АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
|
Использовать только для ознакомления. Любое коммерческое использование категорически запрещается. По вопросам приобретения прав на распространение, приобретение или коммерческое использование книг обращаться к авторам или издательствам.
| |
Любовь ЛУКИНА, Евгений ЛУКИН
ОТДАЙ МОЮ ПОСАДОЧНУЮ НОГУ!
И утопленник стучится
Под окном и у ворот.
А.С.Пушкин
Алеха Черепанов вышел к поселку со стороны водохранилища. Под обутыми
в целлофановые пакеты валенками похлюпывал губчатый мартовский снег. Сзади
остался заветный заливчик, издырявленный, как шумовка, а на дне рюкзачка
лежали - стыдно признаться - три окунька да пяток красноперок. Был еще
зобанчик, но его утащила ворона.
Дом Петра стоял на отшибе, отрезанный от поселка глубоким оврагом,
через который переброшен был горбыльно-веревочный мосток с проволочными
перилами. Если Петро, подай бог, окажется трезвым, то хочешь не хочешь, а
придется по этому мостку перебираться на ту сторону и чапать аж до самой
станции. В темноте.
Леха задержался у калитки и, сняв с плеча ледобур (отмахаться в
случае чего от хозяйского Уркана), взялся за ржавое кольцо. Повернул со
скрипом. Хриплого заполошного лая, как ни странно, не последовало, и,
озадаченно пробормотав: "Сдох, что ли, наконец?.." - Леха вошел во двор.
Сделал несколько шагов и остановился. У пустой конуры на грязном
снегу лежал обрывок цепи. В хлеву не было слышно шумных вздохов жующей
Зорьки. И только на черных ребрах раздетой на зиму теплицы шуршали белесые
клочья полиэтилена.
Смеркалось. В домишках за оврагом уже начинали вспыхивать окна.
Алексей поднялся на крыльцо и, не обнаружив висячего замка, толкнул дверь.
Заперто. Что это они так рано?..
- Хозяева! Гостей принимаете?
Тишина.
Постучал, погремел щеколдой, прислушался. Такое впечатление, что в
сенях кто-то был. Дышал.
- Петро, ты, что ли?
За дверью перестали дышать. Потом хрипло осведомились:
- Кто?
- Да я это, я! Леха! Своих не узнаешь?
- Леха... - недовольно повторили за дверью. - Знаем мы таких Лех... А
ну заругайся!
- Чего? - не понял тот.
- Заругайся, говорю!
- Да иди ты!.. - рассвирепев, заорал Алексей. - Котелок ты клепаный!
К нему как к человеку пришли, а он!..
Леха плюнул, вскинул на плечо ледобур и хотел уже было сбежать с
крыльца, как вдруг за дверью загремел засов и голос Петра проговорил
торопливо:
- Слышь... Я сейчас дверь приотворю, а ты давай входи, только
по-быстрому...
Дверь действительно приоткрылась, из щели высунулась рука и, ухватив
Алексея за плечо, втащила в отдающую перегаром темноту. Снова загремел
засов.
- Чего это ты? - пораженно спросил Леха. - Запил - и ворота запер?..
А баба где?
- Баба? - В темноте посопели. - На хутор ушла... К матери...
- А-а... - понимающе протянул мало что понявший Леха. - А я вот мимо
шел - дай, думаю, зайду... Веришь, за пять лет вторая рыбалка такая... Ну
не берет ни на что, и все тут...
- Ночевать хочешь? - сообразительный в любом состоянии, спросил
Петро.
- Да как... - Леха смутился. - Вижу: к поезду не успеваю, а на
станции утра ждать - тоже, сам понимаешь...
- Ну заходь... - как-то не по-доброму радостно разрешил Петро и,
хрустнув в темноте ревматическими суставами, плоскостопо протопал в хату.
Леха двинулся за ним и тут же лобызнулся с косяком - аж зубы лязгнули.
- Да что ж у тебя так темно-то?!
Действительно, в доме вместо полагающихся вечерних сумерек стояла все
та же кромешная чернота, что и в сенях.
- Сейчас-сейчас... - бормотал где-то неподалеку Петро. - Свечку
запалим, посветлей будет...
- Провода оборвало? - поинтересовался Леха, скидывая наугад рюкзак и
ледобур. - Так, вроде, ветра не было...
Вместо ответа Петро чиркнул спичкой и затеплил свечу. Масляно-желтый
огонек задышал, подрос и явил хозяина хаты во всей его красе. Коренастый
угрюмый Петро и при дневном-то освещении выглядел диковато, а уж теперь,
при свечке, он и вовсе напоминал небритого и озабоченного упыря.
Леха стянул мокрую шапку и огляделся. Разгром в хате был ужасающий.
Окно завешено байковым одеялом, в углу - толстая, как виселица, рукоять
знаменитого черпака, которым Петро всю зиму греб мотыль на продажу.
Видимо, баба ушла на хутор к матери не сегодня и не вчера.
Размотав бечевки, Леха снял с валенок целлофановые пакеты, а сами
валенки определил вместе с шапкой к печке - сушиться. Туда же отправил и
ватник. Хозяин тем временем слазил под стол и извлек оттуда две
трехлитровые банки: одну - с огурцами, другую - известно с чем. Та, что
известно с чем, была уже опорожнена на четверть.
- Спятил? - сказал Леха. - Куда столько? Стаканчик приму для сугреву
- и все, и прилягу...
- Приляжь-приляжь... - ухмыляясь, бормотал Петро. - Где приляжешь,
там и вскочишь... А то что ж я: все один да один...
"Горячка у него, что ли?" - с неудовольствием подумал Леха и,
подхватив с пола рюкзак, отнес в сени, на холод. Возвращаясь, машинально
щелкнул выключателем.
Вспыхнуло электричество.
- Потуши! - испуганно закричал Петро. Белки его дико выкаченных глаз
были подернуты кровавыми прожилками.
Леха опешил и выключил, спорить не стал. Какая ему, в конце концов,
разница! Ночевать пустили - и ладно...
- Ишь, раздухарился... - бормотал Петро, наполняя всклень два
некрупных граненых стаканчика. - Светом щелкает...
Решив ничему больше не удивляться, Алексей подсел к столу и выловил
ложкой огурец.
- Давай, Леха, - с неожиданным надрывом сказал хозяин. Глаза -
неподвижные, в зрачках - по свечке. - Дерябнем для храбрости...
Почему для храбрости, Леха не уразумел. Дерябнули. Первач был убойной
силы. Пока Алексей давился огурцом, Петро успел разлить по второй. В ответ
на протестующее мычание гостя сказал, насупившись:
- Ничего-ничего... Сейчас сало принесу...
Привстал с табуретки и снова сел, хрустнув суставами особенно громко.
- Идет... - плачуще проговорил он. - Ну точно - идет...
Углядел-таки... Надо тебе было включать!..
- Кто?
Петро не ответил - слушал, что происходит снаружи.
- На крыльцо подымается... - сообщил он хриплым шепотом, и в этот миг
в сенях осторожно стукнула щеколда.
- Открыть?
Петро вздрогнул. Мерцающая дробинка пота сорвалась струйкой по виску
и увязла в щетине.
- Я те открою!.. - придушенно пригрозил он.
Кто-то потоптался на крыльце, еще раз потрогал щеколду, потом сошел
вниз и сделал несколько шагов по хрупкому, подмерзшему к ночи снегу.
Остановился у занавешенного одеялом окна.
- Отда-ай мою поса-адочную но-огу-у!.. - раздался откуда-то из-под
земли низкий с подвыванием голос.
Леха подскочил, свалил стаканчик, едва не опрокинул свечку.
- Что это?!
Петро молчал, бессмысленно уставясь на растекшуюся по клеенке
жидкость. Губы его беззвучно шевелились.
- Чего льешь-то!.. - мрачно выговорил он наконец. - Добро
переводишь...
- Отда-ай мою паса-адочную но-огу-у!.. - еще жутче провыло из печки.
Леха слетел с табурета и схватил ледобур.
- Да сиди ты... - буркнул Петро, снова снимая пластмассовую крышку с
трехлитровой банки. - Ничего он нам не сделает... Прав не имеет, понял?..
Так, попугает чуток...
Ничего не понимающий Леха вернулся было к столу и тут же шарахнулся
вновь, потому что одеяло на окне всколыхнулось.
- Сейчас сбросит... - с содроганием предупредил Петро. Лехин
стаканчик он наполнил, однако, не пролив ни капли.
Серое байковое одеяло с треугольными подпалинами от утюга вздувалось,
ходило ходуном и наконец сорвалось, повисло на одном гвозде. Лунный свет
отчеркнул вертикальные части рамы. Двор за окном лежал, утопленный
наполовину в густую тень, из которой торчал остов теплицы с шевелящимися
обрывками полиэтилена.
Затем с той стороны над подоконником всплыла треугольная зеленоватая
голова на тонкой шее. Алексей ахнул. Выпуклые, как мыльные пузыри, глаза
мерцали холодным лунным светом. Две лягушачьи лапы бесшумно зашарили по
стеклу.
- Кто это? - выпершил Леха, заслоняясь от видения ледобуром.
- Кто-то... - недовольно сказал Петро. - Инопланетян!..
- Кто-о?!
- Инопланетян, - повторил Петро еще суровее. - Газет, что ли, не
читаешь?
Страницы: [1] 2 3
|
|