Александр ГРОМОВ
ТАКОЙ ЖЕ, КАК ВЫ
топот ног - справа, слева, сзади. Горячий ветер в хрипящий рот. Нет
времени развернуться в цепь, да и не нужно. Расчет на внезапность. Спустя
секунды противник опомнится, за эти секунды нужно успеть пробежать как
можно больше, хотя бы четверть расстояния до мертвой зоны, где уже не
достанут десинторы выродков. Победа неизбежно будет за людьми, вопрос
только в том, чего это будет стоить.
раненым. Кто-то не выдержал, ответил на бегу очередью. Зря. Автомат не
десинтор, боеприпасы будут нужнее в ближнем бою. Выродки не выдерживают
ближнего боя, чем ближе к ним, тем меньше у них шансов, и они это знают.
Если бы не их защитное поле, с ними уже давно было бы покончено, а если бы
они могли держать поле непрерывно, а не по полчаса в день, с ними не было
бы покончено никогда.
набивал магазин автомата. Патроны в ящике были новенькие, желтые и
масляные на ощупь, их было приятно зачерпывать горстью, катать в пальцах,
но на воздухе их моментально облепляла копоть. Копоть была повсюду -
витала в воздухе как снег, падала с неба жирными хлопьями, сеялась мелкой
удушливой пылью, оседая на лицах людей, на мертвых черных развалинах, на
стенах уцелевших домов. Копоть и вонь. На окраине города вторую неделю
горели и все никак не могли догореть гигантские склады химкомбината;
иногда там что-то рвалось, и тогда сумеречное небо над крышами внезапно
окрашивалось в неожиданные цвета. Сейчас оно было зеленое, с розовыми
сполохами. Кое-где еще продолжали чадить жилые дома, но уже гораздо
меньше: огню не дали распространиться по периферии, выгорела только часть
примыкающих к центру кварталов. После неудачной попытки выродков
прорваться из города к лесу их медленно отжимали обратно, тесня к
разрушенному кораблю, развалившему при падении три дома на той стороне
площади.
занимались кто чем. Пауль, заткнув за ремень два снаряженных магазина,
набивал третий. Братья-близнецы Семен и Луис шепотом вели спор о том, кто
такие выродки и откуда они берутся. Бейб старательно тер автомат какой-то
тряпкой, но только зря размазывал копоть. Особняком лежал новенький из
резерва, заменивший убитого утром Иегуди, и заметно нервничал, поплевывая
через завал для поднятия духа. Все северяне какие-то ненормальные, а этот,
пожалуй, и вовсе из бывших отклонутиков. За таким не мешало бы
присмотреть, а уж о том, чтобы довериться ему в бою, и речи быть не
может...
спиной загрохотали пулеметы, над головой заметались трассы, пытаясь
нащупать вражеские огневые точки. Бухнула безоткатка. Нет, так толку не
будет... Гуннар споткнулся, перепрыгивая через распухший труп, и тут же
его обогнали. Дьявол! Нельзя отставать от своих, нельзя ни в коем случае,
это почти так же плохо, как быть раненым. Кто не с людьми, тот не имеет
права называться человеком. Догнать! Душный воздух клокотал, обжигая
легкие. Полон рот слюны пополам с копотью. Сейчас будет еще один залп.
Пусть меня не ранят, отчаянно подумал Гуннар, пусть убьют, пусть я
останусь на площади раздутым трупом, только пусть не ранят...
человек. Они надеялись, что им сохранят жизнь. Один мальчишка лет четырех
был признан годным и отделен от группы. Мать сильно кричала, не хотела
отдавать. Мальчишка будет жить и станет человеком, а ей это не по вкусу.
Выродков не поймешь.
воздухом. Близнецы кинулись в сторону, но между ними встал второй столб, и
они упали одновременно. Хорошая смерть. Пауля подбросило в воздух и
грянуло о мостовую - одежда на нем горела, он извивался. Новичок,
казалось, проскочил, он изо всех сил мчался к ближайшему дому, но за его
спиной вспухли один за другим два куста оранжевого пламени, и он нырком
уткнулся в асфальт и заскреб ногами. Позади кто-то зашелся режущим визгом.
Хэй, хэй, хэй!.. Гуннар несся вперед огромными прыжками. Уже близко, в
прошлый раз где-то тут была граница мертвой зоны, но выродки постоянно
меняют огневые позиции. Они еще на что-то надеются.
тянул над промышленным районом к лесу и свалился почти на центральную
площадь города. Две недели войны на истребление - кто кого. Пленных
выводили за город и заставляли копать себе яму. Теперь уже ясно, кто кого.
Уничтожены десятки и десятки выродков, но кто знает, сколько их еще засело
в корабле и окружающих домах? Сколько бы их ни было, они уже не уйдут: их
развалина не сможет взлететь.
продолжали подметать площадь, а он проскочил и уже не слышал позади себя
топота ног. Он был один в мертвом пространстве. Атака захлебывалась. Слева
и сзади густо вставали оранжевые столбы, а правый фланг наткнулся на
кромку защитного поля и уже отходил, отстреливаясь. После утренней атаки
защитного поля от выродков никто не ожидал, и вот на тебе... Лезут из кожи
вон, кто же знал? Все равно им каюк. Гуннар вихрем пронесся последние
метры, прижался к закопченной стене и сплюнул черной слюной. Сердце
выскакивало наружу, дышать было нечем, но голова оставалась ясной.
Заметили его или не заметили? За дымом и копотью могли не заметить. Плохо
остаться одному, совсем плохо. Телу хотелось самоубийственного: броситься
назад вслед за отступающими. Телу хотелось жить.
его могли только отсюда: двухэтажное здание библиотеки выпирало на площадь
уступом. Оно выгорело еще на прошлой неделе, его зажгли ракетой, надеясь,
что огонь перекинется на дома, обступившие корабль выродков. Не
перекинулся, хотя горело здорово. Эх, не одному бы сюда, хотя бы одним
отделением, но где оно, это отделение? Вон лежат. Хорошие были ребята.
Люди. Пауля, кажется, кто-то дострелил. Это правильно: лучше быть мертвым,
чем выродком.
мышками противно хлюпает. Ага, окно. Прутья решетки вывернулись наружу,
как еж, пролезть можно. На фундаменте застыл ручей оконного стекла. Гуннар
неслышно перебросил тело через подоконник, метнулся в угол. Прислушался.
Нет, показалось. Все тихо, только снаружи еще постреливают. Либо в здании
никого нет, либо проморгали выродки Гуннара Толля!
резкого движения взвились очень тонкие черные обрывки и разлетелись,
медленно оседая. Невесомый лист спланировал Гуннару на руку и рассыпался
от легкого прикосновения. У выродков все не как у людей. Потревоженный
пепел колыхался, как море. Сумрачными волноломами торчали покореженные
стеллажи, некоторые были оплавлены. Стараясь не очень шуршать, Гуннар
поднял повыше автомат и неспешно, как по болоту, пересек хранилище. Дальше
был короткий темный коридор и обглоданная огнем узкая лестница на второй
этаж - наверное, служебный ход. Откуда-то сверху пробивался свет. На
первом этаже оказались еще два горелых хранилища, но опасности оттуда не
предвиделось. Следя, чтобы не скрипнуло под ногой, Гуннар медленно
поднялся наверх. Здесь уже кто-то побывал после пожара, и совсем недавно:
смазанная сажа ступеней и свежие царапины на стенной копоти говорили сами
за себя. Похоже, вверх по лестнице волокли что-то громоздкое. Здесь они,
здесь... Гуннар задержал дыхание, и ему показалось, что он услышал шорох,
но наверняка утверждать было трудно: перестрелка на площади продолжалась.
Он мысленно выругался. После неудачной атаки всегда отводят душу
стрельбой, а выродкам наплевать. Так... Либо они на крыше, либо в угловой
комнате, больше им негде быть. Хэй! Гуннар снес ногой покореженную дверь и
тут же столкнулся с выродками нос к носу.
миловидная женщина в белом халате, справа - санитарный робот.
сконфуженно хихикнул. - Совсем не помню. Вот черт...
симпатичная врачиха, мягко поддерживающая под пижамный локоть, тоже
смотрела понимающе. А робот смотрел в потолок.
пациент не может сразу вспомнить свою профессию, так что я не советовал бы
вам отчаиваться раньше времени. Сейчас вы вспомните сами, мы будем лишь
направлять вас. Итак, вы специалист в области естественных наук?
головой. - Или, допустим, в сфере информатики? Тоже нет. А в области
права? Вы не юрист?
Контровский Владимир
Свержин Владимир
Никитин Юрий
Посняков Андрей
Браун Дэн