Аркадий СТРУГАЦКИЙ, Борис СТРУГАЦКИЙ
ГРАД ОБРЕЧЕННЫЙ
торчали обрывки газет, свешивалась картофельная шелуха. Это было похоже на
пасть неопрятного, неразборчивого в еде пеликана. На вид они казались
неподъемно тяжелыми, но на самом деле вдвоем с Ваном ничего не стоило
рывком вздернуть такой бак к протянутым рукам Дональда и утвердить на краю
откинутого борта. Нужно было только беречь пальцы. После этого можно было
поправить рукавицы и немного подышать носом, пока Дональд ворочает бак,
устанавливая его в глубине кузова.
подворотни покачивалась на обросшем грязью шнуре голая желтая лампочка. В
ее свете лицо Вана было как у человека, замученного желтухой, а лица
Дональда не было видно в тени его широкополой техасской шляпы. Серые
облупленные стены, исполосованные горизонтальными бороздами; темные клочья
пыльной паутины под сводами; непристойные женские изображения в
натуральную величину; а около дверей в дворницкую - беспорядочная толпа
пустых бутылок и банок, которые Ван собирал, аккуратно рассортировывал и
сдавал в утиль...
собирать мусор, оставшийся на асфальте.
Каждый раз вы копаетесь. Все равно ведь чище не будет.
кистью правой руки и прислушиваясь к своим ощущениям: ему показалось, что
он немного растянул сухожилие.
Мы и обернуться не успеем, а уже навалят больше прежнего.
крышку.
чисто. Ван посмотрел на Андрея и улыбнулся. Потом он поднял лицо к
Дональду и проговорил: - Я только хотел бы напомнить вам...
подхватил бак, крякнул, ахнул и не удержал. Бак накренился и боком
грохнулся на асфальт. Содержимое вылетело из него метров на десять, как из
пушки. Активно опорожняясь на ходу, он с громом покатился во двор. Гулкое
эхо спиралью ушло к черному небу между стенами.
успевший отскочить. - Руки ваши дырявые!..
бака отломана ручка.
корточки на краю кузова и опустил руки между колен.
особенности. Поэтому Андрей не стал ему говорить, что он думает о
профессорах и об их способности заниматься настоящим делом. Он сходил за
баком, а потом, вернувшись к грузовику, снял рукавицы и вытащил сигареты.
Из пустого бака смердело нестерпимо, и он торопливо закурил и только после
этого предложил сигарету Дональду. Дональд молча покачал головой. Надо
было поднимать настроение. Андрей кинул горелую спичку в бак и сказал:
Канализации у них там не было, а просто ямы с этим самым. И они это самое
вычерпывали ведром и заливали в свою бочку, причем отец, как более опытный
специалист, спускался в яму, а сын сверху подавал ему ведро. И вот однажды
сын это ведро не удержал и обрушил обратно на батю. Ну, батя утерся,
посмотрел на него снизу вверх и сказал ему с горечью: "Чучело ты, -
говорит, - огородное, тундра! Никакого толка в тебе не видно. Так всю
жизнь наверху и проторчишь".
человек веселый, общительный, никогда не унывал. Было в нем что-то от
студента-фронтовика. Однако сейчас Дональд только покашлял и глухо сказал:
"Всех ям не выгребешь". А Ван, возившийся возле бака, реагировал и вовсе
странно. Он вдруг с интересом спросил:
у вас самое дорогое?
удержаться.
нас в сельской местности не было профессоров, поэтому цена была одна -
пять юаней за ведро. Это - в Сычуани. А в Цзянси, например, цены доходили
до семи и даже до восьми юаней.
китаец, пришедший в гости на обед, обязан потом опорожниться на огороде
хозяина, однако спрашивать это было, конечно, неловко.
не жил в деревне... А почему профессорское ценится у вас дороже?
не торгуют.
ужасно раздражало, что американец то и дело рассказывает о России такие
вещи, о которых он, Андрей, и понятия не имеет. Андрей был тогда искренне
уверен, что Дональд просто берет его на пушку или повторяет
злопыхательскую болтовню Херста. "Да шли бы вы с вашей херстовиной!" -
отмахивался он. Но потом появился этот недоносок Изя Кацман, и Андрей
спорить перестал, огрызался только. Черт их знает, откуда они всего этого
набрались. И бессилие свое он объяснял тем обстоятельством, что он-то
пришел сюда из пятьдесят первого года, а эти двое - из шестьдесят
седьмого.
бакам у кабины.
вызванного этим разговором, надел рукавицы и принялся сгребать вонючий
мусор, помогая Вану. Ну, и не знаю, думал он. Подумаешь, дерьма-то. А что
ты знаешь об интегралах? Или, скажем, о постоянной Хаббла? Мало ли кто
чего не знает...
появилась ладная фигура полицейского Кэнси Убукаты.
откозырял Андрею. - Привет, мусорщики!
остановилась рядом с Кэнси. Была она совсем молоденькая, лет двадцати, не
больше, и совсем маленькая, едва по плечо маленькому полицейскому. На ней
был грубый свитер с широченным воротом и узкая короткая юбка, на бледном
мальчишеском личике ярко выделялись густо намазанные губы, длинные светлые
волосы падали на плечи.
наши мусорщики. В трезвом состоянии совершенно безопасны... Ван, - позвал
он. - Это Сельма Нагель, новенькая. Приказано поселить у тебя в
восемнадцатом номере. Восемнадцатый свободен?
Нагель. Я - дворник, меня зовут Ван. Если что-нибудь понадобится, вот -
дверь в дворницкую, приходите сюда.
девушке.
отбрасывая упавшие на глаза волосы, и спросила: