Григорий Климов

Князь Мира Сего

Автор сейчас проживает в Нью-Йорке.
Роман "Князь Мира Сего" издан тиражом более 1млн. экз.

Глава 1. ТИХИЙ АНГЕЛ

Имея очи, не видите? Имея уши, не слышите?

Марк. 8:18

Когда Максим Руднев был ребенком, а это было еще до
революции, перед сном мать заставляла его молиться Богу. Максим
безразлично бормотал под нос "Отче наш", а потом обращался к
Богу с личной просьбой:

-- Боженька, пожалуйста, сделай меня большим и сильным. А
то вчера Федька Косой опять поймал меня на соседском дворе и
побил. Сделай так, чтобы я мог побить всех. Так, чтоб одной
левой рукой, одним мизинчиком.

Эту просьбу он повторял после каждой драки с Федькой
Косым, который жил по соседству и считался самым отъявленным
хулиганом на всю округу. Подумав, Максим шепотом предлагал в
обмен:

-- Если хочешь, Боженька, то за это укороти мне немножко
жизнь...

У Бориса же, который родился после революции, уже с
детства проявлялся более практический подход к жизни. Если он
не доедал чего-нибудь, мать серьезно говорила:

-- Смотри, Бобка, что остается на тарелке -- это твоя
сила. Если не съешь, потом тебя все девчонки бить будут.

Мальчишка верил этому и готов был вылизать тарелку и
лопнуть, лишь бы девчонки не оказались сильнее его. Эта
привычка подчищать тарелку осталась у него на всю жизнь.

Позже-обнаружилось, что Максим пишет левой рукой. Младший
брат поддразнивал старшего:

-- Эй, ты, левша! А ну, брось камень с правой! Мать же
сказала строго:

-- Не смейся, Бобка. Это его Бог наказал, чтобы он не
обращался к Богу с глупыми просьбами.

Хотя и левша, но школу Максим окончил с отличными
отметками. Он поступил на исторический факультет Московского
университета и мечтал стать профессором. Помимо профессорских
амбиций он еще любил командовать людьми. Потому он вскоре
вступил в партию и даже выдвинулся в секретари факультетской
парторганизации.

Дома же Максим любил подчеркивать свою роль старшего
брата. Частенько он посылал младшего брата с записочками к
девушкам, за которыми он ухаживал. Но только тогда, когда успех
был обеспечен, -- как свидетеля своих побед. Если же успех был
под вопросом, Максим находил другие пути -- без свидетелей.

Хотя Борис был значительно младше Максима, но к старшему
брату он всегда относился довольно скептически. Может быть,
потому что старший везде искал возможность покомандовать, а
младший терпеть не мог, когда им командуют. Или, может быть,
потому что левша Максим еще умел шевелить ушами и часто
демонстрировал это.

-- В точности как осел! -- говорил младший. Несмотря на
это, и университет Максим окончил с блестящими успехами. Так
как он хорошо проявил себя в должности секретаря факультетской
парторганизации, то вместо работы по специальности, учителем
истории, он получил по партийной линии назначение на службу в
ГПУ. Звание уполномоченного ГПУ, что в то время соответствовало
чину капитана, вполне импонировало амбициям Максима. А тем
более щеголеватая военная форма и малиновые петлицы, которые
наводили страх на окружающих.

Максим никому не сказал о своем назначении, а потом вдруг
появился дома в полной форме ГПУ. На поясе в новенькой кобуре
поблескивал маленький браунинг системы Коровина, что считалось
в ГПУ особым шиком. Увидев зловещие петлицы, их отец, пожилой
доктор-гинеколог, неодобрительно покачал головой:

-- Я стараюсь продлить жизнь людей, а ты будешь заниматься
ее сокращением. Нехорошее это занятие.

Единственным, на кого форма и браунинг Максима не
произвели ни малейшего впечатления, был младший брат. Первая
стычка произошла у них, когда Борису исполнилось четырнадцать
лет. Максим сидел за столом и заполнял служебную анкету. Чтобы
идти в ногу со временем и своей должностью, в графе о родителях
он написал расплывчатое определение: "трудящиеся". Борис
заметил это и решил, что этим брат отказывается от их отца.

-- Отец не рабочий, а доктор, -- сказал он. -- Зачем ты
врешь?

-- Не твоего ума дело, -- ответил старший.

-- Сразу видно, что левша, - насмешливо бросил младший, --
Все слева делает.

-- Молокосос! -- вскипел уполномоченный ГПУ. - Сейчас я
тебе уши надеру.

-- Попробуй, -- сказал школьник. Чтобы выравнять разницу в
силах, он зажал в кулаке вилку и следил за каждым движением
брата с таким деловитым спокойствием, что тот решил лучше не
пробовать.

Как это ни странно, Максим нисколько не обиделся.
Наоборот, потом даже хвастался своим приятелям:

-- Вот у меня младший брат -- чуть мне вилку в живот не
засадил. Такого лучше не тронь.

Однако вскоре он сам же и забыл про свой совет. Следующая,
уже более серьезная, стычка произошла у них вскоре после того,
как ГПУ переименовали в НКВД.

Жили они на тихой окраине Москвы во флигиле в глубине
двора. Зимой, когда дворик заносило глубоким снегом, во флигеле
топили кафельные голландские печи, где так приятно греть спину
о кафельные изразцы. Уголь и дрова для печей приходилось носить
ведрами из погреба, для чего нужно было выходить во двор, что
на снегу не особенно приятно. Эти прогулки в погреб считались
поочередной обязанностью братьев, хотя с тех пор, как Максим
надел малиновые петлицы, делал он это крайне неохотно.

Как-то мать послала Максима за углем. Борис лежал в
соседней комнате на большом, покрытом ковром сундуке, который
служил ему постелью, и читал увлекательный роман Райдера
Хаггарда "Дочь Монтесумы". Старший брат вошел в комнату
младшего и небрежно приказал:

-- Бобка, пойди-ка принеси угля!

-- Мать тебя послала -- ты и иди, -- возразил младший.

-- Ты лучше слушай, что тебе говорят.

-- Вот когда мать мне скажет, тогда я и пойду.

-- Смотри, если через три минуты ты не пойдешь, то я приду
с собачьей плеткой! -- пригрозил уполномоченный НКВД и вышел из
комнаты. Собачья плеть всегда висела на вешалке в коридоре, как
полагается в доме, где есть немецкая овчарка.

Младший отложил книжку в сторону, встал с сундука и
потихоньку вытянул нижний ящик стола. Под учебниками физики и
химии там лежал медный кастет, уже проверенный в нескольких
драках. Он надел кастет на руку н опять улегся на свой сундук,
держа правую руку в кармане, а в левой "Дочь Монтесумы".

Он читал, как несчастного пленника привязывают к каменному
алтарю, чтобы принести его в жертву богам, как зловещий жрец
ацтеков приближается к нему с жертвенным ножом. В этот момент в
комнату вошел Максим, держа в руках собачью плеть.

-- Считаю до трех, - сказал он. - Ра-аз... Два-а... Три-и!
Дальнейшее Максим описывал своим приятелям так:

-- Да-а... Такого я еще никогда не видел... Чтобы человек
прыгал с положения лежа на спине. От сундука до двери минимум
шесть метров. Так он взвился в воздух н, как тигр, прямо мне на
голову. Словно его ножом ткнули. Я с плетью, а он на меня с
кастетом.

-- Неужели? -- удивлялись приятели.

-- Да-а... Ох же и свалка получилась. Шкаф вдребезги
разломали. У стола две ножки отломали. Про стулья я уж и не
говорю -- одни щепки остались. Потом я специально сундук
проверял -- так аж крышка треснула. Это он спиной продавил,
когда на меня прыгал. Одна только печка целая осталась.

-- Кто же победил?

-- Вничью! -- с некоторой гордостью за младшего брата
говорил Максим. -- Его в школе так и прозвали -- бугай! Никто с
ним справиться не может. Он на турнике уже солнце крутит.

-- Кто же пошел за углем?

-- Мать пошла. Тогда он у нее ведро забрал, а мне говорит:
"Ну, погоди до следующего раза! " Вот же чертяка. Но зато на