Михаил ВЕЛЛЕР

КНОПКА

Кнопкой его прозвали еще с первого класса. Пришел такой маленький,
аккуратненький, в очках и нос кнопкой. Посадили его за первую парту, перед
учительским столом, да так мы все десять лет и видели впереди на уроках
его аккуратно постриженный затылок и уши с дужками очков. Левое ухо у него
было чуть выше правого, очки держались косовато, он их поправлял.

К нему в классе в общем ничего относились. Учился он неплохо, списать
давал всегда. Он покладистый был, Кнопка, безвредный. И не ябедничал, -
даже когда в третьем классе Юрка Малинин его портфель в проезжающий
грузовик закинул.

На физкультуре он стоял самый последний. Недолюбливал ее Кнопка и
побаивался, ко всеобщему веселью. Пятиклассником он через козла никак не
мог перепрыгнуть; и позже не удавалось. А играли мы в футбол или баскет,
он шел в качестве нагрузки, друг другу спихивали. Но обычно мы его судить
ставили, это и его и нас вполне устраивало. Судить Кнопке нравилось,
добросовестный был судья, невзирая на риск иногда схлопотать. Правда тут
его в обиду не давали. А после игры он всем с ответственным видом раздавал
полученные на хранение часы и авторучки. Или купаться пойдем, побросаем
барахло, а Кнопка лежит рядом и переворачивается на солнце через научно
обоснованные промежутки времени, сигареты нам достает сухими руками и
время говорит.

Если в классе начинали деньги собирать, - девчонкам на подарки к 8
марта, на складчину там, на учебники, - сдавай Кнопке. Ему определили
постоянную общественную нагрузку - казначей, и относился он к ней со всей
серьезностью, специальный кошелек завел с тремя отделениями: одно для
мелочи, другое для бумажек, а в третьем держал список - кто, когда и
сколько сдал. Как в сберкассе.

Однажды Толька Кравцов подобрал на улице щенка и принес домой. Ну,
ему мамаша, конечно, показала щенка. И Толька со щенком отправился к
Кнопке.

- Выручай, - говорит, - Кнопка, друг, пока я ее уломаю.

Он ее месяц уламывал. А щенок этот месяц жил у Кнопки; что немало
способствовало репутации последнего. Не так-то, знаете ли, просто. В конце
концов Кравцов выиграл свою гражданскую войну рядом сильных ударов: он
исправил двойку по алгебре, записался в кружок друзей природы, натравил
классную придти к нему домой и провести беседу о воспитательном значении
животных в семье и пригрозил матери поставить на педсовете вопрос о
лишении ее родительских прав. Щенок в целости вернулся к хозяину и через
год вымахал в псину величиной с мотоцикл. И уезжая летом в пионерский
лагерь или с родителями в отпуск, Кравцов по-прежнему со спокойной душой
оставлял его Кнопке.

Еще Кнопка умел хранить тайны. Могила! Их доверяли ему, не
рассчитывая на собственную выдержку; знали: Кнопка на выдаст. Интересно
представить себе кое-чьи судьбы, просочись скрываемые сведения. Кнопка
надежно упрятывал излишки информации, которые, выйдя наружу, как раз могли
дополнить уже известное до критической массы.

Да и не только излишки - на наш взгляд. Но - хозяин барин. Мы ему
стали иногда и выученные параграфы сдавать. Осознаешь - и сдаешь, а то
вылетит из головы до следующего урока; или в случае контрольной, например.
А отличник Леня Маркин, такой ушлый парнишка, так тот приспособился вообще
все Кнопке сдавать: на перемене позубрит, побормочет под нос, прикрыв
учебник - и Кнопке. И не подскажет никогда ничего, паразит. "Ты же знаешь,
- занудит, - у меня же нет при себе ничего..." А идет отвечать, - хвать -
и блещет. Русаня его все в пример ставила: "Вот, - говорит, - как может
любой развить свою память, если регулярно заниматься и с первого класса
учить стихи". А при чем тут память, когда все-таки совесть иметь надо?

Когда Юрку Малинина потащили на педсовет за "электрический стул" (под
сиденье учительского стула он привернул батарею БАС-80 и вывел полюса на
шляпки гвоздей), он, посоображав, оставил у Кнопки на всякий случай
задиристость, и грубость тоже.

- Вернее будет, - решил. - Ведь ляпну им неласково - точно в
специнтернат переведут. И карты пока у себя подержи.

Кое-кто замер. Созревал заговор.

- Кнопка, - уговаривают вполголоса и на дверь оглядываются, - ты б
выкинул это куда-нибудь, а? Ну сам посуди - какой прок-то? Доброе дело
сделаешь!..

Кнопка подумал, очки поправил и отвечает рассудительно:

- Во-первых, сами понимаете, что Юрка может тогда устроить.
Во-вторых, вдруг все равно отыщет. В-третьих, ну как он взамен раздобудет
такое, что только хуже станет? В-четвертых, - и он вздохнул не без
горделивости, - не могу: взял - значит, отдам. Иначе нельзя. Иначе
представляет до чего может зайти?..

От него отступились разочарованные, но со смутным уважением.

Насели на Юрку. Много благ сулили и объясняли выгоду. Юрка удивлялся,
фордыбачил, набивал цену. Его соблазнили авторучкой с картинками.

- Ладно, - снизошел. - Но ненадолго, посмотрим пока.

Смотрели два дня. Ощутимый результат. "Стрессовый уровень обстановки
резко упал", - выразилась по этому поводу староста Долматова. На третий
день Юрка пришел с фингалом и прихрамывая и потребовал все обратно.

- Пацаны на микрорайоне уважать перестали, - процедил нехотя на
тактичные расспросы. - Ничего, сегодня у них будет вторая серия. Курская
дуга, - сплюнул.

...И был май, и листва за открытыми окнами, когда в понедельник перед
химией (в девятом классе уже) Нинка Санеева подошла в коридоре и
посмотрела Кнопке в глаза. Была у нее эта глупая привычка уставиться на
тебя ни с того ни с сего, а потом отвести взгляд с высокомерным
выражением.

- Кнопка, - говорит, - мне надо с тобой серьезно поговорить. Очень
серьезно, - а сама все смотрит.

Кнопка кивнул, стараясь держаться уверенней. Нинка - Нинка идет по
улице и несет на себе взгляды, как... как сорванные финишные ленточки. И
соответственно манеры у нее свободные и характер неуправляемый.

Он пришел к углу возле универмага раньше времени, в выходных брюках,
с ненужными свежим носовым платком и сигаретами в кармане. Нинке
полагалось опоздать, и она опоздала; но он нервничал.

Отойдя, они сели на скамейку в скверике, и Нинка взяла его за руку, и
его сердце пропустило удар.

- Кнопка, - спросила она, - ты мне друг?

- Друг, - сказал Кнопка, неловко сидя, стараясь не смотреть на руку.

- Ты мне должен очень помочь, - сказала она, и Кнопка заскользил
обратно в реальность, как на салазках с горы.

Нинка понизила голос:

- Тебе можно доверить самое главное?..

- Что? - спросил Кнопка, хотя он уже знал.

- Нет, ты сначала скажи!

- Можно, - дал он согласие с тяжелым сердцем.

- Вот... - сказала она с грустью...

- А зачем? - спросил он.

- Понимаешь... есть один человек... И я его люблю. На всю жизнь. А он
не стоит этого. Он... он не любит меня и никогда, наверное, не полюбит.
Вот и все. А я... иначе я боюсь наделать глупостей... И вообще....

- А может, - сказал Кнопка, считая белые астры на клумбе, - ты уж
лучше совсем... ее...

- А вдруг он меня когда-нибудь все-таки полюбит? Или меня полюбит
другой, хороший человек? Выйду замуж и тоже буду его любить, понимаешь? А
сейчас... не желаю я мучиться и унижаться... И... я не хочу потратить свою
любовь так бездарно.

- Эх, - сказал Кнопка. Подумал, что надо вынуть руку из ее, но не
стал: все равной сейчас расходиться.

- А ты сумеешь сохранить?

- Я сумею, - сказал он. - У нас как в сберкассе.

Нинка после этого всем видом демонстрировала некую умудренность и
значительность; можно подумать, прибавилось у нее чего.

На выпускных экзаменах, конечно, Кнопка использовался на полную
нагрузку. Помог здорово. К его услугам не прибег один Никита Осоцкий. Не
то чтобы из гордости или желания выделиться - просто Никита такой удачный
экземпляр человека, у которого и так все ладится, без всякого видимого
напряжения, будто само собой. Ничем его природа не обделила, ни по форме,
ни по содержанию. Его любили и ребята и учителя - случай редкий. Мне б его
данные. Я бы и нет. Чего зря рисковать, если можно подстраховаться.

Уже поступив в институты, мы забрали у Кнопки свои волнения. Жаль, но
ничего не поделаешь, - тридцать-то человек! Тут, знаете, и дом мог
рухнуть, не выдержав.

Кстати, о доме: Кнопка переехал в новый район, на окраину без
телефона, и по пустякам его просить перестали - добираться черт-те куда и
еще неизвестно, застанешь ли. Зато каждый год в первую субботу октября
собирались у него отмечать годовщину окончания: трехкомнатная квартира, а
родители уезжали к знакомым за город.

В позапрошлом году мы на этой встрече здорово надрались и чуть не
устроили путаницу из Кнопкиной камеры хранения. Слава богу, разобрались. А
то могли бы те еще накладочки получиться. Хотя не исключено, что кое-кто в
этом был заинтересован.

Между письменным столом и батареей в Кнопки стоит мой вкус к жизни. Я
свез его туда через месяц после поступления в аспирантуру. Иначе серьезно
работать невозможно. На отпуск только беру. Ничего, еще будет время пожить
в свое удовольствие.

Там же лежит мое желание выпить. Жена в свое время заставила: "оно
или я". И все равно через полгода мы развелись.