Алексей КОРЕПАНОВ
РАЗДУМЬЯ АТЛАНТА
хотел изрешетить его, добраться до меня и вырвать-таки долгожданное
согласие. Дождь лил неспроста, дождь был орудием врагов, поразившим меня
при возвращении в город. Лобовое стекло уцелело, хотя "москвич"
перевернулся раза три, не меньше, а вот стекла обоих задних дверей были
разбиты; кувыркаясь вниз по склону вместе с автомобилем, я слышал их хруст
о прибрежные камни. Ничего, могло быть хуже. Гораздо хуже. И не только
"москвичу". Впрочем, каждое мое движение отдавалось резкой болью в боку, а
левую ногу нельзя было повернуть - похоже, там был даже не вывих, а
перелом...
темноту, сдавившую мой "москвич", и слушал, как беснуется дождь. Мне
ничего не хотелось. Я готов был сидеть так до скончания веков - что такое
боль? К боли можно привыкнуть, сжиться с ней, перестать ее замечать. К
другому нельзя привыкнуть... Я чувствовал себя беспредельно уставшим. Ни
разу в жизни, ни разу за все тридцать с лишним лет своего существования на
земле я так не уставал. Я был бы рад навсегда слиться с этой темнотой и
этим дождем...
"москвиче", превратившемся после аварии в простое укрытие от непогоды, но
казалось, что уйма времени прошло с тех пор, как я, ни на мгновение не
забывая о необходимости быть предельно осторожным, тащился со своего
"садово-огородного" участка по знакомой до каждой колдобинки проселочной
дороге. Лучше было бы, конечно, вообще не садиться за руль - но
садово-огородные дела надо делать в срок, их не отложишь на зиму.
навстречу заходящему солнцу, и, выехав на очередной холм, уже разглядел
вдалеке, в низине, зеленые сады и домики городской окраины, когда у
"москвича" вдруг заглох мотор. Поломка была не из самых серьезных, но
все-таки я провозился до сумерек, изрядно покопавшись во внутренностях
своего давно достигшего пенсионного возраста и чиненного уже перечиненного
средства передвижения. (Автомобиль достался мне от отца, и сосед мой по
лестничной площадке величал его за дряхлость "Агасфером".) А потом вдруг
налетел ветер, и оказалось, что полнеба закрыла незаметно подползшая
сизо-черная туча - и начало лить, сперва потоками, потом потише, но с
таким самоупоением, что можно было смело утверждать: это на всю ночь. С
натужным гулом проплыл мимо, расплескивая жижу, последний рейсовый
автобус, битком набитый возвращающимися в город садово-огородниками, и я
потихоньку тронулся следом, стараясь не допускать ни малейшей доли риска.
зачатков ясновидения. И я совершенно не был готов к тому, что целый
участок дороги над откосом, спускающимся к заросшей камышами речушке,
участок, по которому только что успешно прокатил переполненный автобус,
вдруг провалится под колесами моего "Агасфера". Дождь ли был в этом
виноват или что-то другое? Я был уверен, что дело тут отнюдь не в дожде...
слова разверзлась под колесами и "москвич" нырнул носом в образовавшуюся
промоину. Выскочить я тоже не успел, и ни о чем не думал, оцепенев в
скользящем к откосу автомобиле.
июньским вечером в помятом своем труженике дорог, который после этих
кувырков въехал в речушку и застрял передними колесами в илистом дне.
этой дождливой темноте. Пробираться вдоль речки к городу тоже не имело
смысла, потому что чуть дальше, в излучине, берег превращался в болото; да
и мог ли я пускаться в путь с этой своей то ли вывихнутой, то ли сломанной
ногой? Я ведь не Маресьев... Выбраться на дорогу я тоже вряд ли бы сумел.
В общем, оставалось коротать ночь вдвоем с "Агасфером" и уповать на то,
что все-таки настанет утро и кто-нибудь поедет по этой дороге.
придумать что-нибудь хуже того положения, в котором я находился с недавних
пор. С очень недавних пор...
производственная деятельность в отделе потихоньку затухала, а я так и
вообще закрыл программу и осваивал новую компьютерную игру, добытую по
бартеру у соседей-конкурентов.
своих компьютеров?
но только их всегда произносил я. "Привет, Алена, - говорил я, позвонив в
ее лабораторию. - Не устала от возни с пробирками?" И мы договаривались о
встрече.
пригласишь, конечно. Или у тебя какие-то планы?
не пахнет, так что угостить не могу. А твое распивать... Я же не сутенер
какой-нибудь. И не альфонс. Я простой котяга. - ("Котяга" - это наше
производное от нашего же определения собственной специальности:
"компьютерный работяга".)
получки отдашь. Ну так что?
магазин за хлебом, я поехал забирать Алену. Обгоняя меня, с презрительным
шелестом проносились мимо изящные мощные "иномарки" с мордастыми парнями
за рулем и их златовласыми спутницами. Я не испытывал зависти. У меня был
мой "Агасфер" и меня ждала очаровательная Алена.
сезон молодости и к тому же разведенном котяге. Ситуация, в которой мы
познакомились, не отличалась необычностью; я не вытаскивал ее из морских
глубин, и не спасал от пьяных хулиганов, и не вызволял с балкона пятого
этажа охваченного пламенем дома - мы просто однажды оказались соседями по
купе, как в старом кинофильме. Ничего необычного. Необычным для меня было
то, что Алена, кажется, не собиралась упускать меня из виду, и намерения у
нее, по-моему, были самые серьезные. Миновала зима, и миновала весна, а мы
продолжали встречаться, и совсем неплохо проводили время в моей квартире;
это было уже нечто большее, чем рядовая развлекаловка, я все чаще ловил
себя на том, что мне как будто бы уже и не хватает Алены... И все-таки не
решался переступить черту перемен - имел уже печальные уроки и побаивался
их повторения. Алена тоже не форсировала события, наверняка понимая все
женским своим чутьем. Так пока что и шли мы с ней - вроде бы и рядышком,
но вроде бы и не вместе...
начал высматривать Алену. Толпа там собралась порядочная, но Алена
выскочила откуда-то сбоку, из-за буйно разросшихся кустов, и быстро
забралась в машину, проскользнув в предусмотрительно открытую мною
переднюю дверцу.
незнакомыми духами. - За тобой гонятся поклонники?
сиденье довольно плотно загруженный полиэтиленовый пакет.
- Бережешь, что ли?
действительно не грех было погнаться не то что сквозь кусты, но и по
болотищу нехоженому; светлые, в меру подкрашенные чем-то золотистым
волосы, серо-зеленые глаза, умеющие смотреть с какой-то особенной
нежностью... Желтая полупрозрачная блузка в обтяжку давала возможность
убедиться в прелести линий тела, а вот брюки Алена, по-моему, носила
совсем зря - с ее-то ножками! ("Я от ног твоих, Алена, делаюсь
умалишенным", - сам сочинил!)
непонятливости и тут же забыв об этом.
подаришь, и подаришь ли?
Неожиданный Аленин звонок. Наша встреча не возле ее работы, как обычно, а
у совсем другой остановки. Чуть ли не спринтерский рывок из сквера в
машину. Эти новые духи. А до того - визит сухощавой леди по поводу
анкетирования для "Вечернего вестника". Ни о чем я не подозревал, и только
потом... Случалось, я мог прервать неприятный или просто страшный сон, но
как вынырнуть из вот этого затянувшегося сна - я не знал.
центр, прокатили по мосту, и "Агасфер", кряхтя, полез в гору, упорно
сокращая расстояние до моего жилища, доставшегося мне от родителей; бывшая
моя жена ни словом не обмолвилась о дележе и размене жилплощади, и еще до
развода, забрав дочку, ушла к своей маме, в такую же двухкомнатную
квартиру.
очень даже неплохой ужин. По телевизору шла очередная серия чего-то
латиноамериканского, мы попивали шампанское - и вдруг одновременно
посмотрели на мой широкий, уже хорошо знакомый Алене диван...