Андрей Легостаев

Трон Валузии

c Copyright Андрей Николаев, 1998

фантастический роман

"Северо-Запад", С-Петербург, 1998 (под псевдонимом А.Балд)

(авторский, без редактуры издательства, вариант)

Глава 1. ТОСТ В ЧЕСТЬ ВЕЛИКОГО ХОТАТА

День всеславия великого бога Хотата жители Хрустального города
испокон веков, с тех времен, как Атлантида и Лемурия поднялись из
морских глубин, почитали больше всех остальных праздников, исключая,
разумеется, лишь празднования дней всемогущего Валки.

Солнечные лучи переливались на золотых шпилях и отражались в
окнах древних дворцов столицы Валузии. Нарядно одетые жители
прославленного города, принеся жертвоприношение могущественному богу
в величественном храме, торопились на улицу, уступая место следующим,
жаждущим возблагодарить всемилостивого Хотата за спокойную жизнь и
мудрого правителя, которым наградила их судьба.

Выходя из мраморного храма Валки и Хотата, горожане поспешали к
площади перед царской Башней Великолепия. Там, у Топазового Трона
правителей древней Валузии, в окружении лучших воинов мира Алых
Убийц, на белоснежном коне с тщательно расчесанной длинной гривой,
восседал неподвижно, словно непоколебимая статуя самому себе,
правитель древней Валузии царь Кулл.

Те горожане, что были одеты победнее, издали любовались могучей
фигурой царя-воина, восхищаясь его видом и невозмутимой, уверенной в
себе позой. Они выкрикивали благодарности и мудрому Хотату, и
всевидящему Валке, и справедливому мужественному царю Куллу,
хранящему покой народа Валузии.

Жители и гости Хрустального города знали, что едва лишь огромное
жизненесущее солнце начнет склоняться к земле, собираясь на покой, на
площадь для простого народа выкатят огромное бочки с игристым
янтарным вином и разведут костры, на которых зажарят для угощения
сотни жертвенных быков. В предвкушении этого волнующего события
валузийцы славили мудрого царя, введшего в празднование великого
Хотата этот великолепный обычай.

Аристократы и богатые горожане, в сопровождении личной охраны
приближались к царю, кланялись ему, касаясь пальцами унизанными
перстнями с драгоценными каменьями каменных плит площади, и выражали
благодарность - за процветание, за спокойную жизнь, за следование
заветам могущественного Хотата.

Представители древних родов со всех городов Валузии, послы всех
держав, известных Семи Империям, спешили поздравить царя Кулла с
великим праздником, демонстрируя жителям столицы пышность своих
нарядов и красоту сопровождавших их женщин, подчеркнутую изысканными
украшениями и одеждами, не скрывающими их безукоризненных прелестей.

Царь, возвышавшийся над толпой на своем верном скакуне, лишь
кивал в ответ на вычурные приветствия, зачастую переходящие в
неприкрытую лесть. Он знал, что за этими словами нередко скрывается
тщательно загнанная в закрома души, но от этого не менее лютая
ненависть к нему. Многие представители древних родов Валузии
презирали его, варвара, силой захватившего древний трон, голыми
руками задушившего прежнего царя-деспота.

Кулл знал, что нельзя терять бдительности и осторожности ни на
минуту - слишком многие жаждут его гибели. Ни один летописец не
ведал, сколько за годы правления Кулла на него было совершено
покушений, поскольку царь, в жилах которого текла дикая кровь
атлантов, не считал нужным докладывать об этом кому бы то ним было, а
сам давно сбился со счета. Лишь многочисленные шрамы на могучем
бронзовом теле царя говорили о битвах, сражениях и поединках - как с
благородными противниками в честном бою, так и с подлыми убийцами,
пытавшимися нанести удар из-за угла.

Время покушений - мрак ночи; сейчас в сиянии ослепительного
солнца, покровительствующего Валузии и ее царю, в окружении
бесстрашных Алых Убийц, беззаветно преданных повелителю, под
взглядами тысяч и тысяч подданных, ему не угрожали никакие покушения.
И царь-воин, глядя на толстеющих мужей, забывших которой стороной
берут в руки меч, мечтал о тех временах, когда в уши рвется грохот
битвы, звон мечей и крики раненых, заглушая все остальные звуки, а
безумный ветер обжигает лицо и только успеваешь наносить удары и
отражать атаки, не разбираясь твоя ли кровь хлещет из ран, превратив
белые одежды в красные, или это кровь многочисленных врагов, уже
павших, но на смену им идут все новые и новые...

Но все спокойно на границах Валузии, враги, словно трусливые псы
поджав хвосты, зализывают раны и присылают толстых напыщенных от
собственной важности послов, подносящих дорогие и ненужные ему
подарки - золотые статуи, бриллиантовые украшения, серебряную
посуду... Изредка кто-нибудь догадается подарить оружие, но еще не
видел Кулл меча лучше, чем его собственный, неоднократно спасавший
ему жизнь.

Царь Кулл скучал на этом великолепном и пышном празднестве,
изредка бросая взгляд в сторону неподвижных, но готовых в любую
секунду броситься в бой, Алых Убийц. Лишь они радовали его взгляд.

Он почти не слышал льстивых и насквозь лживых речей кланяющихся
ему знатных послов и аристократов. Он думал, куда бы отправить свою
армию в поход. Войска, не должны застаиваться в столице, обрастая
семьями и покрываясь ржавчиной безделья, как боевой меч не должен
долго скрываться в ножнах, чтобы не потерять блеска и остроты. Но на
границах все спокойно и даже лемурийские пираты, известные по всему
миру дерзостью и отчаянностью, не смеют показаться в ближайших морях,
страшась одного лишь вида валузийского флага.

Благородные лорды и знатные послы далеких стран, приветствовав
царя, спешили в просторные сады с утопающими в зелени великолепными
фонтанами искрящимися на солнце мириадами алмазных брызг, дожидаться
часа, когда их пригласят на праздничный пир в царский зал, который
мог вместить больше тысячи человек.

Казалось знатные люди, желающие выразить почтение царю древней
Валузии, будут идти до поздней ночи, но Куллу не составляло труда
сидеть в этой величественной позе воина, готового к бою, сколь угодно
долго; его тело давно привыкло к любым нагрузкам, в том числе и вот к
такому многочасовому сидению в седле с гордо расправленной спиной.

Но солнце, освещающее пышный и радостный праздник, перевалило
высшую точку и скоро настанет пора идти в пиршественный зал и там
вновь слушать здравицы и льстивые речи.

Алые Убийцы, стоявшие за царем, расступились и к Куллу подошел
его главный советник Ту - уже немолодой, представительного вида
мужчина, видевший на своем веку четверых валузийских царей, но
считающий, что о лучшем, чем Кулл глупо даже и мечтать.

- Ваше величество, у меня важное сообщение, не предназначенное
для чьих-либо ушей, кроме ваших, - с поклоном тихо произнес Ту.

Кулл повернулся к своему верному сановнику, не раз рисковавшему
жизнью ради него и мудрыми советами доказавшему свою преданность, и
по лицу стареющего царедворца понял, что речь действительно идет о
чем-то крайне важном.

Царь легко соскочил на выложенную мрамором мостовую и кивнул
одному из телохранителей. Тот взял коня за украшенную драгоценными
каменьями сбрую и повел в царскую конюшню.

Кулл уселся на Топазный Трон и осмотрел людей, жаждущих
поклониться ему. Заминка, вызванная его переходом из седла боевого
коня на древний трон валузийских царей, слегка позабавила Кулла -
знатные аристократы толкали друг друга, стремясь занять место поближе
к величественному трону.

Очередной посол склонился в земном поклоне, две красавицы, не
вызвавшие в царе никаких чувств, поставили к ногам повелителя древней
страны золотые подносы с искусными ювелирными украшениями,
предназначавшимися в подарок.

Кулл повернулся к советнику Ту:

- Брул наконец-то приехал? - Царь с нетерпением ожидал своего
старого преданного друга - пикта Брула, который уехал на охоту и до
сих пор не вернулся. Кулл даже начал немного беспокоиться о его
судьбе.

Ту отрицательно покачал головой и прошептал так, чтобы кроме
царя его никто не мог услышать:

- Мой царь, твои враги вновь замышляют против тебя. Они не
успокоятся, пока не убьют тебя или не погибнут сами, но на место