Любовь ЛУКИНА, Евгений ЛУКИН

СИЛА ДЕЙСТВИЯ РАВНА...

- А ну попробуй обзови меня еще раз козой! - потребовала с порога
Ираида. - Обзови, ну!

Степан внимательно посмотрел на нее и отложил газету.

Встал. Обогнув жену, вышел в коридор - проверить, не привела ли
свидетелей. В коридоре было пусто, и Степан тем же маршрутом вернулся к
дивану. Лег. Отгородился газетой.

- Коза и есть!..

Газета разорвалась сверху вниз на две половинки.

Степан отложил обрывки и снова встал. Ираида не попятилась.

- Выбрали, что ль, куда? - хмуро спросил Степан.

- А-а! - торжествующе сказала Ираида. - Испугался? Вот запульну в
Каракумы - узнаешь тогда козу!

- Куда хоть выбрали-то? - еще мрачнее спросил он.

- А никуда! - с вызовом бросила Ираида и села, держа позвоночник
параллельно спинке стула. Глаза - надменные. - Телекинетик я!

- Килети... - попытался повторить за ней Степан и не смог.

- На весь город - четыре телекинетика! - в упоении объявила Ираида. -
А я из них - самая способная! К нам сегодня на работу ученые приходили:
всех проверяли, даже уборщицу! Ни у кого больше не получается - только у
меня! С обеда в лабораторию забрали, упражнения показали... развивающие...
Вы, говорят, можете оперировать десятками килограммов... Как раз хватит,
чтоб тебя приподнять да опустить!

- Это как? - начиная тревожиться, спросил Степан.

- А так! - И Ираида, раздув ноздри, страстно уставилась на лежащую
посреди стола вскрытую пачку "Родопи". Пачка шевельнулась. Из нее сама
собой выползла сигарета, вспорхнула и направилась по воздуху к
остолбеневшему Степану. Он машинально открыл рот, но сигарета ловко
сманеврировала и вставилась ему фильтром в ноздрю.

- Вот так! - ликующе повторила Ираида.

Степан закрыл рот, вынул из носа сигарету и швырнул об пол. Двинулся,
набычась, к жене, но был остановлен мыслью о десятках килограммов,
которыми она теперь может оперировать...

В лаборатории Степану не понравилось - там, например, стоял
бильярдный стол, на котором тускло блестел один-единственный шар. Еще на
столе лежала стопка машинописных листов, а над ними склонялась чья-то
лысина - вся в синяках, как от медицинских банок.

- Так это вы тут людей фокусам учите? - спросил Степан.

- Минутку... - отозвался лысый и, отчеркнув ногтем строчку, вскинул
голову.

- Вы глубоко ошибаетесь, - важно проговорил он, выходя из-за
бильярда. - Телекинез - это отнюдь не фокусы. Это, выражаясь популярно,
способность перемещать предметы, не прикасаясь к ним.

- Знаю, - сказал Степан. - Видел. Тут у вас сегодня жена моя была,
Ираида...

Лысый так и подскочил.

- Вы - Щекатуров? Степан... э-э-э...

- Тимофеевич, - сказал Степан. - Я насчет Ираиды...

- Вы теперь, Степан Тимофеевич, берегите свою жену! - с чувством
перебил его лысый и схватил за руки. - Феномен она у вас! Вы не поверите:
вот этот самый бильярдный шар - покатила с первой попытки! И это что! Она
его еще потом приподняла!..

- И опустила? - мрачно осведомился Степан, косясь на испятнанную
синяками лысину.

- Что? Ну разумеется!.. А вы, простите, где работаете?

Степан сказал.

- А-а... - понимающе покивал лысый. - До вашего предприятия мы еще не
добрались. Но раз уж вы сами пришли, давайте я вас проверю. Чем черт не
шутит - вдруг и у вас тоже способности к телекинезу!

- А что же! - оживился Степан. - Можно.

Проверка заняла минут десять. Никаких способностей к телекинезу у
Степана не обнаружилось.

- Как и следовало ожидать, - ничуть не расстроившись, объявил лысый.
- Телекинез, Степан Тимофеевич, величайшая редкость!

- Слушай, доктор, - озабоченно сказал Степан, - а выключить ее теперь
никак нельзя?

- Кого?

- Ираиду.

Лысый опешил.

- Что вы имеете в виду?

- Ну, я не знаю, по голове ее, что ли, стукнуть... Несильно,
конечно... Может, пройдет, а?

- Вы с ума сошли! - отступая, пролепетал лысый. И так, бедняга,
побледнел, что синяки на темени черными стали.

- Сходи за картошкой, - сказала Ираида.

Степан поднял на нее отяжелевший взгляд.

- Сдурела? - с угрозой осведомился он.

- Я тебе сейчас покажу "сдурела"! - закричала она. - Ты у меня
поговоришь! А ну вставай! Разлегся! Тюлень!

- А ты... - начал было он по привычке.

- Кто? - немедленно ухватилась Ираида. - Кто я? Говори, раз начал!
Кто?

В гневе она скосила глаза в сторону серванта. Сервант накренился и,
истерически задребезжав посудой, тяжело оторвался от пола. Степан,
бледнея, смотрел. Потом - по стеночке, по стеночке - выбрался из-под
нависшего над ним деревянно-оловянно-стеклянного чудовища и, выскочив в
кухню, сорвал с гвоздя авоську...

- ...у-у, к-коза! - затравленно проклокотал он, стремительно шагая в
сторону овощного магазина.

- Знаешь, ты, доктор, кто? - уперев тяжкие кулаки в бильярдный стол,
сказал Степан. - Ты преступник! Ты семьи рушишь.

Лысый всполошился.

- Что случилось, Степан Тимофеевич?

На голове его среди изрядно пожелтевших синяков красовались несколько
свежих - видимо, сегодняшние.

- Вот ты по городу ходишь! - возвысил голос Степан. - Людей
проверяешь!.. Не так ты их проверяешь. Ты их, прежде чем телетехнезу
своему учить, - узнай! Мало ли кто к чему способный!.. Ты вон Ираиду
научил, а она теперь чуть что - мебель в воздух подымает! В Каракумы
запульнуть грозится - это как?

- В Каракумы? - ужаснулся лысый.

Сердце у Степана екнуло.

- А что... может?

Приоткрыв рот, лысый смотрел на него круглыми испуганными глазами.

- Да почему же именно в Каракумы, Степан Тимофеевич? - потрясение
выдохнул он.

- Не знаю, - глухо сказал Степан. - Ее спроси.

Лысый тихонько застонал.

- Да что же вы делаете! - чуть не плача, проговорил он. - Степан
Тимофеевич, милый! Да купите вы Ираиде Петровне цветы, в кино сводите - и
не будет она больше... про Каракумы!.. Учили же в школе, должны помнить:
сила действия всегда равна силе противодействия. Вы к ней по-хорошему -
она к вам по-хорошему. Это же универсальный закон! Даже в телекинезе...
Вот видите эти два кресла на колесиках? Вчера мы посадили в одно из них
Ираиду Петровну, а другое загрузили балластом. И представьте, когда Ираида
Петровна начала мысленно отталкивать балласт, оба кресла покатились в
разные стороны! Вы понимаете? Даже здесь!..

- И тяжелый балласт? - тревожно спросил Степан.

- Что? Ах, балласт... Да нет, на этот раз - пустяки, не больше
центнера.

- Так... - Степан помолчал, вздохнул и направился к двери. С порога
обернулся.

- Слушай, доктор, - прямо спросил он. - Почему у тебя синяки на
тыковке? Жена бьет?

- Что вы! - смутился лысый. - Это от присосок. Понимаете, датчики
прикрепляются присосками, ну и...

- А-а... - Степан покивал. - Я думал - жена...

Купить букет - полдела, с ним еще надо уметь обращаться. Степан не
умел. То есть умел когда-то, но разучился. Так и не вспомнив, как положено
нести эту штуку - цветами вверх или цветами вниз, он воровато сунул ее под
мышку и - дворами, дворами - заторопился к дому.

Ираида сидела перед зеркалом и наводила зеленую тень на левое веко.
Правое уже зеленело вовсю. Давненько не заставал Степан жену за таким
занятием.

- Ирочка...

Она изумленно оглянулась на голос и вдруг вскочила. Муж подбирался к
ней с кривой неискренней улыбкой, ДЕРЖА ЗА СПИНОЙ КАКОЙ-ТО ПРЕДМЕТ.

- Не подходи! - взвизгнула она, и Степан остановился, недоумевая.