А.ВОЛКОВ
О ЧЕМ МОЛЧАЛИ ГАЗЕТЫ...
сразу понял, что недобрые предчувствия, охватывавшие его со вчерашнего
дня, не обманули. Новые неполадки на "Дискавери", грозившие в очередной
раз отложить запуск, очевидно, многим не давали покоя, и теперь в офисе
звонили все телефоны сразу. Пока директор раздумывал, с какого аппарата
начать, в разноголосый звон вплелось басовитое гудение Главного Телефона,
и все остальные испуганно умолкли. Директора прошиб холодный пот: он знал,
кто может звонить по этому телефону. Негнущимися пальцами он снял трубку и
прошептал:
еще хуже. - Послушайте, я давно уже собирался вас спросить, за что вы там
получаете свой бюджет?
повлияют... Уж поверьте...
готов новый корабль?
худшему.
директор свой последний резерв. Безуспешно.
я вам не дам. Даже два не дам. Честно говоря, вы и одного не заслужили. Не
желаете поинтересоваться, чем я занимался сегодня все утро?
Больше он ничего выдавить уже не мог.
голосе натянулся струной, струна гудела и резонировала. - Вы видели
утренние газету?
показывала, что решение принято, и надеяться больше не на что. -
Полюбопытствуйте. Гуд бай.
положил трубку и опустился в кресло, держась за сердце. В напряженной
тишине робко зазвонил набравшийся смелости телефон, к нему присоединился
другой, и вскоре офис вновь наполнился мелодичным трезвоном. Директор
попробовал вызвать секретаршу, но автоответчик сообщил, что она ушла в
парикмахерскую. Тяжело вздохнув, директор встал и вышел из кабинета.
пешком. Через полчаса, тяжело дыша и стараясь не думать, как он будет
возвращаться назад, на 115-й этаж, директор открыл свой ящик и вынул
газеты. Мягкие шуршащие листы пахли новой бумагой, типографской краской и
свежей сенсацией. Принюхавшись, директор отложил "Нью-Йорк таймс",
"Геральд трибьюн" и "Вашингтон пост", точным движением развернул "Правду"
и замер.
письменные законы социалистического мироздания, на него смотрел ОН. До
боли знакомые стремительные стреловидные контуры, крепкое массивное тело,
гладкий, тщательно зализанный нос и огромный широкий хвост были увенчаны
советскими флагами и надписями "СССР". Сбоку, отчетливо видная в
ультрафиолете, проступала сквозь грубую замазку надпись красивыми ровными
буквами "Буран".
ожиданиям не из ЦРУ, а из ТАСС. Комментарии были излишни: советский
корабль не был похож ни на одно гипотетическое изображение, которыми
пичкала обывателей западная пресса, но за то необыкновенно, до
невероятности, походил на их родной "Шаттл". Походил настолько, что
абсолютно нереальными казались на нем эти флаги и надписи, и уж совсем
дико выглядели рядом с ним спаренные ускорители ракеты с массивными
нашлепками виртуальной системы спасения. Краски так и лучились с
фотографии, и директор мысленно пожалел простых советских граждан,
вынужденных читать "Правду" в черно-белом изображении. "О чем я думаю?" -
вдруг спохватился он. - "Ведь это же конец, конец! Стоп, спокойно!" -
сказал он себе и внимательно прочитал заметку под фотографией. Не найдя в
ней ничего нового для себя, он быстро просмотрел оставшуюся часть газеты,
но, к своему удивлению, не обнаружил репортажа. Директор развернул другие
газеты, ища знакомые фамилии, но ни Губарева, ни Голованова, ни Лескова,
Реброва, Тарасова или хотя бы Овчарова не нашел. Последней надеждой был
"Труд", но оказалось, что и Головачев на сей раз промолчал. "Плохо", -
подумал директор, возвращаясь к "Правде", - "Значит, теперь уже совсем
скоро." Он перечитал заметку, и ее уверенный тон, а главное, неуклонное
единодушие газет, слово в слово повторивших официальное сообщение,
наполнили его глубоким отчаянием. Стало ясно, что теперь уже ничего не
помешает "Бурану" оторваться от Земли.
красные флаги на бортах и криво, по-русски, выложенные плитки теплозащиты.
И не удивительно: появись он игрой случая в других местах - и его борта
вполне могли бы быть украшены звездно-полосатыми флагами, а задняя часть -
тремя могучими двигателями.
шарахнулась от этого движения, но он заставил ее вернуться. Нехотя,
боязливо, мысль уплотнялась, обретала контуры, зрела, и, наконец,
оформилась окончательно. Директор выпрямился, вздохнул поглубже, и увидел,
что уже стоит у двери своего кабинета. Он открыл дверь, вошел и, взяв
трубку одного из немногих молчащих телефонов, набрал номер.
скажи, ты бы смог запустить ЕГО?
ждал ответа.
двигатели...
- Разные системы, идеология...
или нет?
поднатужившись, выплюнула еле слышное короткое "да".
проговорил директор, кладя трубку на рычаги. Затем он быстрыми шагами
прошелся по кабинету, собираясь с силами, подошел к столу и, глубоко
вздохнув, твердой рукой взял трубку Главного Телефона...
первым делом привычным волевым усилием отогнал тяжелые мысли о предстоящем
рабочем дне. Не стоило сразу портить себе настроение на всю неделю. Эти
чудаки из Лэнгли, похоже, всерьез полагают, будто служба чиновника - самое
безопасное прикрытие в России. Раньше - может быть, но сейчас!.. Агент
невольно поежился, но тут же взял себя в руки и привычной дорогой
отправился в туалет. После утренних процедур он привычно вошел на кухню и
съел привычную яичницу. Затем посмотрел на часы, встал на стул и, включив
радиоточку, привычным движением настроил ее на одному ему известную волну.
интересное", - подумал агент и, взяв бумагу и карандаш, аккуратно записал
текст песни. Затем, воровато оглядываясь, принес из спальни толстый
"кирпич" "Истории КПСС" и, не обращая внимания на копошащуюся у мойки жену
Проську, раскрыл книгу и нашел нужную строчку о культе личности Сталина.
"Пора менять шифр", - привычно подумал он, накладывая текст на книгу.
Затем, обведя нужные буквы, с волнением прочитал получившееся сообщение, и
руки его задрожали.
сюда! Читай, смотри: видишь, какое дело мне доверяют! Видишь, как меня там
ценят! А тут сто десять рэ! Эх вы! Ну погодите, сорок седьмой вам еще
покажет, где раки зимуют!
торжественная встреча в Вашингтоне, вилла на берегу Мексиканского залива,
яхта на лазурной волне и смуглая креолка в мини-купальнике, машущая ему
рукой из-под раскидистой пальмы. Про креолку он, впрочем, вовремя
спохватившись, промолчал, но проницательная Проня все правильно домыслила
и холодно заявила, что на Мексиканском заливе одни тайфуны, что на яхте ее
укачает, и что если он через пять минут не выйдет из дому, то обязательно
опоздает на службу и потеряет премию.