Сергей Павлов
ЧЕРДАК ВСЕЛЕННОЙ
конский топот.
коня.
на живот и выглянул поверх подушки. Светила красноватая луна. Граф,
сбросивший камзол и шляпу, теснил шевалье. Глеб посмотрел на часы - была
половина третьего ночи условного времени околосолнечных станций. Шпага,
выбитая из рук шевалье, натурально звеня, откатилась к журнальному
столику. Глеб запустил подушкой в дуэлянтов, промахнулся - подушка
пролетела сквозь конский круп и повисла на рожках виофонора. Звук и запах
исчезли. Глеб уронил голову на упругое изголовье, отвернулся к стене.
дела на чердаке Вселенной...
Но сейчас она уже никакого значения не имела. Он знал почему, но сразу
припомнить не мог. И не старался. Он опять засыпал, а во сне меняется
соразмерность вещей и понятий.
туннельные переходы станции "Зенит", прямые и светлые, а пыльные
извилистые туннели из черного альфа-стекла, очень странные, с арочными
сводами. И все-таки это "Зенит"...
налево, - сумрачно вокруг и пусто... Выхода не было. Туннельные переходы
уводили в глубь астероида дальше и дальше, обработанные стены в толще
ожелезенных недр. Он понимал, что идет куда-то совсем не туда, что пора
подниматься в диспетчерскую, однако выйти из бесконечного лабиринта
туннелей не мог.
но безлюдный и темный - и узнает виварий. Не слышно обычных шорохов,
визга, возни, а в дальнем конце прохода между решетками ограждений смутно
виднеются две мешковатые фигуры с большими круглыми головами. Кто здесь?..
И почему в вакуумных скафандрах?
настороженные глаза. Это Клаус и Поль - двое подопытных шимпанзе, те самые
Клаус и Поль, которых вчера должны были транспозитировать на станцию
"Дипстар", к орбите Сатурна... В поднятой лапе Клаус держит странный
квадратный предмет, и под этим предметом что-то раскачивается, щелкает, а
на тонкой цепочке - фигурная гиря. И вдруг открывается маленький люк, и
забавная птичка шипит и жалобно стонет: "Ку-ку, ку-ку..." Великий космос,
это часы!
эксперимента. Пора...
и гиря на длинной цепочке волочится следом.
ухает, вертится, строит гримасы. Клаус угрюм, но спокоен. Он стар, и у
него необычные для шимпанзе глаза - редко можно увидеть у обезьяны светлые
глазные белки. Смотрит вопрошающе в упор, затянутой в перчатку лапой
почесывая затылок шлема.
двадцать четыре часа. На "Дипстаре", должно быть, сходят с ума от великого
беспокойства, потеряны целые сутки, а ты и Поль даже еще не на старте.
альфа-стекла. Участок стены уходит вниз, и открывается вход в святая
святых "Зенита" - камеру гиперпространственной транспозитации. Клаус;
обеспокоенно вытянув губы, смотрит в этот квадрат, подсвеченный изнутри
голубоватым сиянием, Поль пятится и ворчит.
так... Марш в камеру!
слабо вогнутое альфа-зеркало на тубусной подставке. Клаус медлит.
в одиночку. Но ничего не поделаешь, надо вдвоем, таковы условия
эксперимента. Ты у нас ветеран, и кому же, как не тебе... Ну вот и
отлично. Будь умницей и будь здоров! Передавай привет ребятам с
"Дипстара"!
взгляд на перепуганных ТР-перелетчиков: каждый из них на своем когертоне -
порядок.
расстоянии полушага... опустевший ствол лифтовой шахты. Трудно поверить,
но факт: кабина лифта исчезла.
тихо. Ну-ну, не надо паники! Главное - устоять на ногах в момент
ТР-запуска, иначе все закончится очень эффектно: вверх тормашками в
шахтный колодец. Спиной плотнее к стене, вот так... И думать о чем-нибудь
постороннем.
цветочки-первый цикл транспозитации, малая тяга. Ягодки впереди...
вертикалям, медленно поворачивается на тонкой оси... Со скрипом и гулом...
Ужасно медленно и тяжело...
себя: устоял! Мышцы тела свинцово наполнены нервной усталостью, но это уже
не страшно, главное - устоял. Черная плита сдвигается с места и с мягким
шорохом ускользает вниз, открывая квадратный зев прохода, и видно, как в
голубоватом объеме этой патерны сгущается туманное облачко пара... И сразу
нехорошее предчувствие.
инея. А на полу, обрызганном заледеневшей кровью, лежит большой
продолговатый сверток...
Клаус. Поль прошел в гиперпространство - когертон номер два благополучно
исчез. Это старик не прошел. Его когертон возвышается одиноким зонтиком. А
Клаус... лежит на полу. Вернее, то, что несколько минут назад было
Клаусом. Сейчас это просто вывернутый наизнанку скафандр, облепленный тоже
вывернутой изнутри плотью. Монополярный выверт... Результат почему-то
незавершенной транспозитации.
нарушают знакомые звуки: что-то шипит и щелкает. Птичка деревянная
щелкает... Скачет, носится туда-сюда по краю когертона, жалобно стонет:
"Ку-ку, ку-ку..."
ступень огромного технического комплекса. От верха до низа - шестнадцать
этажей математически организованной материи. От купола диспетчерской до
когертонов, до свертка, лежащего на полу...
закричал, проклиная себя, "Зенит" и всю эту неудавшуюся затею с
транспозитацией.
глазами неподвижно. Потом потянулся до боли в суставах, сел, зевая и
потирая голые плечи. "Опять не выспался..." - с тоской подумал он, мрачно
оглядывая кабинет времен французского абсолютизма. Немного бестактно -
сидеть неглиже в приемной у кардинала, но Ришелье был явно не в духе, Глеб
тоже, и обоим было наплевать на соблюдение условностей. Глеб задел ногой о
ребро брошенной с вечера возле дивана кассеты, зашипел от боли и спрятал
ногу под себя. Настроение катастрофически падало. Состояние духа, более
созвучное ночному кошмару, просто трудно было себе представить. И виноват
в этом не Клаус, который жив и здоров, и не вчерашний эксперимент, который
прошел без сучка и задоринки, если не брать во внимание знаменитый, но
никому не нужный эффект перерасхода энергии на малой тяге...