Александр БЕЛЯЕВ

ВЕЧНЫЙ ХЛЕБ

Глава 1

ДЕРЕВЕНСКИЕ НОВОСТИ

Небольшой рыбацкий баркас медленно подплывал к острову Фэр, входящему
в группу Фридландских северных островов Немецкого моря. Стоял осенний
вечер. Крепкий северный ветер обдавал рыбаков брызгами ледяной воды. Лов
был неудачный, и лица рыбаков, посиневшие от холода, хмурились.

- Зима в этом году будет ранняя, - сказал старый рыбак, попыхивая
короткой носогрейкой.

- Да, похоже на то, - отозвался молодой и, помолчав, прибавил:

- У Карла опять сеть украли, новую!

Все оживились. Рыбаки начали обсуждать, кто бы мог заниматься у них
кражами.

- Мое мнение такое, что это дело рук Ганса, - решительно заявил
молодой рыбак.

- Ганса? Ну, уж ты придумаешь! - послышались удивленные голоса. Ганс
был полубольной, тощий, как скелет, высокий старик, одиноко живший в
старом, заброшенном здании маяка.

- Ганс? Да он еле ноги таскает! Какие же у тебя доказательства?

- А такие, - заявил молодой рыбак, - что Ганс толстеет. Это была
правда. За последние недели лицо Ганса значительно округлилось, и эта
загадочная полнота уже служила предметом деревенских разговоров.

- Говорят, Ганс нашел на берегу клад, выброшенный морем. От такого
подарка немудрено пополнеть, - задумчиво сказал старый рыбак.

- Ганс занимается контрабандой.

- А я говорю вам, - не унимался молодой рыбак, - что Ганс крадет у
нас сети и рыбу, продает их и жиреет. Вы заметили, поздно вечером он
куда-то частенько отлучается. Какие такие у него дела? Все это очень
подозрительно.

С молодым рыбаком спорили, но видно было, что его рассказ на многих
произвел впечатление. И когда баркас подошел к берегу у старого маяка,
один из рыбаков предложил:

- А что, если бы нам зайти к Гансу, посмотреть, как он живет?
Обогреемся, а кстати и его пощупаем.

- Вот это дело! - оживился молодой рыбак и начал быстро выгружать
рыбу и прибирать снасти.

В небольшом оконце маяка светился огонек. Старик Ганс еще не спал. Он
радушно встретил гостей и предложил погреться у полуразвалившегося
камина.

- Ну как лов? - спросил он, потирая жилистые руки с крючковатыми
пальцами.

- Плохо, - ответил молодой рыбак. Он был зол на неудачный лов и
непогоду, и ему хотелось сорвать на ком-нибудь злость. - А ты все
полнеешь, Ганс, с чего бы?

Старик жалко улыбнулся и развел руками.

- Ты тоже полнеешь, Людвиг, - ответил он.

- Не обо мне речь. Когда человек своими сетями рыбу ловит да продает,
в этом нет ничего удивительного, что полнеешь. А ты вот скажи нам
секрет, как, не работая, пополнеть, тогда и мы, может, будем у теплого
камина греться, вместо того, чтобы в море ревматизмы наживать.

Ганс был явно смущен. Он ежился, потирал руки, пожимал плечами. Все
заметили смущение старика, и это заставило поверить в его виновность
даже тех, кто сомневался.

- Надо бы произвести у него обыск, - тихо сказал рыжий Фриц,
наклоняясь к уху другого рыбака, - я это тонко устрою. - И, обратившись
к Гансу, он сказал:

- Как ты не боишься жить в этакой развалине? Дунет хороший норд-ост,
и тебя раздавит в лепешку.

- Стены толстые, как-нибудь доживу, - ответил Ганс.

- А если раздавит? - не унимался Фриц. - Тебе-то, старику, может
быть, это и безразлично, а с нас спросят. Зачем не приняли мер
безопасности. Еще под суд отдадут. Надо осмотреть твое жилище.

- Что ж его осматривать? - растерянно проговорил Ганс. Он уже не
сомневался, что посетители в чем-то его подозревают и пришли неспроста.
- Приходите завтра, когда будет светло, и осмотрите, если желаете.

- Зачем завтра? Мы и сегодня можем осмотреть.

- Да ведь темно, лестницы разрушены, ушибиться можете. Ну что за
спешка, право. Полсотни лет жил, а тут вдруг одну ночь не переждать.
Людвиг уже понял военную хитрость Фрица и засуетился.

- А ты фонарь зажги.

- Фонарь! У меня и масла нет.

Но Фриц уже шарил по круглой комнате.

- Масла? Вот фонарь. А вот и масло. Ты что же, старик, лукавишь? Фриц
быстро налил масло, зажег фонарь.

- Идем.

Все поднялись и пошли за Фрицем. Ганс, тяжело вздыхая и шаркая
ногами, шел следом за ними, поднимаясь в полутьме по сырым, стертым
ступеням винтовой лестницы.

В комнате второго этажа лежал всякий хлам, покрытый пылью и мусором
обвалившейся штукатурки. Сквозь разбитые стекла окон дул ветер. Свет
спугнул несколько летучих мышей, и они шарахнулись по стенам, сдувая
пыль и паутину. Фриц внимательно осматривал каждый угол, ворошил мусор
тяжелыми рыбацкими сапогами, потом освещал стены и говорил:

- Ишь какие трещины!

Но ничего подозрительного он не нашел.

- Идем в третий этаж.

- Да ничего там нет, - проговорил Ганс. Но Фриц, не слушая его, уже
карабкался в верхнюю комнату.

Здесь ветер пронизывал насквозь, проникая не только через открытые
впадины окон, но и в огромные щели.

- Ты, кажется, ошибся, Людвиг, - тихо сказал Фриц.

- А вот посмотрим, - громко ответил Людвиг и, разозлившись, толкнул
Фрица. - Неси сюда фонарь. Что это такое?

- На сеть не похоже, - сказал громко и Фриц, уже не считая нужным
скрывать цель прихода. Фонарь осветил полку и стоящий на ней котелок,
прикрытый дощечкой.

Фриц поднял дощечку и заглянул в котелок. Там лежала какая-то
студенистая жидкость, напоминавшая лягушечью икру.

- Пойдем, Людвиг, это какая-то перекисшая дрянь. Я ж тебе говорил,
что ты ошибся.

Людвиг уже сам злился на себя, что затеял всю эту историю и остался в
дураках. Чтобы оттянуть момент своего посрамления, он вытащил из темного
угла Ганса и грубо закричал на него:

- Ты что держишь в этом горшке?

К общему удивлению, вопрос Людвига привел Ганса в крайнее смущение.
От волнения у старика дрожала нижняя челюсть. Бессвязно он прошептал
несколько слов и замолк. Это возбудило интерес к содержимому горшка у
остальных рыбаков.

- Что же ты молчишь? - не унимался Людвиг. - Да ты знаешь, куда
попадешь за такие дела? - фантазировал он, вдохновленный смущением
Ганса.

- Не спрашивайте, прошу вас, - проговорил Ганс упавшим голосом. -
Здесь нет никакого преступления, но я дал слово...

Эти слова произвели на всех ошеломляющее впечатление. Неожиданно они
оказались перед лицом какой-то загадки. Торжествующий Людвиг бережно
ухватил горшок и, приказав Фрицу светить фонарем, спустился вниз.

- Это, кажется, будет поинтереснее краденых сетей, - сказал он
возбужденно Фрицу, ставя горшок на стол у камина.

- А теперь, - обратился он к Гансу, - ты должен рассказать нам все.

- Но я дал слово...

- Тогда ты пойдешь в тюрьму.

- За что же?

- За это самое. Ты был у нас уже давно на подозрении. Недаром ты стал
полнеть.

- Неужели вы знаете?

Людвиг ничего не знал. Но в этот осенний вечер он неожиданно открыл в
себе способности сыщика.

- Да, мы знаем все, - уверенно ответил он. - Если ты не будешь
запираться, то мы, может быть, и не отправим тебя в тюрьму.

Старик был убит. Он низко опустил голову и, помолчав, сказал:

- Я не хотел нарушить слово и сделать неприятность тому, кто пожалел
меня, старика, и был моим благодетелем. Но если вы уже знаете... Это
"вечный хлеб", который я получил от профессора Бройера.

Если Людвиг и имел способности сыщика, то ему не хватало
профессиональной опытности. Забыв свою роль, он в полнейшем изумлении
спросил:

- Вечный хлеб? Что это такое?

Услышав этот вопрос, заданный с искренним удивлением, и возгласы
других рыбаков, Ганс понял, что они ничего не знали о "вечном хлебе" и
что, очевидно, другое подозрение привело их сюда и случайно открыло
тайну, бережно им хранимую. Если бы он еще не назвал фамилии профессора!
Но отступать было уже поздно. И сразу сгорбившийся Ганс тяжело опустился
на скамью.

- Слушайте. Я скажу вам все...

Глава 2