Борис Виан

Красная трава

Перевод В. Лапицкого

Роман

ГЛАВА I

Теплый, сонный ветер пытался запихнуть в окно охапку
листьев. Вольф, словно зачарованный, следил, как
раскачивающаяся ветка время от времени пропускает внутрь клин
дневного света. Безо всякой причины он вздрогнул и, опершись
руками о край письменного стола, привстал. По ходу дела
скрипнул дощечкой паркета и в качестве компенсации бесшумно
прикрыл за собой дверь. Спустившись по лестнице, он очутился
снаружи, и вот уже нога его коснулась узкой кирпичной дорожки,
обсаженной с двух сторон крапивой двубортной; дорожка вела
через местную красную траву в Квадрат.

В ста шагах от него машина кромсала небо всей своей серой
стальной конструкцией, расчерчивала лазурь нечеловеческими
треугольниками. Рядом с машиной, как большущий табачного цвета
майский жук, копошился комбинезон Ляписа Сапфира, механика.
Комбинезон был надет на Сапфира. Вольф издали окликнул его,
майский жук выпрямился и отряхнулся.

Он встретил Вольфа в десяти метрах от аппарата, и дальше
они пошли вместе.

-- Вы пришли ее проверить? -- спросил Ляпис.

-- Пора, мне кажется, -- сказал Вольф.

Он взглянул на аппарат. Клеть была поднята, и между
четырьмя коренастыми опорами зиял глубокий колодец. Там в
должном порядке размещались собственно разрушающие элементы,
они станут прилаживаться друг за другом по мере вхождения
машины в ритм.

-- Лишь бы все обошлось без сучка без задоринки, -- сказал
Вольф. -- В конце концов, она может и не выдержать. Все
рассчитано тютелька в тютельку.

-- Если такой машине в тютельку попадет только один сучок,
-- проворчал Сапфир, -- я берусь выучить тарабаскский и всю
оставшуюся жизнь буду говорить только на нем.

-- Я его тоже выучу, -- сказал Вольф. -- Тебе же надо
будет с кем-нибудь поговорить, а?

-- Шутки в сторону, -- сказал возбужденный Ляпис. --
Тарабаскский от нас никуда не уйдет. Ну что, запустим? Я позову
вашу жену и Хмельмаю. Нужно, чтобы они это видели.

-- Да, нужно, чтобы они это видели, -- без убеждения
повторил Вольф.

-- Я на мотороллере, -- сказал Сапфир. -- Вернусь через
пару минут.

Он оседлал крохотный мотороллер, который с грохотом
тронулся с места и затрясся по кирпичной дорожке. Вольф остался
посреди Квадрата один-одинешенек. В нескольких сотнях метров от
него высились ровные, четко очерченные стены из розового камня.

Среди красной травы Вольф стоял перед машиной и ждал. Уже
много дней, как перестали забредать зеваки, они берегли силы на
официально назначенный день торжественного пуска, а пока
предпочитали ходить в "Эльдораму" глазеть на полоумных боксеров
и укротителя ядовитых крыс.

Тихо блестело довольно низкое Небо. Сейчас можно было,
взобравшись на стул, потрогать его пальцем; но достаточно
одного порыва, одного дуновения ветра -- и оно сожмется,
втянется в себя и поднимется в бесконечность...

Вольф подошел к пульту управления и плотно прижал к нему
ладони, проверяя его на прочность. Как обычно, он держал голову
чуть наклонно, и его твердый профиль четко вырисовывался на
менее прочной жести контрольного шкафа. Ветер облеплял его тело
рубашкой из белого полотна и синими брюками.

Слегка взволнованный, он стоял и ждал Сапфира. Вот так
просто все и началось. День был похож на другие, и только очень
тренированный наблюдатель смог бы различить тончайшие, схожие с
золочеными кракелюрами прожилки, метившие лазурь точно над
машиной. Но задумчивые глаза Вольфа грезили среди красной
травы. Время от времени из-за прилегающей к дороге западной
стены Квадрата раздавалось мимолетное эхо проезжающего мимо
автомобиля. Звуки разносились далеко: был выходной день, и люди
скучали в тишине.

Потом по кирпичной дороге заикал движок мотороллера;
прошло несколько секунд, и Вольф, не оборачиваясь, почувствовал
рядом с собой запах светлых духов своей жены. Он поднял руку и
нажал пальцем на пусковую кнопку. С нежнейшим посвистом
завертелся мотор. Машина вибрировала. Серая клеть заняла свое
место над колодцем. Никто не двигался. Сапфир держал Хмельмаю
за руку, а она прятала глаза за решеткой желтых волос.

ГЛАВА II

Все вчетвером они разглядывали машину; раздался резкий
щелчок: это вторая деталь, зацепленная зубцами головного
элемента, заменила его в основании клети. Негнущийся маятник
колебался бесперебойно, без толчков. Мотор вошел в режим, а
выхлоп выскреб в пыли длинную канавку.

-- Работает, -- сказал Вольф.

Лиль прижалась к нему, и сквозь полотно своих рабочих брюк
он почувствовал линию резинки на ее бедрах.

-- Ну что, -- сказала она, -- отдохнешь теперь несколько
дней?

-- Надо идти дальше, -- сказал Вольф.

-- Но ты же сделал все, что они тебе заказали... --
возразила Лиль. -- Дело сделано.

-- Нет, -- сказал Вольф.

-- Вольф... -- пробормотала Лиль. -- Тогда... никогда...

-- После... -- сказал Вольф. -- Сначала...

Он заколебался, потом продолжил.

-- Как только она будет обкатана, -- сказал он, -- я ее
испытаю.

-- Что же ты хочешь забыть? -- насупившись, сказала Лиль.

-- Когда ничего не вспоминаешь, -- ответил Вольф, -- это,
конечно, совсем другое дело.

Лиль не отставала.

-- Ты должен отдохнуть. Да и мне бы хотелось побыть пару
дней со своим муженьком... -- негромко сказала она исполненным
пола голосом.

-- Я не против того, чтоб побыть с тобой завтра, -- сказал
Вольф. -- Но послезавтра она уже достаточно приработается, и
нужно будет ее испытать.

Рядом с ними, обнявшись, замерли Сапфир и Хмельмая. Он
впервые осмелился прикоснуться губами к губам своей подруги и
теперь смаковал их малиновый вкус. Он закрыл глаза, и урчания
машины хватило, чтобы унести его прочь. А потом он посмотрел на
губы Хмельмаи, на ее глаза с приподнятыми уголками, как у
полукозочки-полупантеры, и вдруг почувствовал чье-то
присутствие. Не Вольфа, не Лиль... Кого-то постороннего... Он
оглянулся. Рядом с ними стоял человек и внимательно глядел на
них. Сердце Ляписа подпрыгнуло в груди, но сам он не
шелохнулся. Он подождал немного, потом решился провести рукой
по векам. Лиль и Вольф разговаривали, он слышал их голоса... Он
сильно надавил на свои глаза и, увидев ослепительные пятна,
вновь их раскрыл. Никого. Хмельмая ничего не заметила. Она так
и стояла, прижавшись к нему, почти безучастная... да он и сам
ничуть не задумывался раньше над тем, что они делали.

Вольф протянул руку и схватил Хмельмаю за плечо.

-- В любом случае, -- сказал он, -- ты и твой мазурик,
сегодня вечером вы оба ужинаете дома.

-- О, конечно! -- сказала Хмельмая. -- Только оставьте
хоть раз сенатора Дюпона с нами... А то он всегда на кухне,
бедный старик!

-- Он подохнет от несварения, -- сказал Вольф.

-- Шикарно, -- сказал Ляпис, изо всех сил стараясь быть
веселым. -- Устроим, значит, настоящую пирушку.

-- Можете рассчитывать на меня, -- сказала Лиль.

Ей очень нравился Ляпис. У него был такой юный вид.

-- Завтра, -- сказал Вольф Ляпису, -- присматривать за
всем придешь сюда ты. Я денек отдохну.

-- Никакого отдыха, -- пробормотала, ластясь к нему, Лиль.
-- Каникулы. Со мной.

-- Можно мне будет пойти с Ляписом? -- спросила Хмельмая.

Сапфир нежно сжал ее руку, пытаясь донести, как она мила.

-- А! -- сказал Вольф. -- Я согласен. Только без саботажа.

Еще один резкий щелчок, и насадка второго сегмента
выдернула со скамьи запасных третий.