Владимир ВАСИЛЬЕВ

ЗАБЫТАЯ ДОРОГА

История византийских перстней

Ромка даже не подозревал, как отреагирует институтский друг Владислав
Багдасаров на его неожиданную находку. Багдасаров был лет на пять старше
Ромки и в институт поступил уже после службы в армии. Слыл он парнем
серьезным, бесспорно - умным, но несколько замкнутым. Впрочем, он никому
ни в чем не отказывал, но никогда и не делал и не говорил больше, чем
требовалось. Со своим курсом у него сложились корректно-вежливые
отношения; Ромка с Багдасаровым здоровался и на этом их знакомство
исчерпывалось.

Жил Багдасаров в общежитии и Ромка, коренной киевлянин и вчерашний
школяр несколько неуютно почувствовал себя у входа в этот особый, ни с чем
не сравнимый уголок студенческого быта. Наконец он вздохнул, решительно
нагнул голову и вошел внутрь. Вскоре ему подсказали, что Багдасаров живет
в 88-й комнате. Миновав 87-ю, Ромка остановился, ожидая увидеть на
очередной двери две восьмерки.

Восьмерок оказалось восемь. Две, ниже - четыре в ряд, и в самом низу
опять две. Над этой кавалькадой восьмерок красовались два цветных снимка
из "World Soccer": Сократес, стоящий на коленях и воздевший руки к небу, и
сосредоточенно глядящий куда-то влево Брайан Робсон. Насколько Ромка знал,
оба эти футболиста играли под восьмыми номерами, Сократес за Бразилию,
Робсон за Англию.

Ромка усмехнулся. Видать, цифру "8" здесь уважали.

Он осторожно постучался.

- Открыто! - рявкнули изнутри.

Ромка вошел. Багдасаров возлежал на койке, задрав ноги на пошарпанную
спинку; за столом, покрытым бордовой скатертью, сидел его закадычный
дружок Дима Федоренко, который сортировал пожелтевшие от времени газеты,
аккуратно раскладывая их на три стопки. Багдасаров грыз яблоко и созерцал
свои кроссовки, покоящиеся на спинке кровати.

- А, Ромка, - удивился он и сел. - Заходи.

Ромка шагнул через порог и огляделся. Все стены пестрели плакатами и
постерами из журналов: футболисты, кадры из фантастических фильмов,
рок-группы - все это придавало комнате богемно-многозначительный вид. За
дверью притихли два спортивных велосипеда, рядом с лампочкой с потолка в
специально сплетенной сетке свешивался дорогой футбольный мяч, на стене, в
щели между атакующим Ван Бастеном и группой "Grand Funk Railroad", тускло
отблескивала электрогитара, разрисованная крестами, иероглифами и
самурайскими мечами. И книги, книги везде - на подоконнике, на столе, на
полу кипы, целые Эвересты книг. Корешок толстенного, обернутого хрустящей
белой бумагой фолианта являл миру жирную надпись: "ДМБ-87".

Ромка печально заулыбался: "Весело живут! Не то, что я - как мышь в
аптеке, это не тронь, сюда не сядь, и не дай бог забудешь где-нибудь свет
погасить! Хорошо, хоть свою комнату удалось отвоевать. Но какой кровью!"

Вздохнув, Ромка наконец поздоровался:

- Привет, граждане!

Дима, не отрываясь от газет, буркнул нечто приличествующее моменту,
Багдасаров кивнул и осведомился:

- Там у нас на кухне супчик греется... Участвуешь?

Ромка замотал головой и подумал, что жизнь под маминым крылышком все
же имеет и свои преимущества.

- Я, Славик, собственно, вот чего. Помнишь, я у тебя видел два
перстня? Ну, такие, с неограненными камнями?

Багдасаров резко обернулся к нему и на лице его Ромка уловил
напряженнейшее внимание. Дима вздрогнул и тоже обернулся, оставив свои
газеты. Ромка заторопился, сунул руку в карман и протянул вперед.

- Вот!

На ладони лежал потемневший от времени перстень. Обруч его был очень
широк, шире даже камня. Сам камень бугрился едва обработанной поверхностью
и поражал глаз странной асимметрией. До сих пор Ромка не видел
несимметричных камней, вернее, до тех пор, пока не увидел два таких же
перстня у Славки. Произошло это месяца два назад. Присмотревшись, легко
было заметить, что обруч у перстня даже не цилиндрический, а слегка
конический; отверстие для пальца по диаметру совпадало с обеих сторон, но
внешний обвод обруча с одной стороны был устроен так, что мог подойти и
прочно состыковаться с другой стороной еще одного перстня. Внутри на
обруче виднелся выгравированный знак, замысловатый и непонятный.

Багдасаров трепетно взял перстень, оглядел его со всех сторон, словно
хрупкую вазу эпохи Мин, на секунду задержав взгляд на знаке, и повернулся
к Диме.

- Седьмой...

Еще с минуту он вертел в руках Ромкину находку, возбужденно блестя
глазами.

- Где ты его взял? - спросил он, не отрываясь от перстня.

Ромка торжественно начал:

- А вот это - сплошной анекдот. Вчера случайно заглянул в кабинет
отца, словарь искал, и на столе обнаружил эту штуку. Сразу вспомнил, что
видел у тебя такие же. Ты ведь разыскивал их? Везде и у всех спрашивал,
так ведь?

Багдасаров кивнул.

- Ну, вот. Дождался я отца, спрашиваю, откуда, мол, у тебя эта
вещица? Он засмеялся. Оказывается, сей перстень ему всучили в одной
антикварной лавке в Швейцарии.

- Когда? - быстро уточнил Багдасаров.

- Месяц назад.

- А почему твой отец оказался в Швейцарии?

Ромка улыбнулся не без гордости: отец его был достаточно известной
личностью.

- Он - журналист-международник. Мотается по всему свету, я его
месяцами не вижу, - Ромка секунду помолчал. - Ну, слушайте дальше-то.
Зашел он в лавку просто так, из любопытства. А продавец, он же хозяин, как
узнал, что посетитель - русский, непременно захотел вручить ему что-нибудь
на память. Батя счел неудобным отказаться, тем более, что стоил перстень
сущие гроши. Короче, купил, вернулся, принес домой - ума, говорит, не
приложу, куда его приспособить. Положил на стол, да так и провалялся
перстенек этот, пока я не наткнулся.

Ромка умолк.

- Все? - поинтересовался Багдасаров.

- Вроде бы, да... - неуверенно пожал плечами Ромка.

С минуту все трое безмолвствовали. Ромка ждал, что произойдет дальше,
Славка обменивался с Димой быстрыми взглядами.

Первым нарушил молчание Дима.

- По-моему, гора в первый раз сама пришла к Магомету, а не наоборот.

- Подожди, - сказал Багдасаров, поморщившись. - Скажи-ка, Рома, а
больше ничего подобного тот швейцарский лавочник твоему отцу не предлагал?

Ромка напрягся.

- Нет! - и вдруг смущенно остановился. - Хотя... Отец, кажется,
упоминал какую-то штуковину... Вроде подставки, что-ли. И там, кажется,
какие-то знаки... А какое это имеет отношение к перстням?.

- Где твой отец? - нетерпеливо перебил Багдасаров.

- Дома...

- Телефон есть?

- Есть...

- Бежим!

Они, как угорелые, вырвались из комнаты, ежесекундно подталкивая
Ромку. Вихрем пролетев по длинному коридору и едва не сшибив группу весело
завизжавших девчонок, они скатились по лестнице, прыгая через две
ступеньки, и оказались у телефона. Пожилая, похожая на печального кенгуру
вахтерша осуждающе покачала головой, но, видимо, Багдасаров числился у нее
на хорошем счету, раз она этим и ограничилась. Багдасаров на ходу бросил:
"Мариванна, мы позвоним!" и сразу же схватил трубку. Дима, сложившись
пополам, завис на перегородке у стола вахтерши. Та добродушно ворчала.
Багдасаров сунул трубку Ромке.

- Ну!

Ромка покорно набрал номер. Отозвался отец. Это Ромку воодушевило и
он, коротко объяснив, что собиратель перстней намеревается что-то у него
выяснить, вернул трубку Славе.

- Как? Как отца-то зовут? - шепотом спросил Багдасаров, зажав ладонью
микрофон.

Ромка, скорее инстинктивно, чем осознанно, подсказал:

- Андрей Сергеевич...

- Добрый день, Андрей Сергеевич!

Ромка лихорадочно соображал, не напутал ли он чего с этой
"подставкой", и, хоть и слышал голос Багдасарова, слова совершенно не
воспринимал.

Очнулся он минуты через три. Багдасаров все еще говорил с отцом, Дима
полулежал-полувисел на перегородке и напряженно вслушивался.

- И все же, как человек честный, я просто обязан вернуть вам те
деньги, которые уплачены за перстень...

Отец что-то заговорил, по-видимому, возражал Багдасарову.

- Ну что же, в таком случае огромное спасибо! Да-да... И если будут
результаты, сразу же сообщите через вашего сына. Впрочем, если результатов
не будет - все равно сообщите. Да-да... До свидания.

Багдасаров опустил трубку на аппарат и медленно обернулся. Дима