Гарм ВИДАР

КАК ПРИШЕЛЬЦЫ, ТАК И УШЕЛЬЦЫ

Лес огромен. словно шерстью

Заросла спина Земли.

И живут в Лесу, поверьте,

Не одни лишь муравьи.

Там из чащи будто кто-то

Все таращит жуткий взгляд,

Но заветные болота

Эту Тайну сохранят.

Молодой водяной по имени Степка сидел на берегу лесного болотца и
болтал в воде своими тоненькими зелененькими лапками. Степка был занят
весьма серьезным делом: он ловил пузырьки болотного газа.

Как-то раз, бултыхаясь в своей любимой теплой луже, где жил огромный
жук-плавунец, Степка обратил внимание на эти пузырьки. Зарождаясь где-то в
мрачных глубинах, они вырывались на поверхность с громким щелчком.
Казалось, если что-то сможет удержать форму пузырьков и на воздухе, как
она держится в воде, то пузырьки будут подниматься все выше и выше... А
если к тому же таких пузырьков наберется много, то они поднимут и его,
Степку.

Сшив мешок из старых разноцветных лоскутков и хорошенько его
просмолив, Степка сидел теперь на берегу заветного болота и ловил
таинственные пузырьки.

- Привет! - бодрый голос, прозвеневший в тишине, как звенит будильник
ранним утром, едва не заставил Степку выронить драгоценный мешок. Это
бесшумно подобрался очень лохматый и даже несколько экзотичный, с виду,
леший Иннокентий (для друзей - просто Кеша). Степка как раз и был Кешиным
другом.

- Привет! - буркнул Степка, безоглядно поглощенный своим необычным
занятием. Кеша проводил очередной пузырек заинтересованным взглядом:

- Ну, а что потом?

- Полечу, - еще один пузырек.

- Как Змей Горыныч?

Степка решил обидеться на этот вопрос. Змей был известен всему
окрестному лесу - несчастное животное, у которого, наверняка, было тяжелое
детство. Горыныч вырос большим, зеленым и красивым, но невоспитанным, злым
и грубым. Не было большего удовольствия у него, как тихонько, незаметно
подлететь и дохнуть дымом прямо кому-нибудь в лицо, а то и полыхнуть огнем
будто испорченная зажигалка. Горыныча не любили, но от этого, характер его
только еще больше портился.

Но обидеться Степка не успел, потому что лоскутный шар, в котором уже
собралось достаточно пузырьков, шевельнулся и стал потихоньку подниматься.
И чем выше поднимался шар, тем ниже приседал от удивления Кеша.

Словно великан, который потихоньку встает, расправляя плечи, во весь
свой великаний рост вздымался, раздуваясь, шар. Уже и Степкиных сил не
хватало удерживать "новорожденного великана", уже и Кеша повис, уцепившись
с противоположной стороны...

Неизвестно, чем бы кончилось это "надувательство", но в этот миг
раздался ужасный рев, и все небо залил белый огонь. Кеша со Степкой
выпустили из рук шар, который взлетев немного, перевернулся и, растеряв
болотный газ, упал к их ногам цветной тряпочкой.

Белый свет не гас, рев не стихал.

- Горыныч?

Нет, конечно, это был не Горыныч. Куда там этому хулигану! По небу
двигалось пульсирующее раскаленное солнце и гудело так, что с деревьев
облетала листва.

Потом земля подпрыгнула под ногами и больно ударила по пяткам. Кеша
со Степкой покатились в болото, а когда мокрые и перепуганные в
конце-концов оттуда выбрались, над Лесом стояла тишина. После слепящего
белого света было такое ощущение, будто не ко времени наступил вечер.

2. МЕТАЛЛИСТЫ

- Как ты думаешь, еще далеко? - Кеша, с ног до головы испачканный в
болотной тине, стал больше похож на водяного, чем сам Степка (то есть
больше чем сам водяной, ведь как раз Степка и был водяным).

- ОНО упало где-то недалеко, - задумчиво ответил Степка. Степка
всегда успевал думать больше, чем Кеша: то ли вода, с которой он все время
имел дело, располагала к размышлениям, то ли он, просто, был так воспитан,
- гул и свет быстро прекратились, значит, ОНО где-то рядом.

Когда надо было действовать, в их компании обычно верховодил Кеша, а
когда думать - он добровольно перекладывал эту почетную обязанность на
Степку. Сейчас, кажется, наступил именно такой момент. Они уже целый час
шли в том направлении, куда закатилось непонятное "солнце". Лес вокруг,
такой знакомый и родной, выглядел совершенно непривычно: листья на
деревьях и елочные иголки пожелтели, а кое где даже обуглились. Птицы, то
ли перепуганные замолчали, то ли вообще разлетелись. Было пустынно,
красиво, но как-то непривычно, а потому - жутковато.

Но вот впереди деревья расступились, забрезжил яркий свет. Кажется,
добрались! На пути у Степки и Иннокентия пролегла поляна, а на поляне
происходило что-то непонятное, даже невообразимое.

В центре поляны возвышалось на трех суставчатых ногах странное
обгорелое сооружение, похожее на перевернутую суповую тарелку. В боку у
тарелки зияла дыра, а вокруг сновали синие, как спелые баклажаны,
неведомые существа. Их было около десятка, существ, обвешанных какими-то
цепями, утыканных металлическими колючками. У каждого в руках был стержень
с крючком на конце. Существа, ловко орудуя крючком, вырывали из земли
растения, обрывали ветки с деревьев и ловили мелких животных, которые, не
зная меры в своем любопытстве, подходили слишком близко.

Пойманную зверюшку существа окутывали тонкой металлической сеткой и
бросали в кучу таких же, спеленутых сеткой, зверьков около черной дыры в
боку тарелки.

Существа двигались быстро. Крючки так и мелькали в воздухе, колючки и
цепи блестели на солнце и до Степки с Иннокентием доносился металлический
лязг.

- Тьфу-ты, металлисты какие-то! - фыркнул сердито Степка.

В это время "металлисты" как раз зацепили крючком какого-то зайчонка,
но он вырвался, оставив клок пуха на крюке и, жалобно вереща, кинулся в
лес.

- Что же это за безобразие? - рассердился и Иннокентий.

- Они и Машку вот так же крючком поймали, - неожиданно раздался
грустный голос.

Степка и Иннокентий стремительно обернулись. Это был, к счастью, не
бесшумно подкравшийся металлист, а домовой Федор, который так долго жил в
их лесу, что был уже скорее похож на лешего, чем на домового (Как однако
обманчива внешность, леший похож на водяного, а домовой вот на лешего).

- Как Машку? - спросил Степка. Машка была их общим другом и
соратником во многих авантюрных начинаниях, а кроме того, сама по себе она
была молоденькой бабкой-ежкой.

- А так, - печально ответил Федор. - Она им цветы принесла, они ведь
с неба прилетели на своей тарелке. Так они ее крючком и в сетку.

- Вперед! - завопил вдруг Иннокентий. - Спасай Машку!

- Куда уж нам, - остудил его пыл печальный Федор, - вон их сколько, и
каждый с крючком, да еще весь шипами утыканный: ни подойти, ни схватить,
ни толкнуть.

- А может, с ними можно по-человечески договориться? - задумчиво
спросил Степка.

- Машка их цветами уже поприветствовала по-человечески, - вздохнул
печальный Федор.

- Тогда придется идти за советом к философскому камню, - подытожил
Степка.

- Вот это правильно! - обрадовался Федор. - Вы с Иннокентием идите, а
я здесь покараулю, посмотрю, что эти металлисты еще выкинут.

3. КИКИМОР

Конечно, советы давал не сам философский камень, а древний и мудрый
Кикимор, который сидел на нем. Потому собственно камень и назывался
философским, что на нем сидел Кикимор и философствовал, то есть размышлял.

Кикимор был мудр и столь древен, что забыл уже и свое имя. Все его
так просто и звали - Кикимор, ведь был он в сущности обыкновенной
кикиморой, только уж очень древней. Зато Кикимор знал множество
удивительных вещей: и что земля круглая, и что где-то за Лесом есть
бескрайние озера, в которых вода соленая, как слезы, и что бывают такие
высокие горы, куда не может взобраться весна, и там всегда лежит снег, и
откуда падает этот снег зимой, и многое-многое другое, не менее
удивительное...

Степка очень любил беседовать с Кикимором, а Иннокентий его немного
побаивался.