Любовь ЛУКИНА, Евгений ЛУКИН
ЧЕРНЫЙ СОН
растопыривали из картонного ящика бледные когтистые хваталки. Смотреть на
них без содрогания мог далеко не всякий, и, наверное, поэтому очередь была
относительно небольшой - человек семьдесят.
приземистый россиянин лет под пятьдесят с глазами навыкате.
несомненно россиянин - с отчаянной выправкой белогвардейца и культурно
подстриженной бородкой, в которой кишела толстая, как вермишель, седина.
были они ну совершенно незнакомы.
скажешь...
бледные птичьи конечности. Была она большая и неухоженная, как матушка
Россия: вялое обширное лицо с уныло обвисшим углом рта, о котором она,
видимо, просто забыла. С одного века тушь стерта, с другого - нет. Слишком
уж велика территория - за всем не уследишь.
выдержали нервы.
на кой черт им вообще понадобилось ставить все с ног на голову?
откликнулся Ордынин. - Что страна гибнет - плевать! Главное, чтоб они
наверху оказались!..
довели! До гражданской войны!
нужна, такая свобода? Авантюристы!
использовали!..
позволяла очередь, они еще раз оглядели друг друга, как бы выбирая, за что
укусить.
значит, кто мы такой... Царизьму, значит, захотелось... Капитализьму,
значит... Ну вот он ваш капитализм! Любуйтесь!
Павлович. - Это последствия вашего владычества! Семьдесят лет разваливали
экономику, а как почувствовали, что под ногами закачалось, - давай следы
заметать! Перестройку учинили, вы подумайте!
если бы не ваш Горбачев!..
генеральным секретарем разбирайтесь сами!..
ткнул пальцем в следующего за Ордыниным старичка с палочкой. - А откуда вы
здесь взялись, я не знаю!..
оба с треском ухватили друг друга за лацканы, видимо, крепко помня старую
мудрость: дери на богатом рожу, на бедном - одежу.
голосом проговорила продавщица, делаясь вдруг еще огромнее, и протянула к
дерущимся... нет, не руки - растопыренные птичьи когти. Очередь завизжала,
кинулась врассыпную - и кошмар оборвался.
выпучил глаза...
затряс головой. - А который час?
балкон.
детские шарики, плыли портреты. Говор, песни. Кто-то с оттягом рванул на
баяне вальс, да так бодро, словно марш рванул. Мелькнул плакат:
"Завершающему году пятилетки - наш ударный труд!" А с той стороны улицы в
просветах между знаменами сияли свежевымытые витрины, уставленные ликерами
и вавилонскими башнями из шоколадок и консервов...
Устинович и содрогнулся, вспомнив растопыренную птичью лапу.
сел на высокой пружинной постели и открыл полные ужаса глаза.
и, несколько нервически нашарив туфли, накинул халат. Хотел постучать в
спальню жены, но вовремя одумался: сон был настолько неприличен, что
рассказывать его не стоило.
плыл колокольный звон, сияли купола. Во весь карниз второго этажа дома
напротив раскинулась аршинными буквами вывеска "Желанниковъ и сыновья".
Благостный принарядившийся народ шел к обедне.
и, хотя слыл человеком самых передовых взглядов, перекрестился - истово и
боязливо.
г========================================================================¬
¦ Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory ¦
¦ в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2" ¦
¦------------------------------------------------------------------------¦
¦ Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент ¦
¦ (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov ¦
L========================================================================-