Гарм ВИДАР

ИМЯ ИМ - ЛЕГИОН...

Он вошел в лифт и нажал кнопку первого этажа. Двери с грохотом
закрылись, кабина лифта мелко затряслась, словно объятая приступом малярии
и нехотя стала падать...

На мгновение у него перехватило дыхание, ему вдруг показалось, что
кабина действительно падает. Он еле удержался, что бы не нажать кнопку
экстренной остановки.

"Ерунда!" - он самоуверенно усмехнулся ловя собственное отражение в
зеркале, укрепленном на боковой стене лифта. - "Погибнуть столь банально -
это не в моем вкусе!"

Лифт мягко затормозил, и двери со скрежетом распахнулись.

"Ха!" - злорадно подумал он, криво ухмыляясь. - "Вот вам всем!!!"

Он шагнул вперед и вдруг резко остановился. Чуть левее, полускрытый
промозглым сумраком плохо освещенного подъезда, стоял совершенно
невзрачного вида мужчина и неуверенно улыбался.

- Вы ведь, Айвен Чен?! - спросил мужчина тихим бесцветным голосом,
как-то по особенному близоруко щурясь при этом.

- Да, - сказал Айвен холодно, немного сожалея, что отпустил на
сегодня телохранителя. - Чем могу служить? (Щасс!!! Прямо так и начну.)

- Я... собственно, - пробормотал мужчина, - я приходил к вам в
редакцию... на днях... рукопись...

Айвен тут же потерял всякий интерес к происходящему. По инерции он
отчужденно поинтересовался:

- Так что там за рукопись?

- Вы ее прочли?

"Наглец!" - Айвен не глядя на спрашивающего, брезгливо поджал губы и
холодно процедил:

- Рукопись, естественно в работе. О своем решении редакция вас
известит.

- Значит вы ее еще не читали? - как-то облегченно произнес мужчина. -
Тогда, вы ведь не будете возражать если я ее заберу?

Айвен впервые с интересом глянул на столь забавный экземпляр
человеческой породы. Абсолютно невзрачный тип! Только... Черт! Такое
ощущение, что Айвен где-то его уже видел. Ну конечно! Наверняка в
редакции, когда этот жалкий тип принес свою рукопись. Как же они все
осточертели!!!

- Я пойду тогда, - почти робко спросил мужчина, - а через пару дней
загляну снова и заберу рукопись...

- Приемные дни в редакции - вторник и пятница, с 14 до 16, - нехотя
пробурчал Айвен, а затем твердой уверенно походкой прошествовал к
припаркованной у дома машине.

Выруливая со стоянки Айвен Чен полностью выбросил из памяти мелкий
досадный эпизод и, подкатив к редакции, вошел в здание в самом прекрасном
расположении духа. Правда у лифта он задержался в нерешительности, но тут
же самоуверенно улыбнувшись вошел в кабину и нажал кнопку этажа, где
располагался его кабинет.

В своем кабинете главный редактор журнала "Шаровая молния" Айвен Чен,
сев за стол и перекладывая бумаги, случайно наткнулся на потертую папку:

Дон Сендвич

ЗОЛОТАЯ МАНИПУЛА

повесть-хроника

Буквы были написаны от руки и рука при написании явно подрагивала.
Строчки вышли неровными и общее впечатление было такое, будто неведомый
Дон Сендвич надписывал Папку на ходу, поспешно и похоже накануне
хорошенько выпив для храбрости.

Айвен брезгливо ухмыльнулся:

"Вот уж, воистину, повесть хроника. Хорошо хоть, что не всех хроников
тянет к перу".

С отвращением поддев ногтем обложку Айвен лениво раскрыл рукопись...

"...легионер Ирвин Ч. был одним из основателей "Золотой манипулы".
Доступ в ее ряды изначально был крайне ограничен и с течением времени, по
мере того, как легионеры старели, одновременно, при активной взаимной
поддержке, захватывали ключевые посты в курируемой области, ограничения
становились все жестче и жестче.

Со временем философия и деяния легионеров канонизировались, а чужаков
перестали пускать вовсе..."

- Паскуда! - Айвен Чен в ярости отшвырнул папку на край стола и
поспешно придвинул к себе телефонный аппарат. - Фридрих?! Это Айвен. Мне
нужно срочно с тобой увидеться. Хорошо. Через час в "Орфее".

Айвен швырнул трубку и яростно побарабанил пальцами по столешнице.

Папка притягивала взор, словно позорное пятно в прошлом. Айвен вновь
поддел ногтем обложку и перелистнул пару листов.

"...пришедшие к власти на гребне новаторского обновления, легионеры
замкнув кольцо круговой поруки, умудрились превратить свои идеи в догму.
Фетишизируя свое служение ремеслу они фактически образовали культовую
систему ценностей, на базе которых возникла новая религия. Еще недавние
реформаторы превратились в сектантов.

Со временем служение делу практически трансформировалось в
отправление культа, все чаще и чаще принимавшее уродливые формы.

Еще недавнее простое замалчивание неукладывающегося в рамки
культивируемых цеховых правил, переросло в неприкрытую травлю и
уничтожение, как мыслей, так и их носителей.

Над происходящим нависла тень инквизиции...

А за всем этим стоял негласный магистр Ирвин Ч..."

Айвен вновь отшвырнул папку.

- Так. Интересно, - Айвен зло прищурился, - из какой же это щели
потянуло сквознячком?

Через час Айвен решительно входил в двери небольшого ресторанчика
"Орфей".

Фридрих был на месте.

- Вот полюбуйся! - процедил Айвен усаживаясь за стол и швыряя
Фридриху злополучную папку.

- Это что, твой очередной гениальный опус? - криво ухмыльнулся
Фридрих.

- Ты чем скалиться, лучше открой!

Фридрих лениво распахнул папку и наугад вытащил один из листков.

"...одна из наиболее мрачных фигур, входящих в Золотую манипулу, это,
конечно, Дитрих. И не только потому, что отличается болезненным
пристрастием к черному цвету, а и потому, что является непосредственным
экзекутором. И как любой исполнитель, в отличии от людей Благословляющих,
особенно бросающийся в глаза своими деяниями. Человек, выходящий на сцену,
когда обычная политика информационной блокады оказывается неэффективной.
Человек, который нейтрализует нежелательный источник возмущений. Черный
Дитрих..."

- Интересно, - Фридрих пожевал бесцветными губами и вложил листок
обратно в папку, машинально поправив черный блестящий галстук. - Досье
собираешь?

- Дурак! - резко сказал Айвен, - это мне принесли в редакцию два дня
назад. Да ты полистай, полистай...

"...отдельного внимания заслуживает процедура "Проклятия", своими
корнями уходящая то ли в заседание закрытого клуба, то ли в светские
беседы о ремесле, во время дружеского ужина.

Пройдя через пик своего извращенного развития, когда во время дикой
оргии образчик, вызвавший особое раздражение, предавался огню, процедура
Проклятия превратилась в особо изощренный ритуал, когда к изысканно
сервированному столу подают не только деликатесы, но и идеи, а иногда
возможно... и самого автора..."

Фридрих осторожно закрыл папку. Глаза его превратились в узенькие
щелки, и он едва уловимым движением провел бледно-розовым языком по
бесцветным губам:

- Кто?

Айвен покачал головой:

- Я его не знаю. Он первый раз всплыл на моем горизонте.

- Это невозможно, - свистящим шепотом просипел Фридрих, - тогда он
подставное лицо, и ты должен сам понимать, что за ним стоит кто-либо из
наших. А это тоже невозможно! С другой стороны: не смотря на некоторую