгляда от знакомого до деталей лабиринта
улочек квартала Меа Шеарим. Водитель, пролетая над пересечением улиц
Штраус и Малкей Исраэль, снизил скорость, чтобы пропустить шедший в том же
эшелоне экспресс на Неве-Яаков, и Саша выгнул шею, чтобы успеть разглядеть
рисунок на пластиковом покрытии небольшой площади. Сегодня здесь был
изображен Мессия, очень похожий на последнего Любавического ребе, которому
неделю назад исполнилось семьдесят лет.

- Вот вам иллюстрация на тему "Наука и религия", - пробормотал он.
Наум, продолжавший рассуждать о воскрешении и смерти, этой реплики не
расслышал.

Хочу отметить сразу, что историю эту я передаю исключительно со слов
Саши Варгуза, в качестве доказательства представившего мне официальную
бумагу из Института Штейнберга, гласившую, что А.Варгуз прошел сеанс
личного вариационного обзора 14 марта 2027 года. Таких бумаг у меня самого
накопилось десятка три. Наверняка каждый израильтянин хоть раз побывал в
Институте альтернативной истории, удивить кого-нибудь этой справкой было
нельзя. А все остальное - слова.

Если верить словам, получалось, что в день, с которого я начал
рассказывать эту историю, друзья, вернувшись домой, продолжали спорить на
тему о том, действительно ли в далеком или близком будущем возможно
воскрешение мертвых. Саша считал спор сугубо теоретическим. Разглядывая
сначала иерусалимских девушек, а потом иерусалимские кварталы, он как-то
упустил момент, когда Наум перешел от абстрактного теоретизирования к
практическому воплощению. Поэтому он был, по его словам, изумлен, когда
Наум вдруг заявил:

- Ну хорошо, значит, ты согласен с тем, что умирает лишь физическое
тело, а духовная сущность, записанная в едином биоинформационном фоне
Вселенной, продолжает существовать.

- Ну, - сказал Саша. Изумила его не идея, достаточно тривиальная, по
его мнению, но то обстоятельство, что Наум выдал этот пассаж совершенно
естественно, будто двое суток не доказывал обратное.

- Отлично, - продолжал Наум. - В таком случае, может настать момент,
когда напряженность этого биоинформационного поля станет так высока, что
неизбежно произойдет возрождение вещества. Как, например, из вакуума
рождаются протонно-антипротонные пары в поле тяжести черной дыры.

- Чушь, - сказал Саша. - Теоретически это возможно, но для этого
напряженность поля должна быть...

- А какой она должна быть? - вкрадчиво спросил Наум. - Сколько
человек должны отправиться в мир иной, увеличивая тем самым
биоинформационное поле Вселенной, чтобы напряженность этого поля стала
достаточной для начала обратного процесса? А? Ты же у нас большой спец в
квантовой физике.

Мог бы и не напоминать. Саша был решительно против любых идей, даже
отдаленно связанных с религиозными догмами, но вопрос, заданный другом,
был вполне физическим. Если, конечно, принять начальную идею о переходе
"души" умершего человека в состояние информационного стазиса.

По словам Саши, в тот вечер им не удалось подключиться к "мировой
считалке" - суперкомпьютеру Гарвардского университета, который работал на
внешний пользовательский рынок. Ночью, вместо того, чтобы спать, они
продолжали спорить.

- Я думаю, - говорил Наум, - что все происходило так. Раньше, очень
давно, когда людей не было, напряженность биоинформационного поля
Вселенной равнялась нулю. Потом это поле возникло - когда стали уходить,
так сказать, в мир иной пещерные люди. С каждой новой смертью
напряженность поля возрастала - ведь вся личность умершего переходила
теперь в энергетическую волновую структуру. За тысячи лет напряженность
поля возросла в миллиарды раз - ведь это нелинейный процесс, а вовсе не
простое сложение мыслей и духовных сущностей! Теперь смотри - существует
определенная граница напряженности. Если эта граница достигнута, если
число умерших приблизилось к некоторому пределу, нелинейные процессы
начинают доминировать, и поле будто взрывается - вся его энергия и
информация скачком переходят в вещественное состояние. Умершие воскресают
- все и сразу. И это неизбежно, это прямое следствие постулата о
существовании мирового энергоинформационного поля.

- Согласен, согласен, - говорил Саша, перебивая друга, - но ответь
мне! Если воскреснет мертвец, в каком теле он окажется? Какая вещественная
форма возникнет из энергетической записи? По-моему, очевидно, что та же
самая, в которой человек находился в момент смерти! Если он умер когда-то
от рака, то и воскреснет с этой же болезнью и будет вынужден тут же
умереть опять, но не сможет, поскольку поле уже достигло верхней границы.

- Теория! - кричал Наум. - Бред! Естественно, он воскреснет здоровым!
Энергоинформационное поле не хранит записи всяких дефектов, а болезнь -
это дефект! Он воскреснет в полностью здоровом теле!

- Ну хорошо, - с сомнением соглашался Саша. - Но ведь, воскреснув,
этот человек не станет вечным. И лет через тридцать опять умрет и...

- И опять воскреснет, поскольку, как мы выяснили, поле не сможет уже
выдерживать такого количества душ. И будет этот процесс циклическим и
вечным. Пока, конечно, существует Вселенная.

- А Мессия? - неожиданно спросил Саша. - Он ведь должен придти первым
и возвестить, что, мол, пора...

- А что Мессия... - пробормотал Наум. - Может, это некий сигнал,
сгусток биоинформационной энергии, предвестник того, что максимум поля
достигнут, и процесс вот-вот начнется...

- Ну-ну, - с сомнением сказал Саша, - а срок в шесть тысяч лет, срок
ожидания Мессии, он что...

- Это срок экспоненциального роста биоинформационного поля. Можешь
смеяться, но это даже в уме легко просчитать, зная общие характеристики
этого типа полей. Примерно за шесть тысяч лет после своего возникновения
биоинформационное поле Вселенной достигает своего максимума.

- Откуда об этом знали наши с тобой предки, ничего не понимавшие в
биоэнергетике? - спросил Саша.

Наум пожал плечами, чего Саша не увидел, поскольку разговор
происходил в темноте - каждый лежал на своей кровати и смотрел в потолок.

- Интуиция, - вяло произнес Наум, не найдя лучшего объяснения.

В три сорок ночи, когда Саша уже спал, а Наум ворочался на
аминаховском матраце, не находя удобной позы, раздался отрывистый звонок,
сообщавший, что система суперкомпьютера в Гарварде готова к принятию
задания.