Леонид КУДРЯВЦЕВ
ДЕНЬ БЕЗ СМЕРТИ
Предводителя, бессменного борца за демократию, человека, укравшего
созвездие Павлина.
подбородка белоснежным одеялом. Глаза - закрыты, в уголках губ -
страдание.
щупальце диагностера.
спокоен.
мой секретарь. Пусть захватит бланк для очередного указа.
тоненькими струями от крыш и асфальта. Смерть затаилась в ближайшем
парадном и, когда патрульный самоход проехал мимо, отправилась дальше. Она
шла вдоль по улице и думала, что ничего, кроме насморка, такая погода
принести не может. И вообще, лучше бы сейчас сидеть у камина и смотреть,
как поджаривается на огне сочное мясо. А потом наполнить высокий
хрустальный бокал густым, похожим на кровь вином...
полчаса, чтобы найти убежище. Потом будет поздно.
чтобы бегать по городу в поисках убежища, спасая самое себя? Бред!
призрак. На этот раз смерть спряталась за статую Вечного Просителя, возле
входа в управление "Лесносырхвостстебснабсбыта".
сидел. Их было трое. Генерал в позолоченном хомуте, поручик в
посеребренном и капрал-водитель, на шее которого тускло светилась медь.
Генерал небрежно курил тонкую сигарету.
зубами.
настройки передатчика. Поручик выудил из кармана плоскую фляжку и, сделав
порядочный глоток, сказал:
какую-то старуху. Эх, послали бы меня... Я бы им показал... я бы их
научил... А теперь ищи ее - свищи.
другим неповадно было, ее надо уничтожить. А то, не дай бог, заговорят
вслух да еще думать начнут, что совсем уж скверно. Если каждый будет
думать, так и к анархии прийти можно... Эй, чего там копаешься? Шевелись,
поехали в управление.
пошлепала дальше. Собственно, можно было постучать в первую попавшуюся
дверь. Ей стало почти безразлично, выдадут ее или спрячут. Но какое-то
чувство подсказывало, что нужно пройти еще немного. И только проскользнув
через площадь Вечных идеалов, она наконец увидела подходящий дом. Старый,
обшарпанный, с остроконечной крышей и загаженным парадным.
этаже она наступила на осколок разбитой бутылки и чуть не порезала себе
ногу. На площадке четвертого этажа из-под холодной батареи, которая
неизвестно для чего висела на стене, выскочил старый, облезлый кот и с
визгом рванул вверх по лестнице.
несомненно, эта квартира ей подходила. Смерть осторожно опустила косу на
пол и, откинув со лба прядь мокрых волос, постучала.
холодильнике у него имеется еда, кусок рыбы горячего копчения. Стоил он
книги Эльфонсо Сальмари, которую Аким за него отдал? Наверное, стоил. По
крайней мере, его можно съесть. А можно оставить на завтра. И тогда на
базар он пойдет лишь послезавтра. И тем самым выиграет еще один день.
некоторое время боролся со своим желудком. Чтобы отвлечься от голода, стал
сам себе врать.
другом мире. А что, неплохо!
ветру загорелое лицо, а потом в глухих каньонах, задыхаясь от недостатка
воздуха, рубиться с врагами, нанося и отражая яростные удары. А когда
последний вражеский воин исчезнет в бездонной пропасти, вложить меч в
ножны и отправиться дальше на поиски новых приключений и новых врагов.
туго-натуго хорошо просмоленной веревкой, для того чтобы не так сильно
чувствовать голод. Каждый вечер брать со стены тяжелую плетку и полосовать
свое жаждущее удовольствий тело... Сильнее, еще сильнее, до крови, до
большой крови... чтобы в последние мгновения, которые останутся до
небытия, почувствовать хоть отсвет того, что называется истиной. И
иронически улыбнуться.
иногда в одиночку, иногда с кучкой особо доверенных особ, принимать
решения и говорить слова, которые повлияют на судьбы мира. Словно паук,
сплести самую прочную на свете паутину и время от времени, для забавы,
дергать за нее, заставляя окружающий мир выворачиваться наизнанку. И в
гордом одиночестве понимать, что такое власть и какое счастье ею обладать.
дальше. Сейчас ввалятся люди в черных хомутах, и среди них будет один в
посеребренном. Аким, конечно, будет кричать, а солдаты начнут пинать его
по ребрам тяжелыми подкованными ботинками. Книги они выкинут на улицу,
просто так, ради развлечения. И там, в этой осенней промозглости, лощеные,
ломкие листы старинных книг будет заливать дождь, смывая с них золото
заставок и миниатюр. Но никому до этого не будет дела.
спеша прошлепал к двери.
дверь сапогами и прикладами, добросовестно выполняя солдатский долг. Нет,
этот стук можно даже назвать деликатным.
и вдруг среди ночи проснулся оттого, что замучила совесть. И тогда он
пошел его, Акима, проведать... Поесть чего-нибудь принес...
откинул тяжелый крючок.
и почему-то облегчение.
плотно облегал ее невероятно худое тело, с него текла вода, которая
собиралась на полу в лужицу.
рукой. - Прошу.
белые-белые, молодые. А она, оказывается, не такая уж дряхлая.
книгами, в спальню, где достал из гардероба потертый халат и широкое
полотенце.
сейчас, только уберу лужу в коридоре, чтобы следов не осталось. За вами,
наверное, гонятся?
холодильника, Аким подумал, что теперь уже ничто не имеет значения, и
открыл его вогнутую поцарапанную дверцу. Драгоценный кусок рыбы он положил
на треснувшую тарелку настоящего старинного фарфора. Недолго подумал и
налил в граненый стакан остатки водки из початой бутылки. Высыпал туда же
ложку перца.
накрывшись одеялом. Саван ее был развешан на батарее.
закусите.
его содержимое попало не в то горло, потому что она закашлялась.
по спине.