Юрий НИКИТИН
УЦЕЛЕТЬ БЫ...
лихо и на большой скорости пронеслись мимо щита с надписью: "Скорость
контролируется радарами", на что Вадим только усмехнулся:
улицам?
инстинктивно уперся ногами. Привязной ремень попросить постеснялся: Вадим
поднимет на смех, но уже отвечал невпопад, тоскливо ждал конца дороги.
Сердце стучало чаще, в висках пульсировала кровь, шумела в артериях, он в
каждом стуке сердца слышал паническое: "Жить! Жить! ЖИТЬ! Любой ценой -
жить! Во что бы то ни стало - жить!"
ряд правил, Сергей Сергеевич уже открыл рот, чтобы напомнить про поворот -
крутой подъем закрыл видимость, но в тот же миг из-за близкого пригорка
выросла крыша МАЗа, и вот он уже весь бешено мчится навстречу!
Сергей Сергеевич изо всех сил уперся ногами, откинулся на спинку, в ужасе
понимая, что от лобового удара спасения уже нет, но бороться надо, нужно
жить, уцелеть во что бы то ни стало...
взорвался, как пластмассовый мешок с горячей кровью, а его бросило вперед,
сокрушая панель управления и лобовое стекло, он пробил все, как выпущенный
из катапульты валун, его пронесло рядом с МАЗом, ударило об асфальт, он
перекувырнулся и остался лежать плашмя.
Сзади трещало и несло дымом, слышались крики. Он шевельнулся, с трудом
сел. Одежда висела лохмотьями, и он никак не мог понять, что остался жив и
даже вроде бы цел.
осталось от "Жигулей". По обеим сторонам шоссе останавливались машины,
выскакивали люди,
Мужской голос крикнул в самое ухо:
добавил с истерическим смешком: - Под счастливой звездой... Как вылетел,
а? Никогда бы не поверил. Ты не каскадер случаем?
мелко-мелко трясется.
девушка-шофер. Стройная, гибкая, в тенниске и ярко-синих джинсах, она
поразила его мертвенно-бледным лицом и полоской крови на лбу. Из легковых
автомобилей выскакивали люди, кто-то из мужчин услужливо подхватил ее под
руки. Она в великом изумлении смотрела на Сергея Сергеевича, ее пальцы все
время щупали лоб, размазывая кровь.
тащили, дергали. Он почти с облегчением услышал шум снижающегося вертолета
с надписью "ГАИ", голоса начали стихать.
рассказывали о случившемся, милиционеры старательно записывали, один
сказал Сергею Сергеевичу раздраженно:
помните?
два инспектора старательно замеряли рулеткой тормозной путь, а в салоне
"скорой" очутилась вместе с Сергеем Сергеевичем и врачами также и
девушка-шофер, которой накрепко перевязали голову бинтами. По-прежнему
смертельно бледная, на Сергея Сергеевича она смотрела то с изумлением, то
с ненавистью.
Пьяные небось. А мне отвечай.
пережитого говорит достаточно спокойно. - Вас никто не обвинит.
дали... Теперь пересадят на электрокар. И все из-за вас!
он лихорадочно старался понять, что же случилось. Не потому ли, что он так
панически боялся крови, боялся боли? Ведь холодел же, когда еще в школьные
годы приходилось сдавать анализ крови и к нему подходили со шприцем? Кровь
отливала вовнутрь, пальцы белели как отмороженные, и удивленная медсестра
тщетно заглядывала в пробитую дырку на пальце: кровь не шла.
самосохранения оказался чересчур силен... Позже он узнал, что мужчины
вообще больше боятся боли, чем женщины, но это его утешило мало - он и
среди мужчин был чемпионом по трусости.
все мыслимые и немыслимые силы?
палату...
он прокашлялся и договорил: - Он... что с ним?.. Ну тот, второй, что сидел
за рулем?
повезло.
сказал, стараясь, чтобы голос звучал решительно: - Вы сейчас свернете вон
от того угла направо.
я вышиб дверь и выпрыгнул на ходу? Я это сделаю.
поднялся. Второй врач сказал быстро:
неслись в молчании, ощущая тяжелую атмосферу, наконец Сергей Сергеевич
велел:
езжайте. Езжайте!
Сергей Сергеевич, сам удивляясь своей смелости, ухватил ее за руку и
сказал потверже:
сами. Перед зеркалом. Вам навернули целую чалму, вид отвратительный. На
улице будут смеяться.
же послушно пошла за ним.
ванной, трубы гудели. Нож ходил равномерно, кожура тонкой лентой свисала
до самой раковины, ложилась кольцами... Он всегда находил в этом элемент
игры: почистить так, чтобы с каждой картофелины была одна-единственная
кожура...
голове пронесся звон, руки похолодели. На миг кольнуло болью. Взглянув
вниз, увидел - острое, как бритва, лезвие ножа в дрогнувшей руке
скользнуло по очищенному и до самой кости располосовало мякоть большого
пальца.
кость и даже слоистый разрез плоти, увидел, как это ущелье быстро-быстро
заполняется кровью...
борясь с тошнотой, он в то же время не мог оторвать взгляд от пальца, где
на месте пореза наверх уже выдавило белый шрамик, который во мгновение ока
рассосался. Кожа стала такой же неповрежденной, с тоненькими "линиями
жизни", но без малейших следов пореза!
больше испугался, чем обрадовался. Мгновенная регенерация! Абсолютная
приспосабливаемость к условиям!