Владимир Васильев.

Долг, честь и taimas.

Рассказ.

(цикл "Ведьмак из Большого Киева")

Как всегда первыми его появление заметили долгоживущие и дети.

Эльф, задумчиво почивавший на лавочке напротив ворот мастерской,
неожиданно вскинул голову и обратил взгляд в сторону ближайшего
перекрестка. Один из троих орков-подростков, что втихую давили в
подворотне бутылку ворованного портвейна, уронил полупустой стакан, а
остальные двое его даже не обматерили.

К перекрестку приткнулся старенький пикап, прирученный, наверное, еще
до Крымского Передела.

Орки торопливо отступили в спасительную полутьму подворотни. Эльф
принял менее расслабленную позу, даже оторвавшись от давно не крашенной
скамеечной спинки.

Из пикапа вылез живой, одетый в выцветшую джинсу и тяжелые гномьи
ботинки. Он был совершенно лыс; даже с такого расстояния эльф различил
татуировку на голове. Экскаваторный ковш, зависший точно над ухом. И
силуэт живого рядом - не то эльфа, не то человека. А, может быть, не
слишком коренастого орка.

Эльф мгновенно понял, что у другого уха вытатуирован собственно
экскаватор, а лапа с ковшом тянется через весь обритый затылок.

Орки татуировки не рассмотрели. Главным образом из-за иного строения
глаз. То есть, что-то такое темное, украшающее голову приехавшего на
пикапе они различили, но внимание их было занято в основном пристегнутым к
куртке ружьем - тяжелой помповухой без приклада.

Живой забросил за спину бурый шмотник - всего на одну лямку - и
неторопливо направился к воротам, над которыми красовалась (если это слово
можно было применить к выцветшим буквам) лаконичная вывеска:

"СХОД. РАЗВАЛ. ВУЛКАНИЗАЦИЯ. КРУГЛОСУТОЧНО."

Мимо эльфа живой прошествовал даже не взглянув в сторону скамейки.

За воротами открылся небольшой дворик, упирающийся в вереницу
боксов-гаражей; на площадке перед единственным открытым боксом замер
грузовик "Ингул" с болезненно откинутой вперед кабиной. Рядом в не меньшей
задумчивости чем грузовик стоял пожилой кобольд в истертом от долго
употребления кожаном фартуке поверх спецовки. Обуви на кобольде не было.

Когда лысый приблизился, кобольд порывисто обернулся, разомкнув
сложенные на груди руки.

- Геральт? - сказал кобольд с удивлением. - Какими судьбами? Привет!

- День добрый, Сход Развалыч, - поздоровался тот, которого назвали
Геральтом. По тону его чувствовалось, что к кобольду он питает глубокое и
совершенно искреннее уважение. Как к отцу или учителю.

- Геральт, - послышался голос, который мог принадлежать только эльфу.

- Значит, ты и правда ведьмак?

Геральт чуть повернул голову и скосил взгляд: в воротах стоял эльф,
решившийся наконец покинуть лавочку.

- Это кто, Сход Развалыч? - осведомился ведьмак после десятисекундного
раздумья.

Кобольд снова раскинул руки в стороны, только на этот раз не для
объятий:

- Не знаю. Назвался Иландом. Он ждет тебя уже седьмой день, и я его
считал полным идиотом, потому что не ожидал твоего появления. А он
сослался на какой-то неведомый мне принцип Шекли и принялся тебя ждать.
Глазам не верю просто. Что за принцип, а, почтенный?

- А, - ведьмак неожиданно вздохнул и устало махнул рукой. - Дурацкий
принцип. Но иногда работает. Потом как-нибудь расскажу.

И он повернулся к эльфу.

- Зачем ты ждал меня?

- Я хочу тебя нанять.

- Я работаю за деньги, - предупредил ведьмак. - Причем, за немалые.

- Я знаю, ведьмак. Я знаю даже то, что вы, ведьмаки, работаете только с
полной предоплатой. Но у нас нет выхода.

- Ну, что же... Где мы можем обсудить вашу проблему? Здесь недалеко, на
Туровской есть замечательный шинок.

- Мне все равно, - ответил эльф.

- Сход Развалыч, - ведьмак снова обратился к кобольду, - я снова у вас
остановлюсь, вы не против?

Но кобольд ответить не успел: его перебил потенциальный наниматель
Геральта:

- Останавливаться не придется, - заявил он не допускающим возражений
тоном. - Мы уедем очень быстро.

- Посмотрим, - хладнокровно отозвался ведьмак. - Посмотрим. А пока я
мечтаю только об одном: о сичениках по-винницки и о бокале темного пива.

- Будут и сиченики, будет и пиво, - все так же хмуро заверил эльф. -
Пойдем.

И они пошли. Свернули с Нижнего Вала в сторону Щекавицы; эльф явно
знал, где находится упомянутый Геральтом шинок.

"Что ж, - подумал ведьмак. - Начало этой истории мне нравится.

Впрочем, истории я пока как раз и не слышал. Но у каждой истории бывает
начало, когда еще ничего не ясно, когда контуры будущих событий только
намечаются, но когда уже задается настроение. Так вот:

мне начинает нравиться настроение этой истории..."

В шинке Геральт отвлекся: он был достаточно сильно голоден, чтобы
помышлять о чем-нибудь помимо еды. Эльф не мешал насыщаться, просто
безмолвно сидел напротив, вяло ковырялся вилкой в салате и цедил "Слезу
Элендила" из высокого бокала на потемневшей от времени серебряной ножке.
"Слеза" стоила так называемую "прямую цену": грамм - гривна. Так что Иланд
только за свое питье выложил не меньше сотни.

Это весьма обнадеживало.

Насытившись, Геральт залпом заглотал бокал "Черниговского темного" и
взялся за второй, уже не торопясь, с расстановочкой, слизывая с губ пену и
потягивая пиво маленькими глотками. Организм блаженствовал.

- Ну, - вопросительно протянул Геральт, - что там у вас?

Ему понравилось, что эльф не форсировал событий. Собственно, ведьмак
даже устал ожидать, когда же ему изложат задачу. Поэтому и спросил сам.

- У нас четыре смерти, - мрачно сообщил эльф. - Я поведаю предысторию
для начала, ладно?

- Конечно, - Геральт поудобнее откинулся на спинку стула. - И велите,
чтобы не забывали подносить пиво...

Эльф сухо щелкнул длинными пальцами с тщательно ухоженными ногтями; тут
же примчался официант.